Ловушка для Бесси - Лариса Капицына

– Джон, мне так жаль! Что я могу для вас сделать?

– У меня есть к вам просьба, мисс Элис. – он нашел ее руку и стиснул горячими пальцами. – Могу я рассчитывать, что во время операции вы будете держать меня за руку, вот как сейчас?

– Вы могли бы не просить меня. – Элис старалась говорить как можно бодрее. – Это моя работа.

– Нет-нет, мисс Барнхем. Я хочу видеть ваше лицо, когда приду в себя… если я приду в себя, – грустно поправился он.

– Не надо так говорить! Все зависит от настроя, вы же знаете.

– Вы выполните мою просьбу? – в голосе его звучала мольба. Он был так жалок, и вместе с тем, в нем чувствовалась такая воля и мужество, что Элис готова была пообещать ему что угодно. Элис кивнула, и он тут же выпустил ее руку.

– Ну вот. – он отвернулся от нее. – Теперь вы можете не обращать на меня внимания. Я буду спокоен. И больше не стану надоедать вам.

Элис вздохнула.

Целый день она носилась как угорелая из одной палаты в другую. К вечеру, не чувствуя ног от усталости, она дотащилась до сестринской и прилегла на кушетку. Ноги у нее гудели, она чувствовала себя разбитой и уставшей, но как только она закрыла глаза, ее будто что-то толкнуло: Джон Кросли! Она ведь обещала ему!

Она вскочила, накинула на плечи легкую шаль и побежала разыскивать санитара Дьюи, который знал все на свете.

– Его прооперировали, беднягу. – Заявил Дьюи, делая глубокую затяжку. – Что-то пошло не так, и он едва не отдал богу душу во время операции. Теперь он в своей палате, кажется без сознания. Но ты сходи проведай его. Он только и спрашивал о тебе, пока доктор его не отключил.

Элис нашла Джона Кросли в палате. Он уже приходил в себя. Он всматривался мутными, блуждающими глазами в лицо девушки и как-будто не узнавал ее. Элис схватила его за руку. Рука была очень горячая и мелко дрожала.

– Джон! Это я, Элис! Вы меня узнаете? – она чуть тряхнула его руку и наклонилась совсем низко, чтобы ему легче было видеть ее. Он ничего сказал, только поднес ее руку к губам. Элис поняла, что он узнал ее.

Как ни жалела Элис бедного капитана, выйдя из госпиталя, она сразу перестала думать о нем. Все ее мысли занимал теперь совсем другой человек, и думая о нем, она забыла об усталости, о других людях, даже о своем старом отце. Этот человек был для нее важнее всех людей вместе взятых.

Пока она не узнала своего возлюбленного, жизнь ее была довольно скучна. В основном, ее заполняла работа и забота о пожилом отце. Конечно, такую жизнь нельзя назвать веселой, тем более для молоденькой девушки. Но это мало беспокоило Элис. Она только боялась пропустить того единственного, который предназначен ей судьбой. Элис верила в любовь и знала, что будет счастлива рано или поздно.

Элис возвращалась домой довольно поздно, и отец никогда не спрашивал почему она задержалась. Она делала нужное, полезное дело, и он считал излишним надоедать ей вопросами. Он никогда не ложился спать без нее и всегда дожидался ее возвращения. Ужинали они тоже вместе в просторной гостиной, за старым большим столом. В их доме почти все было старым и обветшалым, многие вещи нуждались в ремонте или замене: расшатанная мебель старого образца, выцветшие картины на стенах. Они так привыкли к этой обстановке, что никому и в голову не приходило что-то изменить. Во-первых, они были небогаты, а во-вторых старик не любил швырять деньги на всякие глупости. И Элис знала, будь у него хоть миллионы, он жил бы точно также, в старом доме, со старой мебелью, в неприглядной обстановке, к которой привык.

Элис и ее отец молча ужинали и расходились по своим комнатам. Он желал ей спокойной ночи и целовал ее в голову.

– Спокойной ночи, папа. – отвечала Элис и исчезала за дверью маленькой комнаты, которую отец разрешил ей обставить по собственному вкусу. Ей тогда было лет восемнадцать, и она выбрала светлые обои с голубыми цветочками, чтобы комната, в которой было мало света, не казалась такой мрачной. Теперь Элис было двадцать три, но обои ей по-прежнему нравились. Иногда, просыпаясь, она проводила рукой по голубым цветам и нежно гладила нарисованные лепестки.

Оставаясь одна, она надевала тонкую кружевную рубашку и, сидя перед большим зеркалом, распускала чудесные темные как ночь волосы. Зеркальное отражение было прекрасным, немного загадочным, почти мистическим. В такие минуты она думала о том, с какой радостью подарит себя своему единственному, как счастлив будет он гладить ее длинные, спускавшиеся до самой талии волосы, целовать ее чудесные губы! Элис приподнимала подол рубашки, чтобы полюбоваться ногами, чуть полноватыми, с изящной щиколоткой и крошечными пальчиками. Полупрозрачная ночная рубашка не скрывала высокой упругой груди, которой она втайне гордилась. Сдержанная наружно, внутренне Элис была очень чувственной девушкой. Она мечтала о мужчине, который однажды обнимет ее так, как ей и не снилось.

Она знала, что красива и старалась одеваться не слишком броско, но время от времени баловала себя то новой сумочкой, то новой шляпкой.

Кстати, именно разглядывая в витрине модного магазина шляпку, выставленную для продажи, она и познакомилась с Гремом Стоккером. Она как раз раздумывала подойдет ли темно-коричневый цвет к ее волосам, как услышала рядом с собой одобрительный возглас.

– Господи помилуй, какая красотка! – голос был приятный и совсем не нахальный.

Привыкшая к таким возгласам Элис бросила на него равнодушный взгляд. Он, конечно, не был писаным красавцем, скорее наоборот. Но было в нем нечто такое, что притягивало к нему как магнитом. Она часто вспоминала потом эту встречу и много времени спустя поняла, что Грем нравился женщинам именно манерой общения. Он разговаривал с женщинами немного свысока, как разговаривают взрослые с детьми, но ласково, никогда не смущался в присутствии женщин и не искал их расположения. И еще от него исходило ощущение уверенности и силы, которые так нравились женщинам, и вызывали у них немедленное желание подчиниться. Не смотря на не броскую внешность (он был высокий, худощавый блондин), ему удавалось выглядеть настоящим щеголем. Он любил хорошие костюмы и дорогие галстуки, а начищенные до зеркального блеска туфли – были его слабостью. Все это в сочетании с приятными манерами делало его довольно привлекательным в глазах женщин. Вот и в тот вечер он выглядел также: в черном костюме, хотя и не новом, но довольно приличном, и шелковом жилете, из кармана которого выглядывал кончик белого платка, в высокой шляпе и черных лаковых ботинках. Элис взглянула на него мельком, но не стала говорить с ним. Это было не в ее правилах – разговаривать с незнакомыми мужчинами. Она сделала вид, что продолжает рассматривать шляпку. Грем перехватил ее взгляд и небрежно сказал:

– Мечтаете купить эту шляпку? Она слишком дешевая для вас. Вам нужно подыскать что-нибудь по-шикарнее.

Она промолчала.

– Если бы я был такой красивой девушкой, я бы целыми днями смотрелся в зеркало. А вы, мисс, часто смотритесь в зеркало? Наверняка часто.

Элис улыбнулась тогда, и он шутливо схватился за сердце.

– Господи, а какая улыбка! Прямо сердце тает. Если бы я знал, что в этом городе живут такие красотки, то перебрался бы сюда давным давно.

– А вы разве не здешний? – спросила она на этот раз заинтересованная. Она так и подумала, что он приезжий.

– Я приехал два дня назад в поисках работы и счастливой судьбы.

– Ну что ж, – она еще раз улыбнулась. – Желаю вам удачи.

Элис сразу поняла, что эта встреча не закончится просто так, что судьба свяжет ее с этим человеком. Несмотря на то, что он вежливо приподнял шляпу, а она побрела вдоль витрин, Элис чувствовала, что он смотрит ей вслед, а когда обернулась, увидела что он медленно идет за ней, не приближаясь, но и не выпуская ее из виду. Она не придала этому значения. Скорее всего, он отстанет на Рассел-роуд, самой оживленной улице города. Там было слишком многолюдно и преследовать ее на таком большом расстоянии ему будет неудобно. Элис прошла по этой улице и, обернувшись, увидела его метрах в двадцати у себя за спиной. Он заметил ее взгляд и снова приподнял шляпу. Ей понравилась его настойчивость, но желая подразнить его, она остановилась у булочной Корфа, зашла внутрь и купила две овсяные булочки к чаю, и когда вышла из дверей магазина, незнакомец стоял перед ней.

– Как вы меня напугали! Я думал, что потерял вас. – Его встревоженнное лицо позабавило Элис, и она невольно улыбнулась, но тут же спохватилась и строго спросила:

– Зачем вы за мной идете? – Придерживая одной рукой дамскую сумочку и бумажный пакет с выпечкой, другой рукой она пыталась поправить локон, падавший ей на лоб. Он не смутился и, взяв у нее из рук пакет и сумочку, ответил вопросом на вопрос: