Туманы Ричмонда - Игорь Ливиц

на прокат внедорожник. Монастырь находился в пустыне, в районе каньона реки Чама. До него было миль семьдесят, и часть дороги была неасфальтированной. Чем дальше мы удалялись от города, тем больше стирались признаки цивилизации. Дорога пересекала плоскую равнину, окружённую горами, как будто декорациями к какому-то вестерну. На равнине росла мелкая растительность: мох, лишайники, кактусы. Время от времени мы ехали рядом с серебристой змеёй реки, и видели пьющего воду оленя, который при приближении нашей машины не соизволил даже поднять голову с крупными ветвистыми рогами. За десяток миль до монастыря, мы свернули на просёлочную ухабистую дорогу, зажатую красноватыми скалами.

Монастырь оказался такого же красноватого цвета, как окружающие его скалы, и выглядел продолжением пейзажа. Казалось, само время застыло в этом месте, и было так тихо, что крик одинокой птицы, доносившийся до нас со скалы над монастырём, звучал неприятно громко.

Мы постучали в дверь, и худой тип в очках и в тёмной рясе вышел и вопросительно взглянул на нас. Майкл объяснил, что нам надо встретиться с братом Джеймсом, в миру его фамилия Гонсалес. Монах молча провёл нас в маленькую, тёмную комнатку и удалился. В комнатe были видавшие виды стол и несколько стульев. На стене висела икона.

— С Джеймсом? — спросил я.

— Диего — это испаноязычная версия имени Джеймс, — объяснил Майкл.

Наконец вошёл человек в облачении монаха, в котором я легко узнал Диего. Его волосы и борода стали седеть, и его смуглое лицо в их серебренном обрамлении казалось очень тёмным, старым и печальным. Он молча всматривался в наши лица, пытаясь понять, кто мы такие и что нам нужно.

Мне опять почудилось, что эта комнатка, почти келья, и этот монах — сцена из какого-то фильма. Всё казалось знакомым, как будто это я уже видел. Возможно, чувство возникло из-за того, что увиденное напомнило мне одну из картин Эль Греко. Я подумал, что даже могу предположить, что будет дальше. Монах узнает меня, скажет, что я зря приехал и ему не о чем со мной говорить.

Первым нарушил молчание Майкл:

— Здравствуй, Диего.

В глазах Диего мелькнула искра узнавания:

— Адам, Майкл! Что вы здесь делаете?

— Мне бы хотелось задать тебе тот же вопрос, — ответил Майкл.

— Это не просто объяснить. Что вы хотите?

Я сбросил с себя оцепенение, понимая, что сейчас, возможно, единственный шанс что-то узнать, и надо завязать разговор, пока ещё не поздно:

— Даже не знаю, с чего начать… Помнишь, много лет назад, один старик подарил мне эту монету.

Я вытащил монету из-под футболки, и показал Диего. Он молча смотрел на меня, ничего не говоря.

— Если что-то знаешь, расскажи, что случилось с тем стариком.

Диего молчал. После долгой паузы, он сказал:

— Мне нечего сказать об этом, Адам. Я давно уже другой человек, не тот Диего, которого ты знал много лет назад. Ты зря проделал этот путь, — он повернулся и пошёл к двери, но, перед тем как выйти из комнаты, обернулся и сказал:

— Сделай так, чтобы Сэм никогда не узнал, что эта монета у тебя.

— Какой Сэм? — спросил я удивлённо.

— Я говорю о Сэме Аэле, — сказал Диего, выходя из комнаты.

Глава 9

Я почувствовал антипатию к Сэму Аэлю с первого раза, когда столкнулся с ним в школе. Как это часто бывает, моё чувство поначалу не имело логического объяснения. Оно рождалось из глубины моего подсознания, на уровне инстинктов, которые шептали, что это — враг. И мне казалось, что он испытывал то же по отношению ко мне. Только потом я понял, что меня раздражают его нагловатая ухмылка, тон превосходства и манера долго стоять у зеркала, расчёсывать длинные, светлые волосы, всматриваясь в отражение красивого, породистого лица.

Рослый, физически сильный, обаятельный и очень уверенный в себе Сэм пользовался популярностью в школе: нравился девочкам и в его орбите хотели вращаться многие ребята. У него водились деньги, и Сэм с удовольствием это демонстрировал.

Время от времени ходили слухи, что он с компанией отбирает деньги у ребят послабее, которым родители дают на школьный ланч, и приторговывает в школе марихуаной, хотя трудно было сказать, правда ли это. Диего из окружения Сэма один раз обмолвился, что у того идиотские шутки. На мои расспросы он предпочёл отмолчаться, но я решил, что Сэм его как-то задел.

Интуиция мне подсказывала, что по своему естеству Сэм и я были полной противоположностью друг другу, как частица материи и антиматерии, которые если столкнутся, мгновенно аннигилируют, уничтожая друг друга. Мы старались игнорировать друг друга, хотя это бы нелегко. Мы были ровесниками и пересекались довольно часто, а в какой-то момент даже играли в одной школьной футбольной команде. Именно там наша подспудная, тлеющая неприязнь друг к другу переросла в открытый конфликт.

Мне всегда нравилось играть в футбол. Но у меня не было хорошего удара, я отвратительно обрабатывал мяч, не умел играть головой и не обладал мощным рывком. При таких способностях я не блистал на поле, но тем не менее мне казалось, что вот-вот и дремлющий во мне талант великого футболиста проснётся. Но видимо сон моего таланта был настолько крепок, что ничто не могло его потревожить.

Наша школа участвовала в чемпионате города среди школьников старших классов. В предыдущих сезонах команда не показывала красивый футбол, зато отличалась стабильностью: регулярно, но не всегда успешно, боролась за предпоследнее место.

Всё изменилось с приходом ребят нашего года. Майкл, наш десятый номер, блистал в центре нападения. Диего, помогая ему, зажигал на правом фланге. В центре защиты жёстко и мощно играл Сэм. Меня же поставили в полузащиту, туда, где я мог нанести наименьший вред — на левый край.

Если я получал мяч, что случалось очень редко, то не хотел с ним расставаться. Иногда мне удавалось проскочить дриблингом одного-двух игроков, после чего мяч я терял. Как я мечтал забить гол! Даже представлял это в деталях. Но если долго мечтать и верить, жизнь обычно предоставляет нам шанс. И это случилось в очень важный для нашей команды момент — в полуфинале чемпионата города.

Игра подходила к концу, а счёт был по-прежнему ноль — ноль. Майкл, получив мяч в центре поля, обвёл нескольких игроков команды противника и отдал пас на край Диего. Диего рванул по краю. Заметив, что наш левый форвард сместился практически в центр, я понял, что это момент, который так долго ждал. Рванул к левой штанге, у которой вообще никого не было. Диего заметил