Зверь выходит на охоту - Гульнара Черепашка

ты искал, и другие – не нашли. Но на кровавую жертву можно приманить духа, даже не имея дара.

- Даже и такого сильного? Эта сущность прошла по нашим сокровенным тайникам, миновав все ловушки.

- Чтобы пройти ловушки, сущности пришлось много похитить из наших сокровенных тайников, не забывай об этом, Бараса. Не так она и сильна, если ей понадобились наши запасы. Впрочем, дух этот куда сильнее большинства сущностей, обитающих за гранью. И сильнее, и коварнее – любой другой дух просто не сумел бы пройти. Нам необходимо понять – зачем девка воззвала к нему. Сделала она это сознательно или по дурости приманила кровью, сама не зная, кого.

- Считаешь, такое можно сотворить по дурости?

- По дурости можно сотворить все, что угодно. Она размазала семя земли по стене в крыле с детьми! Спустя день-два их придется переводить оттуда. И до того момента я бы хотел решить все вопросы, связанные с духом, что болтается сейчас по башне.

Накато слушала, не понимая. Дух. Она взывала о помощи к богине – но пришел некий дух. Пришел и залез в тайники колдунов. Похитил у них – что именно? Ах, не говорили об этом колдуны вслух!

Но они говорили, что хотят приманить его. Она поначалу не обратила внимания, теперь же вспомнила.

Они хотят приманить его на кровь. На ее кровь – той, что вызвала его. В груди разлился холод. Магистр назвал это – дурость. И он прав. Дурость, бесцельная дурость! Она не могла бы сказать, чего ожидала от своих действий в саду. Понимала, что что-то произошло – но чем ей это может помочь? По всему выходило, что ничем. Разве что – пока царила неразбериха, ей удалось добраться до крыла башни, где держали детей. И только.

Она не в силах повелевать духами. Не знает даже, кого именно призвала. Не знает, сколько понадобится ее крови, чтобы подманить неведомую сущность.

Накато лежала на ровной поверхности, приподнятой над полом. Во всяком случае, теперь возле головы не ходили ноги. По ощущениям, она лежала на уровне выше колена взрослого человека, но ниже пояса. Стол, лавка, алтарь? Спор магистра со вторым колдуном прекратился. Зазвучали короткие приказы, затопали и зашаркали шаги. Накато вслушивалась, силясь уловить как можно больше, но смысл приказаний не понимала.

Им нужна ее кровь. Что сотворит неведомое существо из-за грани, которое она призвала, сама того не желая? Оно пришло на кровь…

А может, оно займет ее тело – как неведомый дух занял тело ее сына. И она навсегда останется одержимой. Начала колотить мелкая дрожь.

«Слишком много мыслей, - прошелестел неосязаемый голос. – Верь».

Должно быть, она сошла с ума. Ее поступок – тому доказательством. Она давно уже лишилась рассудка – и становится хуже и хуже. Ей случалось видеть помешанных. Жили они недолго. Даже если такой несчастный не лишал себя жизни сам в припадке безумия, его мучения заканчивал удар копья или метко брошенный камень. Ведь безумец мог и навредить кому-нибудь.

Боги не говорят со смертными!

«Но они приходят, когда их искренне призывают».

Призывают! Прошиб ледяной пот.

Призывают. Колдуны тоже вели речь о призыве. Она ведь именно, что призвала. Точнее сказать – она просила о помощи. Но Нефер – не та богиня, которую обычно просят о помощи. Нефер повелевает удачей, ей чуждо милосердие.

Чуждо, но на ее зов богиня пришла. Потому что Накато заплатила кровью. А магистр и колдуны ничего не понимают… потому что доселе боги не появлялись среди людей?

Нет, не может быть! Она обманывает сама себя.

Если доселе боги не появлялись среди людей – с чего бы это изменилось теперь? Только из-за желания глупой степнячки? Зашелестел металл, и сердце пропустило удар. Накато сжалась внутренне от ужаса.

- Не медь! – громыхнул голос магистра. – Металл здесь недопустим.

- Камень? – предположил незнакомый голос.

О чем они? Мысли бились, надежно запертые в тесной клетке обездвиженного тела.

- Не камень, - протянул магистр. – Она ведь сделала это в саду. Расцарапала себе кожу колючками кустарника? Нужно деревянное лезвие или игла. Можно просто заточить лучину.

- Мастер, быть может, просто принести иголок с того самого куста?

Нет ответа. Накато спустя лишь несколько мгновений поняла – магистр мог выразить согласие кивком. С запозданием уловила она невесомые шаги, потянуло еле заметно сквозняком и прекратилось – точно открылась дверь на миг, и тут же захлопнулась. Так это они обсуждали, каким лезвием совершить жертвоприношение?!

И сошлись на иголках с куста…

Сколько ее крови им понадобится? Скоро она это узнает. Вот только навряд ли это знание ее обрадует.

Снова – сквозняк. Появился и исчез. Значит, колдун с иголками от куста вернулся. Накато сжалась невольно, сдерживая дыхание. Сердце наоборот, заколотилось, как безумное. Не может быть, чтобы жизнь оборвалась так нелепо, даже без борьбы! Она пальцем шевельнуть не в силах – и это угнетало сильнее всего. Смерть рано или поздно настигает всех, но она не может ни бежать, ни сражаться.

Резкий болезненный укол чуть пониже локтя заставил взвыть дурниной.

Подумать только – голос ей в этот раз оставили. А иголку-то воткнули едва не целиком – без выдумок. И оставили. Разламывающая боль засела в руке, пронзила локоть, поползла к плечу. Сразу следом воткнули следующую иглу, за ней – еще одну и еще. По руке поползли теплые капли. Накато замолкла – в первый раз она закричала, скорее, от неожиданной боли. После сжала зубы и лишь сдавленно шипела, изредка взвизгивая и подвывая. Разговоры над ее головой смолкли – видать, колдуны все между собою обсудили.

Иглы, должно, оставляли торчать прямо в плоти, чтобы проколы не затянулись. Теперь их расшатывали, не позволяя телу заживить раны. И кровь текла, текла…

По щекам потекли слезы. Она отвыкла от боли, любые раны на ней стремительно заживали. Но не в этот раз – сейчас им мешали зажить. Боль не была невыносимой, но она не прекращалась.

«И кому ты даешь эту кровь?»

Да никому она ее не дает! Ее кровь взяли без разрешения.

«Кровь – это жертва. Такая же, как и там, в саду. Кому эта жертва предназначена?»

Что за настырность! Ну, если такая же, как в саду, значит, и кровь предназначена ровно тому же, кто получил ее в первый раз. В душе всколыхнулась злость.

- Возьми эту жертву, - голос магистра разнесся гулко. – Приди и возьми! – кажется, даже стены