Ленинград сражающийся, 1941–1942 - Борис Петрович Белозеров

круг обязательных мероприятий по созданию своей внутренней обороны. Город – это живой организм, здесь живут, трудятся тысячи различных коллективов, объединяющих десятки, сотни, тысячи и миллионы людей со своими взглядами, характерами, сознанием и многими другими качествами. И чем скорее будут приняты эти меры, тем лучше для города, оказавшегося в сложном положении. Ленинград явился именно таким городом, где с первых дней началось проведение мероприятий по внутренней обороне города (ВОГ). 27 июня 1941 г. начальник гарнизона в соответствии с Указом Президиума Верховного совета СССР от 22 июня 1941 г. объявил в г. Ленинграде военное положение, которым определялось время работы учреждений и организаций местного и областного значения, театров, парков, киноклубов, торговых предприятий, предприятий общественного питания, предприятий коммунального обслуживания и др. Все они должны были заканчивать работу не позднее 22:45. Запрещалось движение по городу легкового транспорта и пешеходов с 24 часов до 4 часов утра. Они могли передвигаться лишь только на основании специального пропуска[193]. В этот же день начальник МПВО Ленинграда полковник Е. С. Лагуткин издал приказ о развертывании ПВО в связи с введением в городе угрожающего положения. В нем определялись сигналы МПВО о воздушной, химической тревоге и отбое их, установление круглосуточного ответственного дежурства по МПВО на предприятиях, учреждениях, учебных заведениях, домохозяйствах, общежитиях и др. Заслуживают внимания конкретные положения данного приказа: «6. Специально оборудованные помещения коллективной защиты (убежища) привести в полную готовность для укрытия в них граждан по сигналу “воздушная тревога” и выделить ответственных лиц по наблюдению за состоянием убежищ, их заполнением и соблюдением укрывавшимися установленного порядка. 7. Руководителям предприятий и учреждений, а также службе жилищ и убежищ города отрыть убежища полевого типа в местах по указанию исполкома районных Советов депутатов трудящихся. <…> 10. Очистить чердаки жилых, общественных и промышленных зданий, лестничные клетки от разного рода материалов и загромождающих их предметов. Проверить все имевшиеся около зданий и сооружений стационарные пожарные лестницы, неисправные отремонтировать. 11. Руководителям предприятий, учреждений и управхозам жилых домов провести на чердаках, имеющих перекрытия, по деревянным и металлическим балкам равномерную засыпку 10-сантиметровым слоем песка или высушенной глины. 12. Очистить от горючих предметов все площади ближе 4 м от каменных, 6-ти – от смешанных и 10-ти – от деревянных зданий. 13. Руководителям предприятий, учреждений и управхозам жилых домов обеспечить наличие в своих хозяйствах необходимого количества бочек с водой, ведер, ящиков с песком и противопожарного шанцевого инструмента (лопаты, киркомотыги, ломы, топоры, багры, гидропульты, совки с длинными ручками для уборки зажигательных бомб). <…> 18. За нарушение установленных правил местной противовоздушной обороны руководителей организаций, учреждений, предприятий и населения привлекать к уголовной ответственности по законам военного времени»[194].

Этот приказ был опубликован в газете «Ленинградская правда» № 51 от 27 июня 1941 г. Приказом начальника НКГБ СССР по Ленинградской области и г. Ленинграду и начальника управления НКВД СССР по Ленинграду и области № 0061/00157 для координации оперативных мероприятий по охране безопасности и социалистического порядка 22 июля 1941 г. был создан оперативный штаб в составе: зам. начальника УНКГБ по ЛО Огольцов, начальник управления пограничных войск Ленинградской области Г. А. Степанов, зам. начальника УНКВД по Ленинградской области Е. С. Грушко и начальник пожарной охраны УНКВД ЛО М. К. Сериков. Однако 26 июня Г. А. Степанов был заменен начальником УНКГБ по ЛО и г. Ленинграда И. И. Ивановым и командиром 21-й мед НКВД М. Д. Папченко[195].

В условиях начавшейся войны активизировалась диверсионно-разведывательная деятельность германских органов спецслужб. Враг принимал все меры по проникновению в тыл наших войск и проведению здесь диверсионно-шпионских акций. И он рассчитывал на их успех. В своих коварных замыслах особое место германская разведка отводила дезорганизации советского тыла путем шпионажа, диверсий, распространением ложных слухов и т. д. Накануне войны была создана широкая сеть шпионских центров. В разработанной программе агентам определялись следующие задачи по сбору сведений: о дислокации штабов воинских частей и учреждений; о составе флота на Балтике и местах базирования подводных лодок; о численности паровозного парка Ленинградского железнодорожного узла; о расположении действующих заводов и фабрик и выпускаемой ими продукции; о местах расположения ложных заводов, замаскированных под действующие; о материальном положении и политико-моральном состоянии населения Ленинграда и др.[196]. Безусловно, основным объектом подрывных действий фашистской разведки, и прежде всего абвера, в годы войны являлись действующие войска Красной армии. В их расположение и на коммуникации враг забрасывал тысячи шпионов, диверсантов, террористов, в большинстве случаев обеспеченных радиосвязью. Многие шпионско-диверсионные группы и агенты абвера с первых дней войны действовали против Северо-Западного фронта, Северного, а затем и Ленинградского.

Диверсионные центры особое внимание уделяли таким объектам, которые можно было бы использовать для взрыва стабильности и безопасности внутри Советского государства. К ним относились лагеря и колонии НКВД, где содержались осужденные как за политические, так и уголовные преступные деяния. Проникновение на эти объекты, организация там бунтов и восстаний и тем более захват их, по мнению абверского руководства, могли значительно подорвать безопасность советского тыла, нарушить ритм его трудовой жизни и тем более оборонного производства. Понимая опасность возможности такой ситуации, Наркомат внутренних дел СССР уже 23 июня 1941 г. направил распоряжение местным органам НКВД разработать и ввести в действие мероприятия по предотвращению диверсионных актов на действующих и строящихся объектах лагерей и колоний. 24 июля Ленинградское УНКВД своим приказом потребовало:

«1. В 24 часа проверить и усилить общую и наружную охрану промышленных объектов УИТЛК, складов с оружием, взрывчатыми и отравляющими веществами, теплоэлектроцентралей, электростанций, силовых установок, насосных башен и других уязвимых объектов.

2. Созданному в УИТЛК оперативному штабу немедленно ввести в действие оперативные планы охраны объектов.

4. Сформировать боевые группы содействия по охране из проверенного вольнонаемного состава лагерей и колоний. На важнейших объектах ввести круглосуточное дежурство руководящего состава.

5. Лиц, не выполняющих установленных мероприятий по предотвращению пожаров, взрывов, аварий – немедленно предавать суду»[197].

26 июня 1941 г. начальник УНКВД Ленинграда и области Н. М. Лагунов издал приказ «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе». Этим приказом для обеспечения своевременной успешной борьбы с воздушными десантами и диверсантами противника была создана оперативная группа во главе со ст. майором Огольцовым (начальник опергруппы), капитаном милиции Назаровым (заместитель начальника опергруппы), полковником Антоновым (начальник штаба). Основное назначение этой опергруппы заключалось в формировании и управлении истребительными батальонами (ИБ) для борьбы с диверсионными группами противника. Формирование этих батальонов должно быть завершено к 18:00 27 июня 1941 г. В приказе указывалось: «5. Истребительные батальоны комплектовать из числа проверенных, смелых, самоотверженных коммунистов, комсомольцев, советских активистов, способных владеть оружием, без отрыва