Когда она искушает - Габриэль Сэндс

Валентина издает разочарованный звук. — Я не понимаю. Я думала, что после того, как ты узнаешь, что они сделали со мной, выдав замуж за Лазаро, ты перестанешь быть такой слепо преданной.

— То, что они сделали с тобой, было ужасной ошибкой. Теперь они оба это признают. Ты ведь знаешь это?

— Отец признает это только потому, что Дамиано заставил его. Его извинения передо мной были произнесены сквозь зубы.

— Он гордый, но в глубине души он знает, что поступил неправильно. А мама плачет по ночам в своей спальне. Однажды я пришла к ней, и она сказала, что никогда не простит себя за то, что поставила тебя в такую ситуацию.

— Я ей не верю. Она догадывалась о том, что происходит, по крайней мере, в общих чертах. Она знала, что у Лазаро не все в порядке с головой. Когда я пыталась рассказать ей подробности, она не слушала.

— Ты же знаешь, она никогда не шла против папы. Она не знала, как что-то изменить.

— Боже, Джем! Я никогда не прощу их, понимаешь? Мне жаль маму, очень жаль, но этого недостаточно, чтобы оправдать ее за ее роль во всем этом.

— Хорошо. Я не буду пытаться тебя переубедить. А теперь окажи мне такую же любезность по поводу моего предстоящего брака.

Валентина вздохнула. — Было время, когда ты не была согласна выйти замуж за Мессеро.

— Может быть, я повзрослела с тех пор. Я была рядом, когда умер Тито, наш двоюродный брат. А тебя не было. Его привезли к нам домой, когда он истекал кровью, и я держала его за руку, пока он делал последние вздохи. Я видела, что может сделать с нашей семьей кажущаяся слабость, как она заставляет наших врагов пениться у рта. Мой брак с Рафаэлем гарантирует, что подобное больше не повторится. Так что прекрати это, хорошо? У меня все в порядке с моим решением. Мне не нужно, чтобы ты пытался заставить меня чувствовать себя плохо из-за этого.

— Это не то, что я пытаюсь сделать.

— Это то, что я чувствую. А теперь не могли бы мы вернуться к ужину? Твой муж будет волноваться за тебя.

— А твой?

Джемма не отвечает. Я ныряю в тень, когда они проходят мимо меня, и через несколько мгновений следую за ними. Джемма поворачивает на кухню, а Валентина остается на улице.

Я знал, что отец Валентины, Стефано Гарцоло, находится на зыбкой почве в Нью-Йорке, но то, как Джемма об этом говорила, заставляло думать, что ситуация гораздо хуже, чем я мог предположить. Я делаю пометку, что после окончания торжества обязательно затрону эту тему в разговоре с Де Росси.

Когда я выхожу на улицу, закуски уже убирают. Несмотря на беспокойство Мари, никто, кроме де Росси, похоже, не заметил нашего отсутствия. Он бросает на меня взгляд, когда я сажусь обратно, и я в ответ вскидываю бровь.

Ему не на чем стоять. Готов поспорить на правую руку, что они с Валентиной будут исчезать и во время свадебного ужина.

Когда через несколько минут Мари опускается на стул рядом со мной, она берет меня за руку и наклоняется к моему уху.

— Боже мой, ты не поверишь, что я только что увидела, когда спускалась из своей комнаты, — заговорщически шепчет она.

— Что?

— Мне захотелось пить, и я решила зайти на кухню за водой, но там уже кто-то был. Занимались сексом.

Я хихикаю над ее возбужденным тоном. — Хорошо… кто?

Она придвигается ближе, пока ее губы не касаются моего уха. — Джемма и Рас.

Мои глаза расширяются.

Ну, разве это не интересно?