Механизм пространства - Андрей Валентинов

хроносекторе проникающее ранение в живот — сущий пустяк, вроде насморка. А у нас от этого умирают. Подлец д’Эрбенвиль еще и клинок в ране провернул, все кишки на него намотал! Знаете, как больно? Кроме того, умирая, я кое-что слышал из ваших переговоров. Мой некролог должны опубликовать в «Ревю Ансиклопедик» в сентябре 1832 года. Так или иначе, в начале осени я умру!

Сперва он не понял, что за звуки слышит. Лишь через пару секунд дошло: глаз смеялся. Взахлеб, весело и заразительно, повизгивая от удовольствия.

— Я вам что, комик? — хмуро поинтересовался Огюст. — Шут из «Comédie-Française»?

— Ой, не могу… Великий Разум! Извините, ради всего святого… Вы все поняли точь-в-точь наоборот! Это вы опубликовали некролог в «Ревю Ансиклопедик»! В сентябре 1832‑го! Некролог, посвященный Эваристу Галуа. Он сохранился и доказывает, что осенью 1832‑го вы были еще живы. Сами видите, мы не нарушили ход истории, реанимировав вас.

Вот ведь ушлый глаз! Изрядно обескуражен, Шевалье не нашел ничего лучшего, как поинтересоваться:

— Вы и мертвых воскрешаете? Сами говорили, что материальные тела…

— Материальное тело не понадобилось. Когда выяснилось, что вмешательство допустимо, мы внедрили в ваше тело управляющую часть решетки супергено-континуума… Короче, нашего сотрудника.

— Ангела?

— Какого еще ангела?

— Ну, лаборанта?

— Он вступил с вами в контакт? Безответственный юнец! Ничего, выговором он у меня не отделается…

— Вы его не наказывайте, хорошо? — заторопился Шевалье, спасая спасителя. — У меня нет к нему никаких претензий! Хоть он и обозвал меня «троглодитом», я не в обиде. Мы чудесно побеседовали. Молодой парень, любопытный…

— Молодой, да ранний, — проворчал глаз, нимало не смягчаясь. — Должна же быть хоть какая‑то научная дисциплина в лаборатории!

— Так, говорите, вы меня ре…

— Реанимировали?

— Да! Как вам это удалось? — Огюст спешил увести разговор в сторону. — Без операции, без чудо-эликсира…

— Потенциал человеческого организма чрезвычайно высок, — в голосе глаза пробились лекторские нотки, и Огюст вздохнул с облегчением. Авось, забудет о проштрафившемся лаборанте. — Но большинство его возможностей дремало, пока не удалось запустить хромосомный биокомпьютер на полную мощность. Вы не поверите, на что способен человек! Жить мафусаилов век без дряхлости и болезней, изменять тело по собственному усмотрению, общаться на расстоянии без помощи технических средств, объединять разумы и тела в общую сеть для решения сложных задач… Я увлекся, извините.

Глаз смущенно прокашлялся.

— Все эти свойства проявляются, если запустить ряд программ, дремлющих в организме. Одна из них проснулась в вас: программа темпоральной динамики. Но, помимо нее, в человека заложена способность к, так сказать, «экстремальной реанимации». Слышали о случаях чудесного исцеления?

— Поповские сказки!

Слова Гарибальди слетели с уст прежде, чем Шевалье успел прикусить язык.

— Только отчасти! Имели место и реальные прецеденты — когда сочетание случайных факторов приводило к спонтанному запуску «экстреана». Другое дело, что программа работала некорректно, создавая побочные эффекты. Здоровый человек в вашем понимании — это, извините, хилое ущербное создание. Можете ли вы отрастить себе крылья? Жабры? Запрыгнуть с места… м-м-м… на пятый этаж? Создать виртуального двойника-фантома? Ох, прошу прощения! Я снова увлекся…

— Продолжайте, мне интересно, — подбодрил собеседника Шевалье.

— Вернемся к вам. В момент ранения — видимо, из-за стресса — вы открыли двусторонний темпорал, связавший вас с коллективным разумом нашей лаборатории. Мы проанализировали ситуацию и сочли вмешательство возможным. И отправили… хм-м… ангела.

По тону мстительного глаза чувствовалось, что лаборанту он припомнит все, начиная от сотворения мира.

— Мы бы справились и отсюда, дистанционно, но боялись осложнений.

— Каких?

— Вы слышали об оборотнях? Ходячих мертвецах? Вампирах?

— Чушь, бред, мистика!

— Да, действительно. Но в любом суеверии, если подойти к нему с научной точки зрения, обнаружится рациональное зерно. Ваши упыри — жертвы «экстреана», или полиморфных преобразований организма. Программа пытается дотянуть человека не до современных вам, а до максимальных возможностей организма! Увы, ей не хватает служебных подпрограмм, драйверов, энергии особого сорта… Человека она с койки поднимет, но походить он будет на мертвеца, восставшего из гроба! С рядом склонностей, весьма неприятных для окружающих.

— Например?

— Попытка восполнить недостающую генную информацию за счет употребления человеческой плоти и крови перорально. Впадение в кому для восстановления ресурса. Спонтанная, а также сознательная генерация вирт-фантома. Модификация тканей…

— Ури и доктора со стальными пилками. Баронесса Вальдек-Эрмоли и те, кто хотел с ней разговаривать. Князь Волмонтович…

— Извините, я не знаю этих людей. История не сохранила их имен. Но, судя по вашему тону, все они — иллюстрации к сказанному мной.

— Я одного не понимаю, — прервал Переговорщика Огюст. — Каким это боком ко мне? Кровь я не пью, не людоедствую…

— Вот потому и не людоедствуете, что мы постарались! — возликовал глаз. — Корректный запуск! Тонкое инфо-волновое воздействие! — и никаких побочных эффектов.

— Но все же… Воздействие было? Было. Значит, допустимо и воздействие, которое выведет историю из обычного русла! Та же многоствольная пушка…

— Далась вам эта пушка, — устало вздохнул глаз. — Не хотел грузить вас основами информационной проводимости континуума, но придется. Постараюсь разъяснить на пальцах. Время имеет определенную «упругость», связанную со встроенным в него естественным защитным механизмом. При попытке прохождения информации, использование которой потенциально способно привести к темпоральным парадоксам, время «пружинит». Срабатывают… м-м-м… упругие фильтры. Та часть информации, которая представляет опасность, просто стирается.

— Во времени?

— Нет. У носителя информации.

— То есть я забуду все, что вы мне рассказывали?!

— Не все. Только то, что нарушит магистральное течение хронопотока.

— А кто определяет, что нарушит, а что — нет?

К горлу, которого у Огюста не было, подкатила волна паники. Он припомнил, как в разговоре с Эрстедом напрочь забыл судьбу его сына. Вот она, причина! «Потомки» способны на все! Они уничтожат его память! Ампутируют нежелательные воспоминания, сомнения поместят в карантин! Они, наверное, в силах стереть все, что им заблагорассудится. И он забудет о готовящемся похищении, о черном ромбе-«накопителе», ждущем новых душ; станет сотрудничать с «жижей» не за страх, а за совесть… А когда выполнит свою миссию — от Огюста Шевалье просто избавятся.

Подкрутят винтик в «программе» — и превратят в упыря, алчущего крови!

— Сам континуум и определяет. Закон природы.

«Закон!..» — рассмеялись вдали колокольчики.

Кто не помнит, что спешит

В нашу компанию, к Маржолен?

Это бедный шевалье —

Гей, гей, от самой реки…

Летя сквозь хрустальный звон, блудная душа Огюста Шевалье всеми силами цеплялась за свою память, как утопающий — за соломинку. Он не знал, что из этого получится — и получится ли хоть что-нибудь.

Сцена девятая

Суп буйабес

1

…скорпена, морской черт, тригла, барабулька…

— Ваше мнение, друг мой?

— М-м… Извините, князь.