Неожиданный удар - Ханна Коуэн

будто боятся, что они закончатся. Надеюсь, ты не воспринимала это всерьез.

После того короткого собеседования с одной из бывших сокомандниц Скарлетт, Лилианой, и став свидетелем того, как она свысока разговаривала с моей женщиной, легко представить обстановку, царившую в том коллективе. Мысль о том, что со Скарлетт каждый день разговаривали подобным образом, глубоко расстраивает меня.

– На самом деле мне было все равно. Я не за друзьями туда пришла.

Я хмурюсь:

– Однако им следовало быть твоими друзьями. Команда должна быть как одна семья.

– Я такая, какая есть, и не всем это нравится. Если бы я хотела быть такой же солнечной, как ты, я бы это сделала.

Я разворачиваюсь к ней и беру ее лицо в ладони. Она на секунду перестает дышать, после чего медленно вдыхает и с любопытством смотрит на меня.

– Ты не кажешься холодной, Скарлетт. Если я солнце, то ты мое тепло.

Глава 25. Скарлетт

Слова Адама уничтожают остатки моего самоконтроля.

Сердце колотится где-то в горле, я подаюсь вперед и прижимаюсь к его губам.

Это не нежный поцелуй, он жадный. Это всплеск скопившегося неудовлетворения и самое глубокое единение, которое я когда-либо испытывала. Я вдыхаю его стон и дарю свой.

Его ладони скользят по кудряшкам у меня на затылке и наклоняют мою голову, чтобы углубить поцелуй. По всему телу зарождается трепет. Под кожей, в животе, между ног.

Когда его язык раздвигает мои губы и пробирается внутрь, я прижимаю ладони к его груди и комкаю в пальцах футболку, отчаянно ища опору, поскольку земля под ногами качается от страсти и желания.

Быть ближе уже невозможно, но мне хочется именно этого. Неожиданно я опускаю ладони к краю его футболки и скольжу под нее. Задыхаюсь, нащупав твердую и горячую кожу его живота. Меня одолевает любопытство, и я начинаю исследовать тело Адама. Жесткие волоски щекочут ладони, когда я провожу по рельефному прессу.

Я легонько царапаю линию между его кубиками, и Адам отрывается от моих губ. Его карие глаза потемнели от желания.

– Ты меня убиваешь, Скар, – хрипит он.

Я машинально киваю, но не могу перестать трогать его. Наоборот, веду ладонями выше по его телу, задевая твердые соски на грудных мышцах, и возвращаюсь вниз.

Его руки оставляют мои волосы и скользят под футболку, двигаясь все выше и выше и вырывая у меня вздох. Сердце резко ускоряется, когда его большие пальцы проводят по нижней кромке моего лифчика, но не забираются под него.

– Ты собиралась мне кое-что рассказать. Поэтому мы здесь, – бормочет Адам мне в губы.

Я качаю головой:

– Это больше неважно.

«Особенно когда ты так прикасаешься ко мне».

Тогда он прерывает поцелуй, слегка отстраняясь.

– Важно. Я не воспользуюсь тобой.

– Не воспользуешься. Просто мне уже все равно. Я хочу, чтобы ты продолжал трогать меня.

На его лице отражается страдание.

– Буду. Я буду трогать тебя всю чертову ночь, как только ты расскажешь мне.

– Я не просто испытываю оргазм, – раздраженно выдаю я. – Ясно? Когда я кончаю… становится мокро. Боже, это стыдно.

Взгляд Адама становится заинтригованным.

– Как часто это случается? Каждый раз?

– Чаще всего, когда я очень возбуждена, – смущенно отвечаю я. Моя кожа горит. – Это невозможно предсказать, пока не случится.

– Это самое сексуальное, что мне когда-либо говорили, Скарлетт. Тебе не надо этого стыдиться.

Одним быстрым движением он опускает мой лифчик вниз, оголяя грудь. Зажимает соски пальцами и нежно тянет.

Я выгибаю спину, сильнее выпячивая грудь навстречу его рукам.

– Я могу попробовать сдержаться. Не всем такое нравится, – задыхаясь, говорю я.

Он издает низкий гортанный звук и, опустив голову, мурлычет мне на ухо:

– Не смей сдерживаться со мной. Я хочу получить все, что ты мне дашь.

Кровь густеет от вожделения, заглушая навязчивую нервозность, которую я ощущала в клубе, и я легко отвечаю:

– Хорошо. Не буду.

В следующую секунду Адам набрасывается на меня. Его губы смыкаются на пульсирующей на шее жилке, и мы одновременно поворачиваемся. Я врезаюсь спиной в холодильник с такой силой, что его содержимое дребезжит.

Моя футболка задрана выше груди и отброшена в сторону, лифчик расстегнут и брошен на пол. Я настолько возбуждена, что мышцы ослабли, а голова поворачивается в сторону, когда губы Адама двигаются вниз по моей шее, а язык скользит по коже, пробуя на вкус.

– Если я засуну пальцы в эти узкие кожаные штаны, то смогу обнаружить, что действую на тебя так же, как ты на меня? – хрипло спрашивает он.

На меня обрушивается новая волна возбуждения. Пальцы сводит, и я киваю.

– Да.

– Я уже несколько недель хочу тебя попробовать, – продолжает он.

Мои бедра сжимаются, я прижимаюсь спиной к холодильнику и тянусь к его шее. Переплетаю пальцы у него на затылке, заставляя посмотреть в мои умоляющие глаза, и шепчу:

– Тогда попробуй меня.

В его груди зарождает рокот.

– Я не стану брать тебя в первый раз на кухне.

Адам не дает мне возможности разочароваться: подхватывает под бедра и несет в сторону спальни. Я обнимаю его ногами за пояс и скулю, когда бугор в его джинсах задевает мой клитор.

В комнате темно, и мы не удосуживаемся включить свет, позволяя ему проникать из коридора. Я утыкаюсь лицом в шею Адама и осыпаю его чувствительную кожу поцелуями, пока он несет меня на кровать. Голова кружится от запахов его одеколона и лосьона после бритья. Я сжимаю пальцами его волосы и вздыхаю.

Он аккуратно сажает меня на край кровати, и я быстро ползу к изголовью. Мои ноги раздвигаются, а грудь быстро вздымается и опадает, когда Адам скрывается в ванной.

Возвращается он с толстым черным полотенцем в руках.

У меня сбивается дыхание, когда я встречаюсь с его взглядом. Он смотрит на меня, как будто готов упасть на колени и поклоняться мне, дай я ему такую возможность. Как будто хочет поглотить меня.

Мои губы приоткрываются, когда он заводит руку за голову, стягивает футболку, отбрасывает ее в сторону и расстегивает пуговицу на джинсах.

Он стоит в расстегнутых джинсах и с голой грудью, в нем больше шести футов чистых мышц и уверенности в себе. Страсть в его взгляде взывает к моей, заставляя выйти из укрытия. Адам заслуживает ощутить полную глубину моих чувств к нему, даже если сама я все еще пытаюсь понять, что они значат.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, когда он продолжает стоять на месте, с намеком на улыбку на губах.

Его взгляд не отрывается от меня.

– Смотрю на тебя в моей кровати. Когда ты была здесь в последний раз, я был не в себе. Не мог полностью насладиться.

Я сглатываю.

– Я могла. В смысле я насладилась. Временем с тобой.

– Да?

– Да. Однако наслажусь еще больше, если ты ляжешь сюда.

Мне не нужно упрашивать. В одно мгновение Адам остается только в черных боксерах. Я сглатываю, когда вижу очертания его большого твердого члена.

– Если ты будешь смотреть на меня