Веселые истории с печалью (сборник) - Александр Альберт

Следующим вечером в палату вошел взволнованный Кобыдло. На его больничном халате висели значки и медали, в том числе самодельные. Мы насторожились – дело предстояло серьезное!

– Что случилось, Георгий Георгиевич? – спросил Я.

– Дело архисерьезное! Пропала национальная идея! Ищут! Когда пропала – неизвестно. Но! Где-то есть! Лежит! Может даже закопана! Где?

Джульбарс Шарикович встал в стойку. Не понимая всей серьезности происходящего, он был, однако, готов к выполнению задачи. А мы знали о его способностях – не далее, как вчера, он нашел спрятанную в кустах бутылку водки, которую сам же и выпил, гад!

Дискуссия длилась несколько дней. Впервые, пожалуй, высказались все. Несмотря на сильную научную загруженность первым слово взял тов. Иванов, как самый глубокий знаток человеческого бытия.

– Господа, надо смотреть в корень, то есть в наши, доисторические, времена. В чем была главная идея моего первого племени? В единстве и сплоченности, чтобы быть всегда готовыми сожрать соседнее племя или собственных инакомыслящих. А потом, когда они выросли и стали большим колхозом и, можно сказать, нацией – опять же единство и сплоченность! Мой ответ уважаемому Георгию Георгиевичу – национальная идея – это единство и сплоченность!

Акакий Акакиевич не выдержал: – А как объединить и сплотить людей в нашей стране, если веры у всех разные, если у одного много, как у Ромы, а другой не знает куда потратить внезапно свалившееся на него счастье – милостыню в виде добавки к пенсии в 150 рублей – толи на компенсацию внезапно выросшей цены буханки хлеба, толи на покупку четырех лишних пакетов молока, также, среди многих прочих, внезапно подорожавших?

– Вы, коллега, как всегда, вопросы задаете не вовремя. Перед народом всегда стоит идея объединения, идея единства. Вспомните незабвенного Адольфа или многоумного психопата Ильича, сумевших объединить банду босяков из разных племен одним лозунгом: – Грабь награбленное! Не удается объединить народ – объедините чиновников, размножьте их, чтобы было гуще. Изю Мошковича понесло все дальше и дальше, развивая тему единства, пока не остановил его твердый голос Петра Фальшборт-Шлагбаума: – Остановись, господин Иванов! Те, объединенные вышеназванным лозунгом, и сейчас продолжают свое дело – грабить! Правда, позабыли – грабленое оно или не грабленое!

– А как же вот «Единая Россия»? – Мне не удалось заметить – кто же этот нехороший человек, можно сказать, провокатор? Народ тоже почувствовал себя неловко, многие голосовали за эту славную команду чиновников, депутатов и примкнувшим к ним персоналам государственных компаний и компашек, но ставить ее рядом с Адольфом или даже с Ильичом?

Пришлось прервать заседание. А вдруг среди нас находится человек, который фиксирует определенные моменты? Да за такие намеки нас не только разгонят, но и посажают! А мне не хотелось бы быть картошкой на чьей то грядке.

Ночь прошла в тяжелых раздумьях. Я, чего раньше не было, начал анализировать поведение каждого члена нашей теплой компании на предмет стукачества. А не Джульбарс ли Шарикович это? Как он нашел эту бутылку? Какой больной спрячет ЦЕЛУЮ бутылку в кустах? Понятно – спрятать остатки. Но целую? Похоже – это плата за определенные услуги!

С другой стороны вопрос – а кого же объединила «Единая Россия»? С этим вопросом и уснул.

И приснился сон: – приходит мужик к партийным и говорит: «У меня есть План и народ меня знает. Давайте я как бы возглавлю вашу партию и вроде как народу референдум в мою поддержку. А то мало ли что». Народ то ли за него то ли за План и проголосовал. А партийные, про которых народ и слыхом не слыхивал, в Думу, как тараканы, и пролезли. Наша клиентура!

А сон этот и не сон, а явь оказался! Одним словом – Страна Лимония!

План этот нам так и не показали…. Говорят, что секретный очень! Американцы стибрить могут! Даже своим не показывают!

Страна – фантом! Губернаторы без губерний, мэры без мэрий, сенаторы без сената! Теперь еще и Дума в виде забегаловки – туда забегают узнать: никуда не переехали? не распустили?

Неужели нельзя хотя бы в этом навести элементарный порядок? Иногда складывается впечатление – это они должны стать клиентами нашего заведения!

Днем, когда прошла пустота от мед. процедур, стал думать как разрулить ситуацию.

Решил прощупать народ поодиночке. Начал с Егора Кузмича. Старый и до мозга костей преданный единственно верному учению, выше которого думать не позволяли несколько партийных образований, Лихачев был, как всегда, прямолинеен: «Каждый советский человек обязан помогать нашим органам!» Говорить с ним больше не о чем.

Ситуация оказалась настолько деликатной, что я просто не мог ухватиться за какой – нибудь кончик этого клубка.

Но пропажа ведь на самом деле есть! Нету национальной идеи! Нету! А как без нее жить? Не потому ли убывает у нас народ, не потому ли существует геноцид пенсионеров? Народу бы жить и плодиться на наших благословенных просторах, а он, дура безмозглая, вымирает!

Враги наши ждут не дождутся, когда мы освободим пространство.

Переговорил с Петром Фальшборт-Шлагбаумом. Он высказался однозначно: – Национальной идеей должно стать: – Честь и совесть каждому!

Помолчав, он добавил: – Ты только представь, мой друг, что было бы, если бы, по какому-то, ниспосланному свыше, велению, у каждого россиянина пробудились бы честь и совесть? Представь только – Дума бы распустилась, потому что у подавляющего большинства заговорила бы совесть – что же мы делаем? Кому мы служим? Народу? Да мы же собственной маммоне служим!

Не думаю, что останется хоть один судейский, прокурорский, милицейский. Да вся государственная власть рухнет в один миг! А политики так называемые? Ведь более продажных, чем они, нет!

Мое мнение – честь и совесть каждому россиянину!

Я невольно представил себе сонмы рыдающих банкиров на папертях храмов и синагог, просящих прощения; толпы бывших государственных мужей, стоящих в очередях за званиями послушников монастырей, где они могли бы замолить грехи свои – и мне стало страшно. Разбежится армия, начнут хором стреляться генералы и полковники…. Ужас!

Недаром Владимир Ильич так ненавидел церковников – они же, сволочи, будили в народе совесть!

Вскоре новые события привлекли наше внимание – из Америки пришли первые известия о непорядках в финансовой сфере. Все дружно кинулись к Адаму Смитовичу за разъяснениями. Последний был явно озабочен, но изрек: – Друзья, я все понимаю, ведь именно за понимание происходящего и грядущего я оказался в нашей славной компании! Но! Подождите немного, мне не хватает нескольких фактов, и я прочту вам лекцию. Подозреваю, что она может потянуть на медаль от Нобеля!

А между тем кризис разгорался все больше. Засуетились политики, думцы, госмужи и прочая шушера. Наши в один голос вещали – для вас, дорогие россияне, ничего страшного не будет. Ну уволят какого-нибудь менеджера, ну что-то подорожает, Но мы с вами! Мы еженощно и ежедневно думаем об вас! Болеем об вас! Изболелися все!

Министр финансов, хитро улыбаясь, талдонил о каких-то инвестициях, которых много, председатель Центробанка, пряча глаза, доложился, что по одним деньгам, которые вложили в экономику злейших друзей, получили прибыли аж три с лишком процента годовых, а по другим таким же нашим денежкам – аж полтора процента! Думские радостно хлопали в розовые ладошки. А что им остается делать? Дядька – главный – скажет: – Хлопайте! И хлопают.

Но вдруг начали останавливаться стройки. Ну и хрен с ними! Там одни гастарбайтеры работают – пусть уметают к своим гордым ющенкам и туркменбашам!

Однако, несмотря на блестящие выступления руководителей и приближенных к ним политиков, начали останавливаться заводы и фабрики, откуда-то, как из под земли, появились толпы наших, отечественных, безработных. Премьер, по комиссарской привычке, так же, как раньше по отношению роста цен, приказал: – Не допущать! А то….Невольно напросилось сравнение с одним славным губернатором, приказавшим, за какие-то провинности, высечь розгами реку.

Банки, почувствовав жареное, перестали выдавать кредиты и дружно бросились скупать зелень. Соответственно, остановились заводы и фабрики.

Упали продажи автомобилей и остановились заводы, на которых эти автомобили производились.

Глухая зимняя пора стала наливаться тоской и тревогой – все это передавалось и нам, которых, однако, регулярно кормили и не только таблетками. Со все возрастающим нетерпением мы ждали выступления Адама Смитовича.

И этот час настал!

Адам Смитович появился в тапках на босу ногу, загруженность ума высокими материями не позволила ему сообразить надеть больничные шаровары и он предстал перед нами в белых подштанниках с висящими штрипками. Волосы были художественно всклокочены, глаза горели.