Холодные сумерки - Валерий Георгиевич Шарапов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ждать было тяжело. Хотелось не сидеть и думать, а бегать по городу, вынюхивать, на крайняк решать что-то другое, лишь бы не просто ждать.
«Кстати, о других делах».
Придвинув телефон поближе, он набрал номер телефона оперы.
– Миша, а что там с этим экспертом? Мы его обрабатываем, не мы? А если не мы, то кто?
– Ну, это ты уже слишком много хочешь, – отозвался Михаил. – Что не мы – это точно. Что не экономисты – тоже, вчера весь вечер, между прочим, убил на то, чтобы удовлетворить ваши следовательские запросы. Пока кто-то там по свиданиям ходит. Как прошло, кстати?
Дмитрий поморщился.
– Помнишь, как ты тогда на пляже оценил мои способности кавалера? Вот как-то так и прошло.
– Ты просто слишком заморачиваешься, – благодушно заметил капитан. – А Ольга молодая еще, жизни не нюхала. Время нужно.
«Спасибо за ценный совет».
– Возвращаясь к нашим экспертам. А что чекисты?
– Вот тут ты точно слишком много хочешь. Какие-то знакомства у меня там, конечно, есть, но там пусто. А если надо выше, то тут уже просим подавать официальный запрос. Иначе ничегошеньки не скажут.
– Понял, спасибо. Бывай.
Побарабанив пальцами по столу, Дмитрий ухмыльнулся и набрал номер телефона, с которого ему звонили по поводу Гоши. В конце концов, там ему были должны. А если считали, что нет, то он всегда мог поразрабатывать этого Гошу более внимательно. Алиби или нет, а основание при должной фантазии придумать несложно. А в случае с этим юнцом даже думать особенно не придется.
Этот разговор оказался еще короче предыдущего, и клал трубку Дмитрий уже с уверенностью – почти, – что если за профессором и следят, то не люди из органов. Бывает, конечно, что левая рука совсем не знает, что делает правая, но не на генеральском же уровне! А значит, предстояло сделать третий звонок.
– Илья Алексеевич? Здравствуйте. Это майор Меркулов беспокоит. А, узнали? Замечательно. Как вы смотрите на то, чтобы сегодня немного погулять? Боитесь? Зря, потому что вы будете под присмотром. Да, наши сотрудники. В штатском, разумеется. Хотя бы до гастронома и обратно. Вы ведь обычно туда ходили, пока не закрылись дома? Да?.. А когда именно?.. И сколько времени обычно это занимало – примерно час? Вот и замечательно. Привычки утрачивать нельзя. Значит, договорились, где-то через час-два?.. Ага. Да, мы потом зайдем. Спасибо, всего доброго.
«А голос-то нашего профессора звучал уже веселенько, и это с утра».
Положив трубку, он подхватил куртку – день с утра выдался хмурым, хотя и душным, и тучи грозили дождем – и отправился в оперу, найти и реквизировать свободного сотрудника в штатском.
Профессор вышел из дома в точности как договаривались. Помедлил, придерживая дверь – наверное, чтобы успеть юркнуть обратно, если что, – оглядел улицу. Дмитрий по своему опыту знал, что вот так сразу, выходя из темного подъезда сталинки, ничего толком не разглядеть даже сейчас, при затянутом облаками небе, но эксперта по мистике, видимо, результат устроил. Он прикрыл дверь и медленно пошел по улице, не переставая бросать пугливые взгляды по сторонам.
– Твой. – Дмитрий кивнул Ивану на профессора.
За невозможностью курить им пришлось разыгрывать сценку «два приятеля случайно встретились у газетного киоска и теперь горячо обсуждают новости спорта». Горячо, впрочем, не очень получалось, потому что Иван, несмотря на переезд, следил в основном за второй лигой, где играл таллинский «Спорт». Восьмое место в своей зоне, конечно, было достижением немалым – учитывая, что пять лет назад команда начинала с предпоследнего, – но в рамках большого спорта, где бодались «Днепр», «Динамо» и «Торпедо», как-то не смотрелось. Но рассказывал эстонец интересно, не отнять.
Дмитрий, в общем-то, был уверен, что в ЭССР футбол не любят и им не занимаются, а поди ж ты. Если Иван преувеличивал не больше чем на треть, то условия для команд в Таллине были получше, чем у некоторых топов. Включая, между прочим, командировки в Финляндию, что для команд второй лиги вообще звучало абсолютной фантастикой.
Таранд кивнул и хлопнул его по плечу, прощаясь.
– Ну, таффай. Потом поговорим.
Несмотря на слова прощания, он сразу не ушел, а отошел к киоску, купил у улыбчивой девушки журнал с кроссвордами. Профессор вот-вот должен был повернуть за угол, но спешить было некуда – следить предстояло не за ним. Зная маршрут в деталях, Иван специально медлил, оценивая уличную динамику. Кто из гуляющих внезапно развернулся, кто из читающих газету на лавочке поднялся, какая хлопнула дверь? Его интересовал не сам эксперт, а те, кто мог к нему прилипнуть. Если они, конечно, были.
Проводив взглядом эстонца, который на ходу даже насвистывал и помахивал журналом, Дмитрий пошел было в другую сторону, но остановился, не сделав и десятка шагов. Выругался, тряся ногой, потом принялся мрачно стягивать ботинок, в который вполне мог попасть камешек. Он тоже никуда не спешил, напротив. Его интересовали даже не те, кто пойдет за профессором, а те, кто может заинтересоваться квартирой.
«Вряд ли, впрочем. Илья Алексеевич несколько дней не выходил из дома, поэтому в его привычках произошел сбой. Если бы я что-то планировал, то сейчас выжидал бы. Мало ли, этот странный испуганный человек дойдет до угла и сразу развернется. Или обойдет вокруг дома, и на том все. За такое время толком ничего не успеть, а убивать или бить эти некто явно не хотят, иначе не посмотрели бы, что хозяин заперся в квартире. Стены тут толстые, потолочные перекрытия тоже – бетон, на который положен паркет. Если действовать аккуратно, то никто ничего не услышит».
Никаких небритых мужиков в джинсе и кепках на улице не наблюдалось. Точнее, они были, но интереса к дому не проявляли. Это пока что ничего не значило.
«А может быть, он и правда просто параноик. А Ольга, может быть, культистка».
Выбив воображаемый камешек из ботинка, он принялся, не торопясь, натягивать его обратно, невзначай поглядывая по сторонам. Начал накрапывать дождик; люди вокруг засуетились: некоторые раскрывали зонтики, расцвечивая улицу разноцветными грибными шляпками, некоторые ускоряли шаг. Тут-то он и поймал на себе взгляд – быстрый, но внимательный.
«Чей взгляд?»
Люди текли вокруг все быстрее и смотрели все больше под ноги, а не по сторонам. Дождь вообще заставлял опускать голову, и если бы кто-то оглядывался, Дмитрий заметил бы. И это кто-то спереди или сбоку.
«Что у нас спереди или сбоку?»
Сбоку была улица, где за столбиками ползли машины. Впереди стоянка. Всего несколько машин, у всех выключены двигатели, и только в одной «Волге», желтом такси, сидел водитель. Сидел себе, поглядывая по сторонам. Их взгляды снова встретились, и Дмитрий тут же виновато отвернулся: дескать, прости, братан, не хотел пялиться, бывает, сам, что ли, никогда ни с кем случайно вот так не играл в гляделки?
Даже по беглому взгляду было видно, что мужик небрит. И да, в кепке. Не то чтобы это было необычно, особенно для шоферюги. И в принципе, такси это вполне могло объяснить все случайности – мог же профессор и правда просто так натыкаться на человека, который регулярно ждет вызова вот именно здесь и тоже время от времени ходит по магазинам и в парикмахерские. Мог. Но… но что-то в этом взгляде Дмитрию не нравилось. Какой-то он был… словно его узнали, что ли? Слишком долгий?
Завязав шнурки, Дмитрий поднялся и влился в поток, идущий в противоположную от стоянки сторону, к гастроному. Возможно, профессор все же был не параноиком.
«А Ольга, возможно, не культистка, ага».
– Значит, так, – неторопливо рассказывал Иван, пока хозяин отлучился в туалет, – боится этот профессор не зря. Я сначала сам не мог понять, а потом увидел этого шпану.
– Эту шпану. Или этого шпаненка, если один мальчик, – поправил Дмитрий, и Иван, который всегда просил указывать, если он говорит неправильно, в знак благодарности кивнул. – Значит, мальчишка следил. Разумно, кто на детей внимание обращает. А на стоянке стояло такси с очень любопытным шофером. Я почти уверен, что никогда его не видел, а вот он во мне что-то интересное углядел.
– Мошшет, из тех, кого брали за спекуляацию?
Такое было не исключено. Шоферы порой приторговывали водкой. Горбачевская
