Веселые истории с печалью (сборник) - Александр Альберт

Агломерат обладал исключительно спокойным характером, ставшимся у него после того, как, вместе с заводом, взлетела на воздух возглавляемая им химлаборатория. Взрыв выбил из головы все познания в химии, осталось только одно слово – агломерат, которое заменило ему имя, отчество и фамилию.

Ночь спал скверно. Снилось, что будто Я нахожусь на свадьбе известной телеведущей Ксении Стрючок и доктора Муркатова. И не просто нахожусь, а таскаю шлейф платья невесты. В какой-то момент показалось, что под платьем что-то шебуршится. Заглянул – под платьем сидел черт. Черт очаровательно улыбнулся и сделал мне «козу».

Проснулся в холодном поту.

Утром привезли местного, Я бы сказал, самопального академика на очередное обследование. Бедному академику постоянно грезилось, что ряды врагов, в том числе и тех, кто помог ему стать академиком, постоянно растут. Он неоднократно менял всех, включая вахтеров и уборщиц, развалил все, что можно было развалить, приватизировал все движимое и недвижимое, огородился железными заборами и надолбами, доказав в вышестоящих академических структурах обоснованность трат якобы поступившей к нему информации о чеченских боевиках, которые хотят напасть на институт с целью хищения последнего научного отчета.

Вечером академика отпустили. Нам, по большому секрету, сообщили диагноз – легкая шизофрения в тяжелой форме. Скоро мы снова увидим сельскохозяйственного гения на экранах телевизоров, где, в окружении чиновников из ближнего круга, он снова будет указывать фермерам как укоренять свеклу, как разводить глухарей на токах и многое другое, что им почерпнуто из богатой научной жизни. Мы снова с упоением будем знакомиться с его блестящими научными трудами на страницах районных газет.

Конец марта. Узнал о безвременной кончине одного из первопроходцев и первопроходимцев нарождавшегося, под флагом демократии, капиталистического строя, сумевшего, в период Великого Хапка, провернуть несколько ярких предпринимательских дел, выявивших его великие организаторские способности. Так, не без поддержки, разумеется, он получил несколько десятков миллионов долларов кредита на строительство сахарного заводика. Для начала съездил в загранку, чтобы оглядеться – где что по чем. Потом накупил на эти баксы много ширпотреба, быттехники, автомобилей. Далее, пользуясь всем известными трудностями в связи с отсутствием денег у хозяйств, начал сколачивать некое объединение, приглашая туда пока еще крепкие хозяйства. Им он поставлял горючку, одаривал ширпотребом, а председателю или директору – новенький автомобиль! Все это добро шло по спецценам но в высшую сторону, а все производимое в этих хозяйствах – урожай, мясо, молоко – по низким ценам.

Хозяйства неминуемо банкротились. После того, как были разорены местные хозяйства, он перекинул свою бурную деятельность на соседние районы и области. И лет пять благодетельствовал! Мне самому пришлось наблюдать веселый праздник в одном из хуторов по случаю получения руководителем новенького Фольксвагена. Праздник, собравший кучку более мелких руководителей, горячо обсуждавших достоинства дорогой игрушки, не омрачила прибежавшая, в слезах, телятница, сообщившая о рухнувшей крыше телятника под которой погибли несколько десятков телят. – Вот и мясо будет! – весело воскликнул зав МТФ.

Умерший был очень хорошим человеком, неустанно и всюду вещавшим о преимуществах колхозного строя (действительно, при каком еще строе можно хозяину за взятку пустить в распыл собственное хозяйство?). Был в родичах с главным человеком в империи, заботился о подчиненных, одаривая их теми самыми заграничными шмотками. И наследство оставил немалое, детки до сих пор поделить не могут!

Вечером смотрел местное ТВ. Добрый губернатор, помахивая ручкой, журил свое окружение: – Денег стало много – вот и воруют!

Постепенно начала формулироваться тема нашего очередного заседания – почему и как в дотационной губернии все, даже самые ничтожные начальники, ездят исключительно на дорогих иномарках?

Заседание прошло успешно. Изю Мошковича тема не волновала – его доисторические колхозники никак не могли выбрать председателя. Причина была банальнейшая – каменотес, высекавший протокол собрания, заболел птичьим гриппом.

Георгий Георгиевич был краток – Мало воруют! Могли бы летать на собственных вертолетах!

Адам Смитович, опираясь на свой богатый многовековой опыт экономиста, популярно объяснил, что, вследствие большой нищеты населения, именно блеск дорогой иномарки способен возбудить в смердах патриотизм и безмерное восхищение местной властью. А также покорность!

Гурий Авксентьевич был радикален – он предложил законодательно всем чиновникам дотационных регионов ездить только на отечественных машинах. Подумав, добавил, что можно разрешить высшему составу использовать иномарки, производимые в соседнем бывшем братском государстве.

(Гурия вполне можно обвинить в плагиате. В нашей истории уже был один вице-премьер, предложивший подобное. Сразу же был изгнан с позором и дальнейшим ущемлением!)

На ехидный вопрос Акакия Акакиевича – а как обеспечить безопасность особо ценных (с их собственной точки зрения) экземпляров – элиты, например так называемых губернаторов? – Гурий ответил, что каждому такому лицу надо присвоить категорию. Лиц высшей категории, как и крупные куриные яйца, надо возить бережно, на военных бронетранспортерах с десантниками на верху. Польза двойная – и безопасность и тренировки личному составу! Опять же и женам ихним придется пользоваться общественным транспортом – какая же молодая, красивая женщина полезет в бронетранспортер для поездки в модный бутик! (Здесь Гурий намекает на тот факт, что, по странному стечению обстоятельств, вновь назначенные губернаторы, как правило, меняют старых жен на новых.)

Серафим Серафимович мягко заметил, что беречь надо всякую тварь.

Егор Кузьмич был не в настроении – «Нетрудовая Россия» по всем опросам опережала «Трудовую» перед выборами.

Остальные присутствовавшие ограничились благородным хмыканьем, означавшим высокий интерес к обсуждению.

Ночью приснился странный сон, что-то вроде прямой трансляции с самых верхов.

Очередной так называемый губернатор припадает к стопам отца нации.

– Государь! Оставь на кормлении еще на один срок! Пропадут же детишки, да и ватага моя! Пойдут по лагерям и ссылкам – вон сколько этот антихрист на нас материалов накопал! Ради Христа прошу – не откажи, милостивец наш!

– Ну этот антихрист со мной рядом в церквях стоит, он теперь верующим стал. А ты, смерд, ответь-ка – доколе Москва кормить тебя будет? Народишко до сих пор вымирает?

– Мрут, батюшка, мрут, видно наследственность плохая. Я уже три раза

начальников над статистикой менял, а они все равно мрут! Не идет народ на прибыль!

– Мздоимцев надо убирать! Много ль у тебя их посажено?

– Ох, много, батюшка! С завтрашним аж три человека будет!

– Мало! Очень мало!

– Да как же, государь, братаны да сродственники все, жалко их! Опять же детишки малые…

– А детишки где твои, смерд? Знаю, дочку свою ты в сенаторы пристроил. – Да, милостивец, выбрал народ мою золотую.

– Знаем, какой народ! Знаем и как выбирают! Так детишки где твои? Остальные?

– Да учатся все, по заграницам все мыкаются.

– По кабакам да борделям мыкаются… Ладно, смерд, дам команду… Но смотри у меня! Электорат вымрет – кто кормить тебя, да и меня будет? Нефть да газ возьмут да иссякнут.

– Не иссякнут, батюшка, на наш век хватит! С едой завсегда будем!

– Тароват, ты, смерд, печати некуда ставить. Давно бы выгнал, да выбрать не из кого… Может, закон принять да в год по одному из вас вешать? Чтобы другим неповадно было? Вас же не исправить!

– Упаси Бог, батюшка, разве можно живого человека в петлю вдевать?

– Человека, может, и нельзя. А вас, смердов, можно! Вы когда человеками были? Небось, когда соски сосали да под себя ходили!

Проснулся с непонятным ощущением – толи сон, толи быль….

Вышел в коридор. На уборной висело старательно написанное сестрой-хозяйкой объявление: «Туалет не работает по большому, оторвалась дергалка!» Зашел, хотел сделать по маленькому, унитаз был забит сделавшими по большому. Грамотных мало. Вышел во двор, под кустики.

День начался с приема таблеток, уколов, от которых становилось пусто…

Днем привезли бывшего колхозника-передовика. Пожилой мужчина, с медалью на грязной рубахе изо всех сил сжимал в руках потрепанную бумагу, оказавшуюся Государственным актом на принадлежащую ему землю. Бумага есть, а земли как не было, так и нет. В поисках своего участка обтопал он многие кабинеты. Один веселый начальник сказал ему, что земля его, за долги России, отдана в ООН. При этом показал написанную от руки самим Кофи Ананом расписку о принятии земли. Попытки связаться с этим Кофи были пресечены бдительными органами.