Фантазии Дарио. Тру-крайм с поразительной развязкой - Пабло Тринчия

решили действовать аккуратно и пообещали друг другу отступить при малейших признаках дискомфорта.

Но мы не могли найти Дарио. Я даже не знал, как он выглядит. Два человека с таким же именем жили в Эмилия-Романье, но они не подходили по возрасту. Чтобы найти Дарио, мне надо было проследить все этапы его жизни с самого начала, встретиться с людьми, которые знали его, и начать я решил с его родной семьи.

Последним известным нам пристанищем семьи Гальера был дом на Виа-Абба-э-Мотто. Ветхое желтое здание на грунтовой дороге, до которого можно добраться, свернув с главного проспекта на проселочную дорогу без деревьев и направляясь в сторону города Маккьони. На повороте стоит пустой заброшенный дом, опутанный сорняками и туманом. Когда я вошел, под моими ногами захрустела плитка и битое стекло. Я попытался представить себе, как жила эта бедная семья. Когда у них не было денег на сигареты, говорят, они курили окурки, собранные на обочине дороги.

Отопления в доме не было, и в комнатах было ужасно холодно. Мне стало интересно, в какой из них спал Дарио, приезжая к Романо и Адриане по выходным? Что он слышал или видел, что он пережил здесь? Кто знает, кем на самом деле были члены семьи Гальера? Я мог лишь догадываться об уровне их финансовой и культурной бедности, опираясь на прочитанные отчеты и то, что мне говорили местные. Слухи об инцесте между Игорем и Барбарой. Слухи о том, как Романо предлагал Адриану в качестве выплат за свои долги. Как Адриана и Барбара, мать и дочь, торговали собой у парка. Или о том, как Романо сажал Дарио в машину, брал с собой телевизор, и они ехали к жулику Фредоне. Городские сплетни. Передаваясь из уст в уста, они рискуют растерять по пути всю правду, и вот уже слухи о нищете сменяются слухами об извращениях.

Кто мог точно сказать, происходило ли с Дарио что-либо ужасное, дома или за его пределами? Медицинский осмотр, проведенный после первых подозрений на насилие, не показал никаких его следов. Затем социальные службы перестали водить детей к тому врачу, и его место заняла доктор Маджиони. Стало очевидно, что для суда сама идея медицинской экспертизы – понятие относительное. Как и мнение психолога, обвинение или оправдание. Если смотреть на дом на Виа-Абба-э-Мотто издалека, когда его опутывают нити тумана, он кажется отличным символом этой абсурдной истории. Рассыпающийся, постаревший, удаленный отовсюду. Красный знак «СТОП» кренился в сторону здания, уже ни на что не указывая. Окна были заколочены или располагались асимметрично. Дом словно был спроектирован ребенком.

Последним из семьи там жил Романо Гальера. В 2009 году там в последний раз побывала Адриана, когда ее отправили домой из тюрьмы Сан-Квирико в Монце. Она поседела, весила чуть больше 30 килограммов, у нее было несколько опухолей, и она едва могла стоять. Ее досрочно освободили по гуманитарным соображениям, понимая, что долго она не проживет. Адриана жаловалась, что даже спустя столько лет после признаний сына ее вечно допрашивали. Каждому, кто готов был слушать, она повторяла: «Они хотели, чтобы я призналась, что сжигала детей в печи!»

Пять лет спустя за ней последовал Романо, сраженный опухолью в своем единственном работающем легком. Он похоронен на кладбище в Масса-Финалезе под простым и незатейливым деревянным крестом, выделяющемся среди мраморных надгробий. На кресте – ламинированная фотография мужчины 76 лет, который смотрел в объектив ярко-голубыми глазами.

Романо Гальера

18–7–1937 17–1–2014

Казалось, что никто не знает, где находятся Игорь и Барбара. Я слышал, что Игорь год провел в тюрьме, а еще нашел страничку в социальных сетях, которая теоретически могла оказаться профилем Барбары, хотя там и были только фотографии цветов. В любом случае, интернет-сообщение не лучший способ начать разговор, особенно на такую деликатную тему. Лучше подойти лично или хотя бы позвонить по телефону.

Я связался с соседями семьи Гальера, которые помогали им после выселения в сентябре 1993 года. За год до этого после долгой болезни скончалась Оддина Пальтриньери, покинув мужа и двух взрослых дочерей, Джулию и Клаудию. Они очень тепло меня приняли, несмотря на первичное недоверие, но никак не могли понять, зачем журналисту из Милана так понадобилась эта история, что он даже приехал в их городок спустя все эти годы. Но пусть они многого не знали и не помнили о деле, они помнили, как была им одержима Оддина. Как и дон Этторе Роватти, она знала все о деле Педофилов Бассы, хранила газетные вырезки и не упускала шанса поговорить об этом с теми, кто мог предать дело огласке.

У Оддины однозначно было обостренное чувство справедливости. Она всегда находилась в первых рядах тех, кто помогал нуждающимся. 26 декабря 1993-го, когда социальные работники приехали с постановлением и забрали Дарио в Ченаколо-Франческано, они с Сильвио и дочерьми словно потеряли члена семьи.

Этот странный маленький мальчик был с ними всего 3 месяца, но его отъезд оставил рану на их сердцах. Прошло уже более 20 лет, а семья все еще чувствовала горе утраты, особенно Сильвио. Этот мужчина выглядел как большой медведь и прямо-таки сочился злой иронией, что часто встречается в сельских частях Эмилии, но стоило упомянуть Дарио, и его глаза начинали светиться. Фотографии Дарио с того момента, когда они жили все вместе, все еще висели на кухне, а еще у семьи была пара видео с ним, которые лежали в углу среди старых фильмов.

Сильвио достал старый VCR-плеер из подвала. «Prova mo’ a vedere se funsiona ancora, – сказал он. – Посмотрим, работает ли он». Показывая, что он не особо разбирается в таких технологиях, Сильвио пожал плечами.

Кассеты были повреждены, но мы все же смогли их посмотреть. Там был запечатлен Дарио в детском саду Масса-Финалезе на Рождество 1993 года, за несколько дней до изъятия. Он сидит среди десятков детей в белых костюмах с крыльями божьих коровок на спине. Дети нетерпеливо ждут появления немного неуклюжего Санта-Клауса, который начинает доставать подарки из сумки. Их крики восторга заглушают фоновую музыку.

На другом видео – обед у них на кухне. Дарио в красно-голубом спортивном костюме сидит за столом и играет с машинкой, а затем Сильвио берет его на руки и просит что-нибудь спеть. В огромных руках Сильвио Дарио кажется просто крошечным. Мальчик встает на табуретку и начинает петь песню Zecchino d’Oro. Оддина говорит ему: «И руками двигай!» Дарио разворачивается и прыгает в руки Сильвио. В следующей сцене все сидят