Когда она искушает - Габриэль Сэндс

как будто забыла, как с ним разговаривать. Он часто спрашивает меня, как я себя чувствую, и этот вопрос ставит меня в тупик.

Я не знаю. Я не знаю.

Мои босые ноги упираются в плетеную дорожку, пока мы спускаемся по ступенькам. За моей спиной Дем несет два моих больших чемодана, а Вэл следует за ним с моим рюкзаком. Они отказались позволить мне что-либо нести, как будто думали, что я сломаюсь даже от малейшего веса.

И да, я чувствую себя хрупкой, но за последние два месяца я пережила больше, чем большинство людей пережили за всю жизнь. Я не хочу беспокоить брата, поэтому расправляю плечи и чуть выше поднимаю голову.

Я просто должна продолжать в том же духе.

День за днем.

Это, насколько я позволяю себе думать.

Когда я достигаю последней ступеньки, мой взгляд останавливается на человеке, ожидающем меня в центре комнаты.

Джорджио Джирарди.

Мои шаги замедляются. Когда наши взгляды встречаются, всепоглощающее оцепенение на мгновение отступает, и по моему позвоночнику пробегает электрический разряд.

Он такой яркий… как брызги цвета на холсте в оттенках серого.

Должно быть, это мои гормоны. Я уже знаю, что в этом человеке есть что-то, что затрагивает мой гипофиз.

Пока я не увидела его две недели назад, я был убеждена, что я асексуальна. Мне хватило одного взгляда на него, чтобы понять, что я определенно не такая.

Пока мои подруги в школе переживали период помешательства на мальчишках, я наблюдала со стороны, не в силах собраться с силами. Да, некоторые из моих одноклассников были объективно хороши собой, но большинство из них я знаю много лет. В них не было ничего интригующего. Ничего, что заставляло бы меня хотеть узнать их так, как не позволила бы простая дружба.

Но когда я увидела Джорджио, я почувствовала совсем другое.

Он был воплощением мужественности. Высокий, подтянутый, классически привлекательный. Темный итальянец, которого наняли люксовые бренды, чтобы он стал лицом их дорогого одеколона. Его каштановые, почти черные волосы гладкими волнами падали на голову. Я понятия не имела, потратил ли он какое-то время на то, чтобы это выглядело так, или он просто проснулся идеальным.

Я была очень заинтригована им. В течение нескольких дней после его последнего визита мой разум был наполнен идеями, о которых я никогда раньше не думала.

Например, как его большие руки будут ощущаться на моих бедрах или как его губы прикоснутся к моим.

И самое главное, как он будет выглядеть без рубашки.

У него широкая грудь, и я готова поспорить на свой банковский счет, что если я расстегну его классическую рубашку, то найду идеальный пресс.

Я понимаю, что смотрю, когда он произносит мое имя и протягивает руку. — Мартина.

Звук моего имени на его губах посылает жар, распространяющийся по моей груди. Я перевожу взгляд на его лицо и беру протянутую руку. — Привет.

— Как вы? — спрашивает он по-английски с акцентом. Наверное, мой брат в какой-то момент сказал ему, что мой итальянский не так хорош. Я могу понять очень хорошо, но мой словарный запас базовый. Мы с Демом переехали на Ибицу, когда я была совсем маленьким ребенком, и все мои школьные занятия здесь проходили на испанском и английском языках.

— Хорошо, спасибо.

— Ты готова идти?

Если честно, то нет. Мой брат сообщил, что отправляет меня менее суток назад, и в моем нынешнем состоянии я немного медленно соображаю. Мой мозг не обрабатывает вещи так, как обычно. Несмотря на мое увлечение Джорджио, когда Дем сказал мне, что я буду жить с ним в обозримом будущем, я ничего не почувствовала.

Теперь, когда он прямо передо мной…

Я глотаю. — Да.

— Она настолько готова, насколько это возможно, учитывая, что она не знает, куда вы ее ведете, — вставляет Вэл откуда-то сзади меня. Через секунду я чувствую, как ее ладонь прижимается к моей спине.

Моя невестка грозная. Семья жестоко обошлась с Вэл, когда они заставили ее выйти замуж за Лазаро, человека, которого можно назвать только психопатом, но она была достаточно сильна, чтобы убежать от него и спасти меня в процессе. Она приехала на Ибицу ни с чем и благодаря своему упрямству сумела убедить моего брата дать ей работу. Это уже другая история. Я смотрю на Дема и вижу, как его глаза горят гордой нежностью, когда он наблюдает за своей новой женой.

Вэл выше меня на несколько дюймов, но ей все равно приходится вытягивать шею, чтобы встретиться взглядом с Джорджио. — Ты будешь хорошо с ней обращаться?

Что-то похожее на легкое веселье пробегает по его лицу. — Я все думал, когда же оно придет.

— Что?

— Интервью. Странно делать это после того, как я уже получил работу, тебе не кажется?

Вэл отбрасывает волосы через плечо и смотрит на него. — Мой муж доверяет вам, так что у вас все получится, но это не значит, что я не беспокоюсь. Вы не ответили на вопрос.

— Будьте уверены, о Мартине хорошо позаботятся.

Серьезность, с которой он это говорит, вызывает у меня мурашки в животе. Что это значит? Как Джорджио будет заботиться обо мне? Я не тратила время на размышления о том, на что будет похожа жизнь с ним, но мое непосредственное предположение состоит в том, что я не собираюсь его часто видеть. У него своя жизнь, свои обязанности. Он, наверное, запрёт меня где-нибудь вдали от цивилизации и будет проверять каждые несколько дней, верно?

Джорджио и Дем отходят в сторону, чтобы перекинуться парой слов, и Вэл несколько секунд подозрительно наблюдает за ними, прежде чем снова повернуться ко мне. Ее хмурый взгляд смягчается. — Мари, мне жаль, что тебе нужно уйти. Я бы хотела, чтобы Дем не настаивал на этом, но я понимаю, почему он считает это необходимым. Он не сможет справиться с этим, если с тобой снова что-нибудь случится.

Или, может быть, мой брат наконец осознал, какая я обуза. Я убила Имоджин и чуть не убила Вэл, женщину, которую он любит.

— Не жалей. Ты не сделала ничего плохого.

Ее губы дрожат, прежде чем она сжимает их в тонкую линию. — Ты тоже.

Но я сделала. На самом деле, кажется, я ничего не могу сделать правильно.

— Может, мне стоит пойти с тобой, — шепчет она, сжимая мои плечи пальцами. — Я не хочу оставлять Дема, но…

— Ты должна остаться с ним, — перебиваю я. — Ты ему нужна.

Дем был скудным в деталях своего плана стать доном, но все знают, что он должен сделать,