Фантазии Дарио. Тру-крайм с поразительной развязкой - Пабло Тринчия

Оддина вместе с юристами семьи начали понимать полную картину. Они осознали, что огромное количество психологов, вовлеченных в дело Педофилов Бассы, связаны с CISMAI. Более того, CBM в Милане был организацией-членом CISMAI, и именно там доктор Донати проходила обучение по работе с уязвимыми детьми. Тот же центр руководил работой доктора Донати и ее коллег с детьми из Массы и Мирандолы. Глава центра, профессор Паола Ди Блазио из Католического университета, также была консультантом прокурора Модены. Кристина Рочча и Сабрина Фарчи, эксперты предварительного расследования, относились к Исследовательскому центру Гензеля и Гретель в Турине, так что они тоже были членами CISMAI. Именно они беседовали с детьми, изначально опрошенными доктором Донати, после чего слова детей окончательно стали доказательством против подсудимых.

Кажется, что эксперты пропустили один нюанс: рассказы детей могли оказаться не совсем их историями. Кто-то мог заложить нужные слова в памяти детей, после чего они бесконечно обрастали подробностями, пока не затмили их реальные переживания другими, частично или полностью искусственными. Этот феномен долго изучали в других частях мира, но его до сих пор часто недооценивают, особенно психологи, которые не знакомы с исследованиями мнемических функций разума.

Это так называемые ложные воспоминания. В 1996 году в американском журнале Psychology Today было опубликовано интервью с профессором университета Элизабет Лофтус, которая сказала: «Свидетели, которые обвиняют невиновных подсудимых, не врут, ведь они искренне верят в истинность своих показаний… Это и есть самое страшное. Поистине ужасающая мысль: то, во что мы искренне верим, в чем убеждены на сто процентов, вовсе не обязательно истинно».

В середине 1970-х профессор Лофтус начала экспериментальные исследования памяти. Она хотела продемонстрировать, что эта психическая функция на самом деле чрезвычайно хрупка и деликатна. В ходе эксперимента профессор показывала добровольцам видеозапись ДТП, а затем задавала ряд вопросов, чтобы проверить, как они запомнили сцену, которую только что видели. Выяснилось, что ответы варьируются в зависимости от формулировок вопросов. В ответ на вопрос «С какой скоростью ехали две машины, когда они стукнулись?» добровольцы обычно указывали меньшую скорость, чем в ответ на вопрос с фразой «когда они разбились». Один глагол способен изменить восприятие воспоминания, заставив человека отвечать совсем иначе. И это может значительно повлиять на мнение присяжных или даже определить исход дела в суде.

Исследование профессора Лофтус было посвящено достоверности судебных показаний и подавленных воспоминаний. Первым об этом писал Фрейд, еще в начале 1900-х. А после выхода книги Michelle Remembers психологи и медиа вновь заинтересовались этим феноменом.

В те дни психологи верили, что когда человек, а в особенности ребенок, переживает травмирующее событие, например сексуальное насилие, его подсознание само вытесняет воспоминания, словно замораживая их и храня где-то внутри, как в сейфе. Жертва «забывает» о страшном происшествии, но это лишь поверхностное забвение – травма все еще оказывает глубокое влияние на когнитивную систему человека. Позже, когда этот человек столкнется с недомоганием по непонятным причинам, он может случайно попасть к психологу, который верит в подавленные воспоминания о травме, и тот может заявить, что им следует подобрать комбинацию к сейфу и извлечь его содержимое, сохранив при этом абсолютную подлинность воспоминаний.

Именно это и случилось в тех дошкольных учреждениях, когда самопровозглашенные эксперты по восстановлению памяти убедили тысячи детей, что они спрятали ужасные воспоминания где-то в глубинах своего разума и их надо любой ценой вытащить на поверхность. Психологи использовали регрессивный гипноз, анатомических кукол, рисунки и наводящие вопросы, чтобы дети восстановили конкретное событие или подтвердили истории детей, которых уже опрашивали. Нередко именно эти психологи первыми упоминали сатанинское ритуальное насилие.

Профессор Лофтус и подобные ей исследователи старались противиться этой тенденции. Они показывали, как легко на воспоминания могут повлиять воображение, чувства и – особенно – вмешательство извне. В результатах своего известного эксперимента «Потерянный в торговом центре» она написала: «Новая информация проникает в нас словно троянский конь, ведь мы даже не ощущаем то, как она на нас влияет». Данный эксперимент профессор провела вместе с коллегами Джеймсом Коаном и Жакелин Пикрелл, которые сейчас являются профессорами психологии в Виргинском и Вашингтонском университетах соответственно. В его ходе добровольцам были предложены четыре события, которые они пережили в детстве. При этом одно из этих событий не происходило ни с кем из добровольцев – никто из них не терялся в торговом центре. Некоторые из опрошенных сначала сказали, что не помнят этого, но при повторных вопросах исправлялись, а затем восстанавливали всю ситуацию с нуля, добавляя все больше деталей: магазины, которые они видели, пока искали маму; пожилую женщину, которая помогла им; как им было страшно и как они плакали. После того, как участники эксперимента несколько раз повторяли эту историю, заложенное психологами ложное воспоминание закреплялось у них в голове, смешиваясь с реальными ситуациями из прошлого.

Потрясающая теория. Я начал обсуждать ее с коллегами и знакомыми и в итоге нашел человека, который знал, что у него в голове есть ложное воспоминание. У меня тоже такое имеется. Как-то вечером, когда я еще был мальчиком, мы с другом пошли в театр на выступление наших любимых комиков. Выступление закончилось поздно, так что после него мы с другом сразу попрощались и направились каждый к своей автобусной остановке. На следующий день друг с восторгом рассказал, что пока он ждал автобуса, мимо прошел один из тех комиков. Увидев, что мой друг один, комик спросил, не подбросить ли его до ближайшей станции метро. Видимо, рассказ друга произвел на меня впечатление, потому что через несколько лет я уже не был уверен, случилось ли это со мной или кто-то рассказал мне эту историю. Зато я помнил автобусную остановку и то, как один из комиков садится в машину и спрашивает: «Подвезти до метро?» А ведь этого со мной не происходило.

В случае Дьяволов Басса-Моденезе ложные воспоминания коснулись и детей, которых не забирали из семей. Когда я искал друзей детства Дарио, прочесывая города, через которые мальчик бежал в страхе преследований, я наткнулся на список учеников его класса в начальной школе Пегоньяги. Одного из них звали Марко Г. Как-то вечером я позвонил ему, пояснив, что хочу поговорить насчет старой истории, которая случилась с одним из его одноклассников. Они учились вместе в первом-втором классе где-то с 1997 по 1999 год. Марко не торопился с ответом.

– Вы про Дарио?

– Да.

Пауза. Тихий выдох. Затем слабым голосом он добавил:

– О нет…

Я был потрясен. Конечно, Марко помнил Дарио. До того как Дарио поменял школу, они с Марко сидели за одной партой,