Одинокий мальчишка. Автобиография гитариста Sex Pistols - Стив Джонс

мы с Куки встретились с Питом в пабе «Сухой закон», и буянить начали не мы, а он. Полагаю, он весь день бухал на деловой встрече в Тин Пэн Элли, и, когда мы его увидели, он уже был в дрова. Пит до всех докапывался, спрашивая: «Вы кто, мать вашу, такие?», а потом сказал, что это встреча вдохновила его на написание песни «Who Are You?», которая была их последним хитом, прежде чем не стало Муни. Если послушать текст, то реально чувствуешь, насколько Пит враждебен и агрессивен. У меня есть совместная фотка с того вечера. Честно говоря, я даже воспрянул духом, что он с нами заговорил, поскольку я дико котировал его и The Who.

Но как только в группе появился Сид, об этом можно было забыть – Вишес, наверное, стал бы угрожать Таунсенду, что порежет его стеклом, как диджея Боба Харриса. Это тоже произошло в «Сухом законе». Кажется, мы пришли туда отдельно друг от друга, но как только я увидел Сида, сразу же подумал: «О, черт, это настоящий кошмар». Так и было. Твою мать, да у этого парня было погоняло «Сплетник» Боб Харрис – и он не был бандитом из Ист-Энда. И он уж точно не хотел, чтобы его звукоинженеру порезали лицо, либо один из приятелей Роттена угрожал, что убьет его (Боба). Куда бы ты ни пошел и там появлялся Сид, ты знал, что без неприятностей не обойдется. Он просто тащился от этого. Ну, я так думаю, в противном случае за каким хером он все это делал?

Все случилось на следующий день после официального подписания договора с A&M, и как только адвокаты Харриса стали разрывать телефоны, мы тут же слетели с лейбла – меньше чем через неделю, – и сингл «God Save the Queen» отложили на полку. Это стало разочарованием, и мы задавались вопросом, получится ли вообще когда-нибудь добить наш ебучий альбом. Малкольму пришла в голову светлая мысль вывезти нас из страны, пока пыль не осядет, а сам он будет искать нам новый контракт.

Сперва мы поехали в Джерси, где к вечеру нас вышвырнули с острова, затем в Берлин, где было ужасно уныло и мрачно – такая же погода, как в Лондоне. Паранойя Малкольма вынудила уйти Нилса Стивенсона, поэтому за нами присматривал человек Макларена, Буги. Где-то валяется запись этой поездки, сделанная на пленку 8 мм, – мы остановились в тусклом безлюдном отеле, несколько раз прошлись по городу и завалились в парочку странных клубов для трансвеститов. Единственное приятное, что мы привезли после той поездки, – это песню «Holidays in the Sun». Музыку написал я, а слова – Роттен. В ней слышно, насколько мы злы. Но прикол в том, что каникулы под солнцем реально могли бы нас хоть как-то взбодрить.

После того как Мэтлока вышвырнули за дверь, мне пришлось перестать сачковать и побольше сочинять. Песня «Bodies» стала еще одним хорошим примером. Это была моя композиция, а Роттен написал текст о женщине из Бирмингема по имени Полин, которая была немного с прибабахом и носила своего выкидыша в сумке. Жуть. Эта привлекательная девчушка не одевалась как панк – она выглядела как сотрудница супермаркета Safeways. Помнится, я трахнул ее в переулке возле Уордор-стрит. Может быть, это случилось после выступления в Marquee. Как бы там ни было, мы притягивали к себе всяких отморозков и шизиков: отчасти таким образом группа обрела особенный облик и репутацию. Проблема состояла лишь в том, что один из этих чокнутых теперь стал нашим басистом.

Глава 20. Не парься по всякой херне[117]…

Даже Фейгин[118] дал своим карманным воришкам яблоко и крышу над головой. У Малкольма была помощница по имени Софи Ричмонд, и она руководила его делами. Мы ходили к ней за зарплатой и никогда не спрашивали, сколько приходит денег – вот насколько глупо мы относились к баблу. Ты в группе. Все круто, увлекательно. Бухаешь, трахаешься. Зачем обострять ситуацию и спрашивать: «А где мои деньги?» Да у меня даже счета в банке не было.

Так или иначе, Софи была важным представителем панковской сцены и казалась благоразумным человеком, даже несмотря на то, что встречалась с Джейми Ридом, оформлявшим обложки у Малкольма, и она помогла нам найти хоть какое-то жилье, когда давление на Денмарк-стрит стало невыносимым. Первое жилье, куда мы с Куки заселились, находилось на Белл-стрит в Кингс-Кросс. Когда Софи занималась квартирами, Сиду нашли хату на еще меньший срок, чем нам. Видимо, она обсуждала этот момент с Малкольмом, и он сказал: «Да не парься, он все равно уже не жилец», поэтому, может быть, Макларен и правда знал будущее.

Надо отдать Малкольму должное, дело было не только в его циничности – Сид и сам постоянно твердил, что долго не проживет. Не знаю, резал ли он всех стеклом до того, как появился панк. Мне кажется, как только его окрестили Сидом Вишесом (Порочным), он считал, что должен вести себя определенным образом. А если бы мы прозвали его Добрым Сидом, он бы выходил на улицу, всех бы бесплатно кормил и переводил бы старушек через дорогу… Ну, может быть. Иногда тем, кто его не знал, сложно это принять, потому что на публике он вел себя агрессивно, хотя Сид был милым парнем; такой безобидный ребенок.

И хотя после прихода Вишеса дела в группе пошли вкривь и вкось и все превращалось в хаос, наш образ весьма неплохо продавался в СМИ. Шумиха возникла из-за того, что мы якобы ведем себя эпатажно и не поддаемся контролю, а потом в группу взяли Сида, и мы по полной оправдали свою репутацию. Вряд ли Макларен мог знать, что случится, как только мы взяли Сида, – Сид с радостью взял на себя роль Сида, стал известным и все больше и больше наслаждался этим. Сомневаюсь, что Малкольм специально просил его строить из себя идиота.

Из всех, кого это реально увлекло (и это были все мы – включая меня), больше всего это отразилось на Сиде. Честно говоря, именно его и бросили как щенка в воду, на произвол судьбы. Мы не так долго этим занимались, но у нас по крайней мере хоть было время приспособиться. Он же был наивным и доверчивым парнем, который пришел, когда безумие было уже в самом расцвете, и считал, что его работа – устраивать хаос. С виду его это устраивало, но в душе, я думаю, он просто не знал, что делать.

Сначала он хотя бы пытался вписаться в плане музыки. На репетициях усердно старался, и первые несколько концертов бас висел достаточно высоко, чтобы Сид на нем играл, а не внизу на коленках, где он оказался во время американского тура. К сожалению, та ужасная деваха пришла в его жизнь вместе с героином, и с тех самых пор его интересовало только, как торчать и поймать кайф. Но и ее в этом полностью винить тоже нельзя – никто не выкручивал Сиду руки и не заставлял гнать хмурого по вене – даже Нэнси.

В марте 1977-го Нэнси Спанджен пришла на самое первое наше выступление с Сидом, это второе шоу в концертном зале «Нотр-дам» (первое состоялось с Мэтлоком годом ранее). Думаю, у нее были какие-то связи – догадайся, какие – с группой The Heartbreakers, и от нее с самого начала исходила