Одинокий мальчишка. Автобиография гитариста Sex Pistols - Стив Джонс

все полюбили и ее, и Сьюзи, и The Slits, и The Runaways, и Гэй Адверт[109], которая тогда выглядела сногсшибательно и сделала немало для того, чтобы изменить ситуацию, поэтому никто уже не считал, что телка в рок-группе – нечто странное.

Соврал бы я, если бы сказал, что всячески пытался бороться с сексизмом в рок-н-ролле? Конечно, блядь, соврал бы. Но меня тогда интересовало только где бы перепихнуться. Все для меня по-прежнему было в новинку, и до рождения безумного оборотня-нимфомана оставалось еще несколько лет. Мне придется завязать с выпивкой и наркотой, чтобы реально врубиться в то, что происходит.

А тем временем бухло лилось рекой, можно было нажираться в хлам, и на каждом углу поджидали все новые приключения. Клуб «100», в котором мы чаще всего играли – и где, возможно, чувствовали себя как дома, – на Оксфорд-стрит, прямо вдоль дороги от того места, где меня пацаном нагрели на червонец те ублюдки в свои наперстки. Мы выступали там практически каждую неделю всю первую половину лета. Началось все с какого-то залетного фаната, который нас увидел, и мы ему понравились, и, может быть, он пытался выглядеть, как мы, но к тому времени как к концу сентября мы приехали туда на «панк-фестиваль», реально складывалось впечатление, будто что-то происходит.

Знаю, Мэтлоку не нравилось, что нас называют «панками», но меня лично это никогда не беспокоило. Думаю, в распространении этого слова надо винить Кэролайн Кун[110] – она упомянула его в одной из своих статей, и пошло-поехало. Она, кстати, была ничего: еще одна пафосная бывшая хиппи, которая с первых же дней въехала в эту сцену. Она потом довольно долго встречалась с моим корешем Полом Симононом из The Clash.

Короче, вернемся к панк-фестивалю в клубе «100». Все представители тусовки, некоторое время уже зависавшие с нами, принялись сколачивать собственные группы. Помимо The Clash появились Subway Sect, которые увидели нас в клубе Marquee, когда Роттен впервые услышал себя, и ранняя версия группы Siouxsie and The Banshees, в которой Сьюзи и Стив играли вместе с Сидом (на барабанах – там ему самое место), и Марко, который оказался в группе Adam and the Ants. Разумеется, играли они хреново, я бы даже сказал, отвратительно – никто из них и ноты сыграть не мог, – но тогда это, похоже, мало кого волновало.

Публика начинала въезжать в то, как должны вести себя панки. Агрессия и даже откровенное насилие, безусловно, были неотъемлемой частью поведения. Сид к тому времени уже успел отпиздить Ника Кента цепью, а на панк-фестивале в клубе «100» швырнул бутылку, порезав глаз стоявшей у сцены девчонке. Вивьен Вествуд раньше тоже любила иногда побуянить – была очень напористой, – но я чаще разнимал остальных, нежели дрался.

Безусловно, это напряжение на сцене стало привлекать публику и народ. Будь то Мик и Кит, или я с Роттеном, или Слэш с Экслом, когда в группе есть невидимая воронка, тебя в нее засасывает, и обычно это происходит не из-за того, насколько сильно они друг другу нравятся. Тебе ее даже видеть не надо: дело не в том, что я каждый раз неодобрительно смотрел на Джонни, когда он заводил толпу или сморкался, – важен источник энергии.

Иногда многие – даже те, кто знал нас довольно хорошо, – совершенно не врубались, зачем на сцене мы устраиваем вспышки гнева. Но то, что выглядит как эмоциональный всплеск, зачастую имеет простое прагматичное объяснение. Помню, в клубе «100» Роттен прыгнул со сцены в толпу, и Глен едва с ним не подрался. В своей книге Крисси Хайнд пишет, что я порвал все струны на гитаре и психанул, и она думала, я жутко разозлен поведением Роттена – на самом же деле я просто свалил за кулисы, чтобы поменять эти дерьмовые струны Rotosound, которые стояли на моей гитаре Sunburst Les Paul. На ней была ручка-тремоло Bigsby, и, стоило ее дернуть, гитара тут же расстраивалась (и я вместе с ней), поэтому я просто взял и разъебал ее.

Мы всего лишь пытались найти способ выплеснуть гнев, чтобы таким образом выразить позицию Sex Pistols. Подписание контракта с EMI – самым старомодным и наиболее авторитетным из всех британских лейблов звукозаписи – и выпуск сингла «Anarchy in the UK» станут мячом, мастерски забитым в ворота истеблишмента. К тому времени как в начале октября мы отправились в студию, больше никто из нас не валял дурака – теперь мы знали, что делаем.

К сожалению, Дэйв Гудман, чертов хиппи, не понял сути. Или, я даже сказал бы, к счастью, потому что если бы мы продолжили работать с ним, то альбом Never Mind the Bollocks… вероятно, получился бы таким же, как дебют The Clash, продюсером которого они попросили выступить своего звукоинженера, – послушай этот альбом, барабаны звучат, как какая-то ебучая пачка чипсов. Дэйв выкурил столько травы, что, когда мы находились в студии, пытаясь записать «Анархию», он заставил нас переписывать дубли раз по сто. У него, видимо, уши заложило, и ему невозможно было угодить. В итоге мы поняли, что ни хрена не получится, и взяли на его место Томаса.

Как только мы с Крисом оказались в Wessex Studios, он выбирал второй дубль. Появился адекватный продюсер, мы подумали: «Твою же мать, наконец-то – так вот как все должно быть!» Не помню, как мы вышли на Криса, помимо того что он записывал альбомы Roxy Music, которые нам с Куки реально нравились, но Крис был идеальным кандидатом для этой работы. Не из среднего класса, но в теме. Он вселил в нас уверенность, дав понять, что он свое дело знает. К тому же он не слушал панк, а это хорошо. Меньше всего мы хотели, чтобы пришел какой-то мудак со стоячими волосами и не знал, с какой стороны подойти к микшерному пульту.

Я всегда предпочитал находиться среди профи. Поэтому мне нравятся крупные компании звукозаписи – не хочу ошиваться рядом с каким-нибудь мелочным независимым лейблом, где каждый устраивает заседания, решая, кто пойдет покупать фалафель. А это было еще одним ошибочным восприятием панка – «О, напиши свой журнал, учреди свой лейбл». Мне на это было насрать. Если ты из себя хоть что-то представляешь, то сможешь выбить себе выступление в нормальном клубе. Кто сказал, что панк – это хобби?!

Казалось, все было прекрасно. На телешоу BBC «Текущие события» мы под фанеру исполнили перед фанатами «Anarchy in the UK», еще на канале ITV показали документальный фильм о панке, в последнюю неделю ноября выходил сингл, после которого мы планировали отправиться в масштабный тур. А потом, 1 декабря, с нами «случился Билл Гранди».

Кажется, изначально к нему должны были прийти ребята из Queen, но не смогли, поэтому EMI отправили их перспективных и подающих надежды коллег по лейблу в лице Sex Pistols. Программа «Сегодня» представляла собой старомодный местный новостной тележурнал, выходивший в эфир ранним вечером. Позже Мэтлок узнал, что ведущий Билл Гранди повздорил с продюсером, потому что не хотел брать у нас интервью. Поэтому не знаю, нажрался он, чтобы показать своему продюсеру наплевательское отношение, или, может быть, Гранди в таком состоянии вел шоу каждый вечер.

Так или иначе, он был пьян, как и я: в гримерной я выжрал как минимум две бутылки вина Blue Nun, а может быть, и три, но чувствовал себя лучше, чем он. Очередной