Неожиданный удар - Ханна Коуэн

не подходила с тех пор, как я пришла. Наверное, Лео попросил ее не беспокоить нас, пока мы сами не захотим что-нибудь заказать.

Адам обводит взглядом бар в поисках отсутствующей официантки.

– Я впечатлен, что он захотел появиться на публике сегодня. На наш столик как-то агрессивно посматривают.

Я замечаю пожилого мужчину в тренировочном свитере «Варриорс» и натянуто улыбаюсь ему.

– Лео такие вещи не волнуют. Он не хотел бы просидеть весь вечер после крупной победы в номере отеля.

– Уважаю. Оукли и Тайлер такие же. – Адам поворачивается обратно ко мне и смотрит в глаза. – Что ты делаешь после ужина?

Я моргаю.

– Я собиралась домой.

– Кто-нибудь присматривает за твоей мамой? – мягко спрашивает он. От его беспокойства в груди становится тесно.

– Миссис Макконнелл останется ночевать, потому что я не знала, насколько задержусь. Она приятная дама. Но мне неловко просить ее приглядывать за мамой. Это одна из причин, по которой я ищу помощи профессионалов.

Адам накрывает ладонью мое плечо и притягивает к себе под бок, оглядывая бар.

– Как все идет? Если тебе нужна помощь, я рядом. Ты не обязана делать это в одиночку.

Мои губы трогает слабая улыбка.

– Спасибо. Все идет нормально. На следующей неделе я встречаюсь с несколькими потенциальными сиделками.

– Ты хорошая дочь, Скар. Не забывай это.

В голове вспыхивает разговор с Лео. Похоже, все, кроме меня, считают, что я все делаю верно и имею право чувствовать то, что чувствую. К сожалению, поверить им не так легко, как думать, что они просто пытаются меня успокоить.

– Кто сегодня присматривает за Купером? – меняю я тему.

– Он у Оукли и Авы. С ночевкой, – рокочет Адам.

– Ох.

Между нами словно ложится груз. Мы знаем, что ни у одного из нас нет причин рано возвращаться домой, и дверь открыта, осталось только решить: захлопнуть ее или войти.

– Да. Я обеспечил себе полностью свободную ночь, – мягко говорит он.

Боже, у меня подскакивает пульс. Что я должна ответить на такое? Черт, некоторые его слова полностью лишают меня всей защиты.

– Ребята, отличная новость! – кричит Лео, и я резко перевожу взгляд на него. Он несется к нам с подносом, заставленным рюмками. – Мы отправляемся отмечать победу. Я только что получил подробности от своего капитана. – Он ставит поднос на стол, берет стопку и залпом выпивает. – Надеюсь, вы готовы праздновать как профи.

Я решаюсь взглянуть на Адама, который уже смотрит на меня мягкими, теплыми глазами. Его спокойная энергия помогает утихомирить пульсирующую во мне тревогу.

– Похоже, у нас появился план, – говорит он.

Глава 24. Адам

Я не был в клубе с двадцати трех лет. Это было десять лет назад, и тем не менее «Синнерс» точно такой же, каким я его запомнил.

Воздух затхлый и пахнет потом. Обувь прилипает к разлитым по полу коктейлям, а в динамиках грохочут басы.

Единственная разница между прошлым и настоящим состоит в том, что я сижу за толстым красным канатом в задней части клуба с женщиной, в которую безнадежно влюблен, и группой пьяных хоккеистов, которые могут забрать кубок домой.

Восемь игроков «Миннесоты» расположились в VIP-зоне клуба с дорогими бутылками текилы и водки в руках и множеством женщин на коленях.

В настоящий момент Лео прямо из горлышка пьет текилу «Дон Хулио», а мы со Скарлетт сидим на кожаном диване и смотрим на них широко раскрытыми глазами.

В задней части музыка не такая громкая, за что я чрезвычайно признателен. Иначе было бы невозможно разговаривать со Скарлетт.

Я наклоняюсь к ней и говорю:

– Лео стошнит.

– У него удивительно крепкий желудок.

– Ни у кого нет настолько крепкого желудка.

Она фыркает от смеха.

– Наверное, ты прав. Текила – тихий убийца. Как там говорится? От текилы слетает одежда?

Я вытягиваю руку позади нее, вдоль спинки дивана, и улыбаюсь.

– У тебя такая реакция на текилу, Скар? Твоя одежда слетает?

– Возможно.

Я тяжело сглатываю, трезвея от ее прямоты. Язык во рту пересыхает при мысли о том, как она раздевается для меня.

Внезапно мой мозг превращается в мозг озабоченного подростка.

– Тогда принесите этой крошке поднос с текилой! – кричит один из игроков через несколько мест от нас. Похоже, он слышал наш разговор.

Его направленный на Скарлетт взгляд плотоядно сверкает, заставляя меня покраснеть от раздражения. Моя рука опускается ей на плечи.

– Нет, – рявкаю я.

Парень встает и, покачиваясь, идет к нам. Я узнаю его по шраму вдоль правой стороны лица. Ашер Клодель, игрок третьего звена с вызывающим поведением. Они с Тайлером уже дважды сталкивались в этой серии плей-офф.

Скарлетт раздраженно вздыхает, и я не могу удержаться от улыбки.

– Если она не в твоем вкусе, дай мне попытаться забить.

Несмотря на вспыхнувшее внутри отвращение, я сохраняю спокойное лицо.

– Скажешь подобное дерьмо еще раз, и у тебя не останется члена, чтобы «забивать».

Он выглядит ошарашенным, как будто его редко кто ставит на место. К сожалению, скорее всего, так и есть. Он вскидывает руки перед собой.

– Блин, извини. Я не знал, что вы вместе.

Скарлетт, сама того не осознавая, подается телом ко мне. Мое сердце заходится в бешенном ритме.

– Оно и видно, – бормочу я, накрывая ладонью ее плечо и касаясь кожи кончиками пальцев. Она дрожит. Я понижаю голос, чтобы слышала только она. – Потанцуй со мной.

Я никогда не танцую. Не танцевал и не думал, что захочу. Может быть, дело в чувстве собственника или в энергетике клуба, но все, о чем я мечтаю, чтобы она прижималась ко мне, смешивая тепло наших тел.

Скарлетт поворачивается и поднимает глаза:

– Я ужасно танцую.

– Я тоже. Давай будем ужасными вместе.

– Хорошо, – кивает она. – Но тебе нельзя смеяться надо мной.

Я с облегчением улыбаюсь:

– Даю слово.

Я встаю с дивана и протягиваю ей руку. Когда она скользит ладонью по моему предплечью, а потом переплетает наши пальцы, я приветствую искры, вспыхивающие от ее прикосновения, как старых друзей.

Мы направляемся к охраннику, дежурящему возле входа в VIP-зону, и ждем, пока он отстегнет канат и выпустит нас.

Стоит нам шагнуть на танцпол, как меня накрывает ностальгия. Когда я был здесь в последний раз, я уводил Бет от Грейси в переулок, где она сообщила, что я стал отцом. На следующий день я остался один с Купером, а Бет положили в психиатрическую клинику.

Я не понимаю, что остановился, пока Скарлетт не дергает меня за руку, а потом встает передо мной. От ее близости мне хочется вытянуть себя из раздумий, но я как будто заперт в них.

На меня обрушиваются эмоции, угрожая сбить с ног. Нельзя сказать, что я не принял случившееся и последовавшие за этим изменения в моей жизни. Но здесь, в месте, где эти изменения произошли, все ощущается иначе.

В некотором роде именно на этом танцполе моя жизнь по-настоящему началась. Это сделало меня тем мужчиной, которым я являюсь сегодня, и, может, я немного наивный или полон надежды,