Что предназначено тебе… Книга первая - Нэйса Соот'Хэссе

Чем закончилось дело, о котором я говорил? — поинтересовался он и, не глядя нашарив на серебряном подносе ягодку винограда, оторвал её от веточки и опустил в рот.

— Сицилиец в тюрьме.

Таскони выпрямился и, открыв глаза, посмотрел на него.

— Нужно же было кого-то обвинить, — Мариано пожал плечами.

Таскони выплюнул косточки и, взявшись за инжир, положил в рот и его. Тщательно прожевал, раздумывая о том, что делать теперь.

— Очень хорошо, — сказал наконец он и широко улыбнулся, — ты не представляешь, Мариано, как мне нравится твоя мысль. У кого он сейчас?

— Его взяли люди Вико.

— Пусть его переведут, — Доминико махнул рукой и снова опустил голову на подушки, — не хочу, чтобы Вико заподозрил что-нибудь, иначе придётся расправиться и с ним.

— Он ещё нужен вам?

— Конечно! — Доминико улыбнулся и подставил лицо солнышку. — Договорись с охраной. Пусть хорошенько допросят его. Уверен, он в чём-нибудь виноват.

— Хотите его посадить?

— Не обязательно. Хотя это тоже было бы хорошо. В общем, работай, — Доминико хлопнул в ладоши и поудобнее устроился в кресле, — и если не трудно, Мариано… — продолжил он уже мягче, — узнай, есть ли здесь массажист? У меня так ноет правое плечо…

Последние жаркие деньки провоцировали Доминико спуститься к берегу озера и погрузиться в ледяную воду хоть на несколько минут, но Антонио отговорил его и вместо этого приучил проводить долгие часы в бассейне, формой напоминавшем восьмерку, наполненную кристально чистой водой, бортики которого были облицованы светлыми породами дерева. Вечерами они встречались здесь для беседы.

Хороши были и погреба виллы: само подвальное помещение было обустроено как старинная таверна с широкими столами, удобными креслами, обшитыми бордовым бархатом, и свечами в темных канделябрах, расставленными вдоль стен.

И если погода была недостаточно тёплой, чтобы провести вечер в бассейне, то Антонио вместе со своим гостем обязательно спускался сюда и устраивал дегустацию вина, сопровождаемую закусками и лёгкой беседой.

В еде Антонио тоже предпочитал классику: ежедневно его повара подавали к столу свежую гусиную печенку с трюфелями, украшенными шпинатом, ризотто с креветками и цветками молодой тыквы или классический тосканский бобовый суп. А затем, как он говорил, «чтобы растрясти жирок», они с Доминико отправлялись покататься верхом или сыграть партию в теннис.

— Тебе нравится здесь? — спросил как-то он.

Доминико медлил, прежде чем ответить, а затем сказал:

— Наверное. Просто это не Манахата, вот и всё. Здесь не просто другое вино и другие блюда, но и другой пейзаж. Солнце светит совсем не так, небо ярче днём, но по ночам нет таких ослепительных звёзд.

Возвращаться домой, он, однако, не спешил — до тех пор, пока не случился один весьма неприятный с его точки зрения эпизод.

Было это утром, в самом начале декабря. Доминико выехал в город, чтобы встретиться с одним из главарей. Всего переговоры должны были занять от силы три дня, и потому он снова остановился в отеле «Il Magnifico Castello».

Солнце ещё только поднималось над заливом, окрашивая радугами улицы, ещё мокрые после дождя.

В тот день Доминико, оставив в отеле телохранителей, вышел из номера и решил прогуляться в сторону собора. Был прохладный день, и Доминико надел шляпу с большими полями. Но, как только он вышел из холла отеля и ступил на тротуар, его обошёл чёрный Alfa Romeo. В тот же момент двое непримечательных посетителей, пивших кофе в заведении рядом с отелем, достали оружие и открыли огонь по ничего не ожидавшему мафиози.

Стрелки, однако, промахнулись: пули одна за другой прошли над головой Таскони, оставив некрасивые дырки в новой шляпе. Доминико тут же бросился бежать вниз по улице и скрылся в первой попавшейся аптеке.

Оба убийцы понеслись было за ним, не прекращая стрелять, но внезапно оказались в толпе женщин, вышедших из соседнего дома с собрания профсоюзной организации содружества Corsicano Unione dei Lavoratori dell’abbigliamento***.

Что произошло дальше — Доминико не знал, слышал только треск пулемётных очередей за спиной. Сам он, не обращая внимания на возмущённые крики владельца аптеки, пробирался к чёрному выходу, думая по пути о том, что пора возвращаться домой.

*замок

** часовня

*** Корсиканский союз швейников

19

— Я его не убивал.

Фраза с каждым днём всё более теряла смысл, и иногда Стефано замечал, что сам перестаёт верить в неё.

В первые дни ему казалось, что он попал в страшный сон — в сон, который правдой быть не мог.

Три дня его допрашивали без особого рвения — не забывая, впрочем, отвесить дубинкой удар по почкам, прежде чем отвести в камеру.

— Суки… — только и мог шипеть Стефано. — Я его не убивал!

Позиция офицеров, однако, была проста: его застали над трупом напарника — и никаких других доказательств не требовалось.

Первые три дня Стефано верил, что это недоразумение быстро разрешится: в конце концов, он и сам был коп.

Однако когда через несколько дней его перевели в другое отделение — отходив попутно дубинками до кровавых соплей просто за то, что он недостаточно быстро шёл — Стефано стал пробирать холодок. Он лежал на полу служебного фургончика, не в состоянии шевельнуться, так чтобы не задеть ни одну повреждённую часть тела, и думал о том, что, во-первых, не знает, куда его везут. Во-вторых, абсолютно некому вспомнить, что домой он не пришёл.

Два человека, которые хоть как-то могли заинтересоваться его исчезновением, были Джессика и Габино — и оба теперь оказались мертвы.

На работе тоже некому было вспомнить о нём — шеф наверняка лишь воспользовался бы возможностью, чтобы списать его со счетов.

Фургончик тем временем перестало трясти, и он остановился у дверей какого-то полицейского управления. Стефано напрягся, мысленно приготовившись к тому, что сейчас его снова будут бить — и не ошибся. Двое копов пинками выкатили его наружу, так что Стефано едва успел улучить момент, чтобы подняться на ноги — иначе они, должно быть, так и катили бы его, как футбольный мяч, до самого конца.

— Суки! — выдохнул он и тут же получил в ответ чувствительный удар под колени.

Ругаться, очевидно, не стоило — было абсолютно непонятно, как далеко его конвоиры готовы зайти.

Ответ на этот вопрос Стефано получил довольно скоро — когда его с рук на руки передали местным офицерам.

Первым делом его запихнули в камеру, по щиколотку залитую водой. Стефано