За секунду до сумерек - Евгений Штауфенберг

самоуверенный. И боятся меня поэтому не как сумасшедшего, а как змею например, тварь опасная но простая, подойдешь, укусит, я предсказуемый, логичный. Они не понимают, чего я добиваюсь постоянно, что я ценю… Знаешь, что в сущности, власть дает? – он не стал ждать какой-то реакции от Чия и продолжил – Я не осознавал до определенного момента, что именно ключевого, что за этим удовольствием стоит, когда подчиняются тебе – ощущение возможности управлять миром вокруг тебя, всем этим, когда ты видишь, как из-за слова – простой мысли, которая у тебя возникла, желания, тут же ставшего звуком – в мире как будто что-то меняется, иллюзия такая. Конечно, это всем присуще только в разной степени, для одного он выглядит, в итоге, чаще всего не подвижным, весь этот порядок вещей установленный, а для другого управляемым. Тут, конечно, в жизни не все так просто, грань тонкая, это ощущение возникает в зависимости от ситуации, настроения, но в целом, так интереснее жить – во главе толпы.

Он посмотрел на Чия, выглядел тот, наверное, сейчас совсем уж необычно. Так как Изран, видимо понял его размышления, он немного изменился в лице и замолчал. Изран хоть и не считал его глупым, теперь точно, но ведь они были с разных сторон той толпы, это Чий подчинялся и раньше, и теперь, с этим походом из-за Краюхи. Изран, похоже, понял его неловкость и нелепость разговора.

«Вот оно, значит, как» - он казался сейчас совсем другим, таким Чий его еще не видел. А я-то всегда думал, что ты именно такой и есть, как на ладони, простой и понятный. Все складывалось мозаикой: значение того, что раньше было упущено или не понято до конца, вспомнились все подозрения, которые когда-либо возникали. Власть, значит. А я дурак – Человека просмотрел. Это же очевидно было, до которого может, и Бороде далеко, который и гремит по Деревне – Гроза Амбара, и одновременно не выделяется, а он-то сейчас так говорил, как будто я знаю все это, сам додумался. Не до чего я не додумался. В голову теперь лезли кучи самых разных догадок, невероятных, и даже совершенно бредовых, он понимал, что ему уже попросту мерещится, но все равно верил в них, они выглядели сейчас правдоподобными. Хотя бы эти вечные его подражания Драру, что это желание стать охотником хорошим, походить на него или попытка нацепить на себя маску, спрятаться под шаблоном такого рубахи-парня, удачливого, уважаемого и умелого. Жить, как он, в его коже, чтобы, казаться еще проще и понятнее, открытее и логичней. Да, это Человек. Только не Борода или отец, злой человек, Темный Человек.

А насчет Караванщиков ты одну вещь не учел, или внимания не обратил, или еще что, – начал он другим тоном. – Образ жизни, от чего он зависит? А ты не думал, что здесь вот что, сказываться, может. У них же пришлых, как травы в Степи, один на десять, примерно, не из них. Это не влияет? Ведь не кто попало идет, тут и желание надо иметь, действительно иметь, не то, что – «вот хорошо бы было», а по-настоящему. Кто вот из нас бы пошел, девяти, или вообще из Деревни?

Было ясно, что он собирается переменить тему. Чий сделал вид, что, конечно, ничего не заметил, медленно обдумал сказанное, нехотя, пытаясь понять смысл. А, вот он о чем.

– Что, не согласен?

Сделав заинтересованное лицо, он принял возражающий вид, собираясь заговорить, но Изран его перебил:

– Знаю тут не одно это только. Сложнее, чем я сказал, зависимость не прямая: захотел – пошёл, гораздо сложнее, это я неправильно…

Ее, может, и совсем нет, – зависимости от желания, все решают обстоятельства, случай, предрасположенность, я не уверен просто как крайность от твоего.

Изран кивнул, соглашаясь.

Да, правильно, правильно. Я же не об этом. Я к тому, что хоть это убеждение, хоть предрасположенность и случайные обстоятельства, но скорее всего, это будут люди не любые. Кто из Деревни оказаться мог? Драр, случай не случай, но он мог бы, в принципе, еще пара человек, это будут определенные люди. Я хочу сказать, что, возможно, это является сильным воздействием на различие в этих твоих образах жизни.

Они еще немного поговорили на эту тему. В принципе, разговоры об этом его всегда увлекали. В другой ситуации он, может быть, действительно заинтересовался, тем более с человеком, который много о чём сам раньше задумывался, и имел массу своих соображений, этой темы тоже касающихся. Но сейчас он почти не следил за словами, говорили вяло и, в основном, коротко. Потом также вяло речь зашла за мор. Они даже упомянули Шагу. В голове у Чия вертелись связанные с Израном, с этим его откровением, мысли, его слова, ощущения, в основном настороженности, какой-то опасности, которой не было раньше. И хоть расходились они почти по-дружески, причем искренне, он чувствовал, что все это ненадолго, мираж, общности у них не может быть в принципе, что хватит лишь мелочи, и они сразу окажутся на своих местах – с разных сторон толпы, он сам среди нее, а Изран во главе. Он никак не мог отвлечься от этих мыслей.

Когда они вернулись к костру, вечер уже успел постареть и почти стал ночью, с востока из-за горизонта показалась круглая яркая луна. На огне стоял котел с грязной местной водой, ее надо было прокипятить и отцедить через тряпки. К нему подсел Краюха. Поинтересовался, чем закончилась их сцена с Воротом, насчет чего разговаривали с Израном. Узнав, что ничего угрожающего не произошло, он тут же потерял к этому интерес и замолчал. Это выглядело странно. Чий посмотрел на него сбоку: он, сведя брови, смотрел в огонь. А, обиделся!

– Краюха, ты чего, как ребенок, за дело же дураком тебя назвал.

– А я что, я тебе насчет этого не говорил ничего.

– Ты хочешь, чтобы тебя еще и упрашивали, извиняться мне, что ли? Сам как будто не понимал.

– Что я понимать должен? Сидели, ты сам же… – он замешкался, подыскивая слово.

– Ну, сейчас ещё скажи, что я, разговор этот начал.

– А что нет? «Домой охота?!»

– Нормально, – Чий усмехнулся и покачал головой, – я почему-то от тебя ничего другого и не ожидал, ты совесть имей.

– А я тебя ни в чём и не обвиняю. Даже если и мне, не всё равно было, но саму тему ты озвучил, и что в таком случае от меня ожидаешь? Я вообще не…

– Да ладно тема, ее здесь каждый обсуждает с нами и без нас, то, что домой охота, тут нет ничего такого, а ты же сразу, уже по