Личный демон для Мин Джихо - Эмма Рид Джонсон

стакан, но я не сразу его взял – все продолжал пялиться на тхеджагви, чувствуя какой-то первобытный страх, распирающий меня всего изнутри. – Господин?

– Извините. – От нервов я осушил сразу половину. – Спасибо.

Отдав кофе Ёнхёну, помощница подошла к своей госпоже и села чуть позади.

– Что ж. – Он пригубил напиток и отставил его на тумбочку рядом с диваном. – О причинах нашего визита вы знаете, так что…

– Пусть он присядет. – За тхеджагви говорила ее помощница. Она повернула голову ко мне и рукой пригласила сесть напротив. – А затем протяните руки ладонями вверх.

Отчего-то я начал улыбаться и кивать. Не знал, куда поставить стакан, поэтому сел сперва с ним, а уже потом всунул его Ёнхёну.

Тхеджагви двигалась медленно и не сразу положила свои ладони на мои. Пальцы у нее были холодные, немного противные, но я сдержанно ждал того, что будет дальше. Мне казалось, что прошла целая вечность: это гнетущее молчание ощущалось удушающим и вязким. Спина и ноги чуть затекли, хотелось сесть поудобнее, но мне было страшно двигаться лишний раз.

Раздался девчачий крик. До того громкий, что я испуганно съежился и отпрянул, а волосы на затылке встали дыбом. Рот тхеджагви при этом был закрыт, а тонкие губы напряжены. Продлился он недолго – пару секунд, не больше, но этого было достаточно, чтобы я обосрался.

– Что ты хочешь узнать, Мин Джихо? – Голос все еще принадлежал девочке, но отдавался будто бы от стен, не от самой тхеджагви.

В горле у меня пересохло, и смочить его варианта не было. Пришлось говорить как есть – с острым ощущением песка на языке и в глотке, что царапал нежную кожу изнутри при каждом слове:

– Что за существо привязалось ко мне?

Брови девочки сдвинулись к переносице, создавая вертикальную морщинку. Вскоре она повернула голову к Сом И, что стоял поодаль от нас. Я знал наверняка, что она не могла его увидеть – никто не мог! – но ее лицо было до того точно обращено к нему, что у меня закрались подозрения, а нет ли в этой ленте маленьких прорезей для глаз.

– Пусть всякий, кто сможет, остерегается попасть в руки судьи, когда этот судья – победоносный и вооруженный до зубов враг.

Понятнее мне от этого не стало. Я жалобно взглянул сперва на помощницу, затем на Ёнхёна – оба соблюдали тишину.

– Есть еще то, что ты хотел бы узнать? – Тхеджагви сочла предыдущие слова достаточными для ответа на мой вопрос.

– Что со мной будет дальше?

– Что было, есть и будет, уже не имеет никакого значения, – пустота шептала мне в ухо. – Невозможно обмануть судьбу или избежать ее, но с ней можно подружиться.

Я ожидал примерно такого ответа. Ничего непонятно, но очень интересно – из этой серии. Но из-за ее слов-загадок я чувствовал себя беспросветно тупым, а вот это мне уже очень не нравилось.

Не сказал бы, что я начал терять терпение, но определенная грубость в моем голосе начала проскальзывать:

– Что это значит?

– Это значит, Мин Джихо, что у тебя нет будущего, если ты не сможешь принять свою судьбу.

Ее слова больно хлестнули меня по лицу, точно эта маленькая девочка самолично отвесила мне оплеуху. Я чувствовал, как мои щеки загорелись от подступающей злости. Я хотел больше конкретики, разъяснений, в конце концов, про всю ту жесть, в которую я попал.

– И почему у меня нет будущего? – выплюнул свой вопрос я.

– Потому что так решил судья.

На этом она отпустила мои руки, поднялась и, скромно поклонившись, куда-то ушла.

А я же остался с роем вопросов в голове и жгучим чувством обиды. На Ёнхёна в первую очередь, ведь если бы он не привел меня сюда, я бы просто продолжал делать вид, что Сом И – мой неприхотливый сторожевой пес.

Раздосадованный, я быстро вылетел за пределы квартиры, не желая больше ни о чем говорить. Ёнхён заметил перемену моего настроения и пошел следом, но прямо на выходе его остановила помощница тхеджагви:

– Господин Ли, зайдите на минутку, пожалуйста.

Взгляд у него был щенячий, иначе я его бы не описал. Он виновато пожал плечами и вернулся в квартиру, пока я курил прямо у лифта, косо поглядывая на Сом И. Тот вообще никаких эмоций не выражал, что злило меня только сильнее.

– «Судья» – это про тебя же? – спросил я с очевидным наездом. – Значит, ты мне враг?

Сом И колебался, это было заметно. Я только усмехнулся и едва сдержался, чтобы не плюнуть ему в ноги.

– Класс, очень приятно. – Мне стало душно, поэтому я решил дождаться Ёнхёна на улице. Щелкнул по кнопке вызова лифта, безотрывно смотря в черные глазницы рогатой крысы. – Самое обидное, что я никак не могу от тебя избавиться. Очень жаль.

А сейчас траурный хардбасс в честь умерших

На меня накатила ужасная усталость, и исправить эту проблему я решил самым безумным способом – выйти на работу.

Я не любил работу и работать в принципе. Наверное, потому что нашу захудалую кафешку назвать перспективным местом было сложно. Я видел, как зашивалась менеджер Ким за не самую высокую зарплату, и не хотел повторять ее судьбу, хотя она, казалось бы, была управляющей и нашей начальницей.

Она была рада, что я решил выйти на смену. Считала меня одним из лучших работников, потому что работал я уже далеко не первый месяц, а еще не учился – полноценный работник, который знает, что от него требуется…

…и первая неделя, на удивление, прошла до банального обычно.

Ли Ёнхён свалил к себе, Сом И не отсвечивал, а Хаюн решила, что пока не хочет возвращаться в этот филиал ада.

Постепенно я вливался в уже знакомую рутину, лишь изредка вспоминая тех двоих, что решили частично разгромить кафе. Таскал свои гастры несколько часов подряд, крутил коробки, сортировал чай и возился на складе. Менеджеру Ким нравилось, как я прибирался там, а мне нравилось залезать по стеллажу, упираясь спиной в противоположную стену (склад был длинным и узким), перебирать коробки, перетаскивать всякие газировки и ковыряться в другом хламе.

Вот и сейчас я пересчитывал на нем бутылки и пакеты молока. За закрытой дверью было тихо, музыку и суету гостей я не слышал. В этом микроскопическом пространстве с блеклым светом и серыми стенами я был один в полной гармонии с самим собой – даже Сом И остался на линии, слоняясь между моими коллегами. В наушниках у