Туманы Ричмонда - Игорь Ливиц

с синими и белыми головками цветов навстречу мне шла обнажённая девушка. В руке она держала гранат. Копна густых чёрных волос обрамляла её лицо и волной спадала на спину и плечи. Грациозностью походки и не знающей чувства стыда невинностью она напомнила увиденного мною однажды в лесу оленёнка.

Я застыл в изумлении, а затем удары моего сердца будто толкнули меня навстречу ей. Но не успел сделать несколько быстрых шагов, как девушка исчезла, а на её месте оказался оленёнок. Он взглянул на меня тёмно-карими, почти человеческими глазами, а потом умчался, переступая беззвучно лёгкими ножками по ковру зелёной травы.

Неожиданно потемнело, как будто наступил вечер. Я увидел пустую незнакомую квартиру и мужчину, сидящего на полу в полумраке и раскачивающего перед собой какой-то предмет на цепочке. Мир вокруг меня закружился снова, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее. Мгновение спустя я снова оказался в промозглом осеннем парке. Чудесное ощущение пропало, лишь на языке осталось ощущение горечи, которое рождает чувство печали. Мне показалось, что я вдруг ужасно постарел, стал старше тысячелетней секвойи, рядом с которой находилась беседка, и так же древен, как сама Земля. Мне до боли хотелось обратно, в тот волшебный сад.

Моисей в изумлении охватил ладонью свой крупный мясистый нос и смотрел на меня во все глаза:

— Что с тобой?

Запинаясь, я рассказал ему, что мне привиделось.

— Недаром дано тебе имя твоё. Почему-то считается, что те плоды были яблоками, но в Книге эти плоды не названы. На самом деле Древо познания добра и зла — это гранат.

Голова кружилась, я даже плохо его слышал. В горле пересохло, потому с трудом вымолвил:

— Кто она? Я ещё её увижу?

Моисей задумчиво посмотрел на меня:

— Она та, что предназначена тебе, но найдёшь ли ты её или нет, я не знаю.

Он начал рыться в карманах. Из одного из них вначале он вытащил скомканный пакет, из другого грязную салфетку. Наконец он нашёл то, что искал. Это была маленькая коробочка, как для часов. Моисей раскрыл её. Внутри лежала потемневшая, истёртая, старинная монета. Он протянул коробку мне:

— Эта монета поможет тебе найти свой путь. Но береги её, она не должна попасть в плохие руки. Сейчас, я думаю, тебе пора домой. Мы ещё успеем наговориться, буду здесь всю неделю.

Всё ещё не придя в себя от потрясения, я молча кивнул, положил коробку в карман и вскочил на велосипед. Оленёнок вышел из тумана и внимательно посмотрел на меня.

Я ехал, особо не разбирая дороги, но к своему удивлению доехал буквально за несколько минут. Видимо, всё это время плутал буквально в двух шагах от дома. На этой лужайке я был много раз, но в тумане просто не узнал место.

Звякнула упавшая на пол монета, и я очнулся. Стало понятно, что меня мучило, не давало покоя все эти годы. Невозможно дальше жить под постоянным грузом вопросов и сомнений о происшедшем — что было на самом деле, а что являлось игрой моего воображения. Вдруг я осознал, что нужно сделать: нужно встретиться и поговорить с Майклом. Для этого мне не надо было листать мою старую записную книжку. Его номер был в моём телефоне. Мы перезванивались редко, но, когда я открывал список контактов, мне всегда было радостно увидеть его имя.

Глава 3

С Майклом мы не виделись, наверное, года два или даже три. Как странно, ведь до сих пор я считал его своим лучшим другом, а в юности он был мне почти как брат. В детстве, когда мы с девочками ещё не встречались, я сформулировал принцип: «Женщины приходят и уходят, а друзья остаются». Это была, конечно, шутка, игра, попытка примерить на себя маску опытного и умудренного жизнью мужчины. Ведь и тогда я уже понимал, что жизнь с трудом втискивается вот в такие примитивные формулы. Но, как ни странно, именно так у нас с Майклом и получилось.

Мы виделись всё реже и реже. Наверно, встречи напоминали нам, что жизнь пошла как-то наперекосяк, совсем не так, как представлялось в школьные годы, когда мы делились мечтами, сидя на скале над заливом.

Как только я сообщил, что надо увидеться по делу, Майкл сразу назначил встречу в своём офисе. Я никогда там до этого не был. Он разговаривал по телефону, когда я вошёл. Майкл меня пригласил жестом присесть, и я опустился в скрипучее кресло напротив. Мебель в офисе была старая, облезлая. Дышащий на ладан стол, казалось, вот-вот рухнет под тяжестью наваленных на него книг и папок — на нём едва было место для чашки с кофе. Здесь же стояла фотография девочки лет десяти, дочери Майкла. Хотя он был давно разведён, но в дочке души не чаял. Её имя было Джэклин, Майкл обычно называл её Джэки.

Комната нуждалась в ремонте, и всё говорило о том, что у хозяина туго с деньгами. Единственным украшением на стене была лицензия частного детектива в рамке.

Майкл не сильно изменился. Всё та же худощавая фигура, которая в одежде казалась почти хрупкой. Но я-то знал, что Майкл намного сильнее, чем кажется. В драке он двигался быстро, как рысь, а соображал ещё быстрее и потому был опасен. В боях без правил Майкл мог бы сделать карьеру, но это его не интересовало.

И всё-таки он выглядел по-другому. Я пытался понять в чём дело, а потом понял: тень улыбки, которая в юности никогда не сходила с его лица, исчезла окончательно и бесповоротно. И на лбу, над ярко-голубыми глазами залегли глубокие морщины.

Мне всегда казалось, что Майкл ничего и никого не боялся. Недаром в школе у него была кличка Crazy Irish4. После школы он отслужил четыре года в морской пехоте, а затем устроился в полицию. Ему надо было родиться в другое время и быть, например, шерифом на Диком Западе. Но здесь и сейчас его характер выходил ему боком. В полиции он ненавидел своего начальника, которого не волновало ничего, кроме хорошей статистики участка и красивых отчётов. В конце концов, поругавшись, Майкл надел ему на голову мусорное ведро, в которое тот выкинул небрежно оформленный отчёт Майкла. На этом его работа в полиции закончилась.

Но и бизнес его не процветал. Частный детектив не желал признать, что он не Бэтман, поддерживающий на свой страх и риск порядок в городе, а просто наёмная рабочая сила, выполняющая указания клиента.

Наконец Майкл