По невидимым следам - Матвей Наумович Медведев

Встреча со следователем была для Самуила Моисеевича не из приятных. Он непрерывно вытирал платком лицо и толстую шею, по которой градом катился пот, и с тоской поглядывал на дверь. Он предчувствовал, что из кабинета следователя ему придется выйти не одному, а в сопровождении милиционера. У него уже был в этом отношении большой опыт.

— Ваша профессия? — задал ему вопрос следователь.

— Мошенник, — откровенно признался Вассерман и вздохнул. — Что поделаешь, если есть еще доверчивые люди, настолько доверчивые, что сами приносят тебе деньги. На блюдечке с голубой каемочкой, как говорил мой любимый литературный герой Остап Бендер.

Простаков ему даже не надо было специально ловить. Они сами шли к Самуилу Моисеевичу чуть ли не косяком, привлекаемые его внешним видом, импозантностью, умением быть приятным собеседником: такой человек не может обмануть! Для маскировки Вассерман работал, правда, отыскивая небольшие, не очень приметные учреждения, вроде высших кулинарных курсов или учебной базы главного управления торговли, где он преподавал основы советского права. «Лекции, читаемые С. М. Вассерманом, строятся на высоком идейном уровне, с использованием текущего законодательства, судебной и арбитражной практики», — такую лестную аттестацию давали ему руководители учебной базы. На самом же деле «практика» у Вассермана была хоть и основательная, но несколько односторонняя: он проходил ее в тюрьмах и исправительно-трудовых колониях, куда попадал за мошенничество.

Первый раз это было в 1955 году, когда Самуил Моисеевич занимался мутоновыми шубами, — они были в то время мечтой многих модниц. Он охотно брался доставать их через своих мнимых знакомых в «Пассаже». Легковерные особы, желавшие стать «по знакомству» обладательницами модных, красивых шуб, бегали по всему городу в поисках денег, беря их в долг, получая под заклад вещей в ломбарде, и, достав, наконец, необходимую сумму, торопливо вручали Самуилу Моисеевичу, который принимал ее с галантностью старого ловеласа и добродушием «милого, толстого дядюшки». Понятно, что никаких мутоновых шуб обманутые женщины не получали, так же как и денег, отдавать которые в расчет Вассермана просто не входило.

У молодой работницы ресторана Европейской гостиницы Лидии Ельцовой Вассерман выманил 900 рублей вообще без всякого труда. Только он заикнулся, что ему нужны «до зарезу и срочно» деньги, как Ельцова тут же побежала их доставать. Чтобы набрать нужную сумму, она продала кое-какие личные вещи, в том числе нейлоновую шубку, часы мужа, а часть денег взяла у знакомых в долг. Жулик, никак не ожидавший такой прыти от человека, который его даже почти не знал, был искренне растроган, со слезами благодарности целовал Ельцовой руки. «Ну зачем вы, Самуил Моисеевич, право же, не надо», — смущенно говорила Ельцова, не подозревая, что через некоторое время ей самой придется проливать перед Вассерманом слезы, причем не фальшивые, а настоящие, в тщетных попытках вытребовать у него назад свои же деньги.

Но этот случаи не был для Вассермана типичные. Обычно он не просто брал деньги, а работал тонко, артистично, усыпляя бдительность своих жертв. Когда соседка по квартире купила холодильник, Самуил Моисеевич чуть ли не ежедневно стал приводить к себе домой различных лиц. Показывая им стоящий на кухне холодильник, он говорил, что продает его, и получал деньги. Не исключена возможность, что в один прекрасный день соседка действительно лишилась бы холодильника, который был бы продан Вассерманом и увезен. Помешало лишь то обстоятельство, что Вассерман, против его воли, был вскоре снова лишен на некоторый отрезок времени возможности заниматься аферами.

Когда по истечении этого срока слегка осунувшийся Самуил Моисеевич вновь появился в Ленинграде, первым, кого он встретил на улице, был его знакомый Ефим Наумович Вайперман. Последний с ходу спросил, не может ли он, Самуил Моисеевич, посодействовать в приобретении автомашины, желательно марки «Москвич». Самуил Моисеевич, который был просто не в силах удержаться от искушения, ответил, что, конечно, может. «Вам повезло, — хлопнул он Вайпермана по плечу, — так бывает только в сказках. Я как раз стою в очереди на автомашину, но вам, как хорошему знакомому и интеллигентному человеку, могу уступить». О том, что он отбывал наказание в исправительно-трудовой колонии и стоять в очереди на автомашину никак не мог, Самуил Моисеевич, понятно, умолчал, а Вайперман этим, увы, не поинтересовался. Ему важно было, что кто-то «уступает очередь» на машину. На другой же день он вручил Самуилу Моисеевичу 2000 рублей. Тот пересчитал деньги и сел писать расписку. Имея известные юридические знания, Вассерман понимал, что это его ни к чему не обязывает. Расписка нотариусом не заверялась и поэтому никакой силы не имела. Бумажка, простая бумажка!

Расписки, расписки, расписки… «Получил взаимообразно столько-то…», «Долг обязуюсь вернуть тогда-то…» Десятки таких ни к чему не обязывающих бумажек раздавал Самуил Моисеевич направо и налево. Его бумажник был набит письмами. Они начинались стереотипно: «Уважаемый Самуил Моисеевич!» и так же стереотипно кончались: «…прошу вернуть не позже такого-то срока». Это писали обманутые им люди, тщетно пытавшиеся вернуть сбои деньги.

Если «специальностью» Вассермана были, главным образом, холодильники и автомашины, то другая мошенница — Нина Александровна Александрова — подвизалась в основном на «жилищном поприще». Она сумела убедить многих простаков, что лично знакома с рядом ответственных работников, ведающих распределением жилья, и предлагала свою помощь либо в получении квартиры, либо в приобретении по сходной цене дома где-нибудь в пригороде.

— Вы в самом деле можете помочь? — обрадованно спрашивал иной, наивно полагая, что «обходной маневр» — наиболее верный путь к получению двух-, а то и трехкомнатной квартиры.

— А как же! — уверенно отвечала Александрова. — У меня есть одна знакомая, ответственный работник горжилотдела — Рахиль Ароновна. Чудная бабка! Она все может сделать. Разумеется, ей надо кое-что подкинуть… Что поделаешь! Человек, особенно женщина, — слабое существо! Кто из нас не без греха?..

Мысль о том, что скромный работник сберегательной кассы, каким являлась Александрова, просто наглая вымогательница, обманщица, так же как и то, что никакой Рахили Ароновны из горжилотдела, этой «чудной бабки», и в природе не существует, как-то не приходила в голову желающим воспользоваться «блатом». Таким невинным был взор Нины Александровны, так искусно разыгрывала она роль всемогущего и отзывчивого человека.

Заведующая сберкассой Александра Алексеевна Дикарева попросила помочь ей получить отдельную квартиру. «Для вас, Александра Алексеевна, я сделаю, понятно, все, — ответила Александрова. — Дайте только 300 рублей для Рахили Ароновны». Прослышав об этом, заведующая соседней сберегательной кассой Нина Георгиевна Рассказова тоже возымела желание с помощью Александровой улучшить свои жилищные условия. «300 рублей — и все будет в порядке!» — потребовала Александрова.

Контролер сберкассы Татьяна Андреевна Бодягина имела двухкомнатную квартиру. Но как было не воспользоваться любезностью Нины Александровны, а через нее