Красная карма - Жан-Кристоф Гранже
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однажды бабушка даже водила его к «специалисту». Тот попросил мальчика нарисовать свои сновидения и принести ему. Эрве мысленно ухмыльнулся – его насмешила наивность этого метода. Он послушно намалевал каких-то драконов и прочую ерунду, сохранив при себе то, что внушало ему ужас. Одна только бабушка удостоилась его искренних признаний, которым, как ни странно, поверила. В некотором смысле это было довольно опасно, поскольку ее доверчивость вдыхала в эти химеры жизнь и ночные кошмары Эрве становились ужасающе реалистичными…
Так какие же сны видел Эрве? Это был, например, похититель детей в фуражке и черном трико, склонившийся над его детской кроваткой. Или ребенок, почти младенец, которому вскрывали вены. Или какая-то элегантная женщина – эта мучила его и доселе! – похожая на Габи Морле[71], чье отражение жило в зеркалах, а шаги отдавались зловещим скрипом паркета…
Иногда – а впрочем, довольно часто – эта женщина (во сне он называл ее «она») улыбалась одному из этих зеркал, и ее рот искажала жуткая гримаса, обнажавшая мириады хищных острых клыков…
Взрослея, Эрве научился обуздывать свои ночные страхи. Более того, он сделал из них предмет желания, источник удовольствия. Особенно ему нравились поезда-призраки (конечно, если не садиться в них: ему вполне хватало созерцания пестрых вагонов); а еще он увлекся готическими романами («Дракула», «Франкенштейн», «Монах» и т. п.), фильмами ужасов (в частности, производства Universal) и научно-популярными (Warner Bros. или 20th Century Fox).
И даже теперь, в перерыве между лекциями, он отправлялся на бульвар Клиши в «Мексико» или в «Колорадо» либо на бульвар Пуассоньер в «Миди-Минюи», чтобы насладиться одним-двумя фильмами ужасов, развалившись в шатком кресле кинозала.
Самым крутым среди этих специальных кинотеатров был, конечно, «Брэйди», находившийся в двух шагах от станции метро «Шато д’О». И вот как раз сейчас, в эту минуту, они приближались к проезду, носившему то же название, словно убийство Сюзанны сливалось с миром его ночных кошмаров… или наоборот… он и сам не знал.
Машина ехала по Страсбургскому бульвару, дребезжа и вздрагивая на каждом булыжнике мостовой… Езда по окраинам Парижа напоминала тахикардию – такие же беспорядочные толчки, как у больного сердца в груди, да и сами пассажиры чувствовали себя очень неважно…
Наконец Жан-Луи удалось кое-как припарковать «дофину» в тени поникших каштанов. Едва Эрве вышел из машины, как его оглушил звериный рев автомобильного потока. А ведь в начале века Большие бульвары были этакой аристократической магистралью – высший парижский шик!
В последнее время квартал превратился в настоящий муравейник, обитель негров, арабов и турок. Когда Эрве шагал по этим тротуарам, ему со всех сторон неизменно доставались тычки, но, как ни странно, он находил привлекательной эту атмосферу убожества и грязи. Лавчонки, торгующие дешевым шмотьем, парикмахерские с рекламой давно устаревших причесок, магазинчики с товарами крикливых расцветок, аптеки с подозрительными лекарствами, какие-то жалкие театрики и киношки с порнофильмами… Словом, барахло второго, а то и третьего сорта, для бедноты…
Пассаж «Брэйди» был типичным примером этого убожества: крытая торговая галерея, наполовину заброшенная и весьма напоминавшая дешевый восточный базар. В дальнем его конце, около железных штор закрытых лавок, торчали проститутки в ожидании клиентов из иммигрантского племени, решивших спустить здесь свою месячную зарплату.
Жан-Луи остановил машину у входа в пассаж и изложил спутникам свой план. Эрве никак не мог сосредоточиться. Справа от них, в мутном удушливом воздухе с запахом угольной пыли, ему подмигивали тусклые лампочки витрины с афишами кинотеатра «Брэйди».
В программе на эту неделю значились два фильма по цене одного – «Маска Сатаны» Марио Бавы и «Ужасы черного музея» Артура Крэбтри. Пока Эрве разглядывал тень листвы, трепетавшую на тротуаре (что делало афишу еще более зловещей), его посетило одно давнее воспоминание. К любому страху, навеянному фильмом, всегда примешивался еще и другой – страх находиться в темном кинозале, этом приюте сатиров, развратников с хищными руками. Все годы отрочества Эрве проходили под знаком этой пытки; ради удовольствия смотреть на большом экране фильм с эпизодами, вызывавшими у него смертельный ужас, он был готов претерпевать другой, интимный ужас, связанный с тем, что кто-то неизвестный в темноте попытается залезть к нему в штаны.
Внезапно его хлопнули по спине: ну да, это же брат, это реальность, миг настоящего…
– Эй, ты с нами?
– А? Да… конечно…
– Так вот, останешься здесь, у входа в пассаж, вместе с Николь. А я пройдусь по галерее. Если Гоа попробует свалить, ты его задержишь.
– Но я же никогда в жизни его не видел!
– Перепуганный тип, весь в поту и бегущий в твою сторону, – такого описания тебе достаточно?
– А-а… Ну ладно…
Эрве покосился на Николь и заметил, что она явно приободрилась. Интересно, как она себе это представляет? Что их экспедиция на ярмарку послужит достойным продолжением студенческих демонстраций? Что она сейчас схватит дилера ЛСД и повалит его на тротуар одного из самых злачных парижских бульваров – вот так вот, одной левой?
Эрве сунул руки в карманы и состроил самую свирепую физиономию, на какую был способен, – правда, она вряд ли бы кого-нибудь напугала, но сойдет и такая. Тем более что он не один: они с Николь вполне достойная пара…
А Жан-Луи уже исчез из виду.
47– Интересно, за кого он нас держит, – буркнул Эрве, закуривая сигарету.
– Он сыщик! – решительно заявила Николь. – И знает, что делает.
«Ишь ты, как она в него верит!» – подумал Эрве и прошелся взад-вперед по тротуару. Арабы в обвислых пиджаках и кепочках не по сезону покупали билеты в кассе кинотеатра «Брэйди».
Нет, хватит пялиться на эту киношку, нужно следить за пассажем. И он устремил взгляд на торговую галерею. Редкие посетители держались поближе к стене, плафоны заливали пространство зеленоватым светом.
Эрве не испытывал никакого страха, никаких опасений, он даже и не ждал ничего особенного. По его мнению, все это мероприятие было потерянным временем, чистой показухой… Но делать нечего – по словам Николь, главным здесь был Жан-Луи, а не он… Внезапно Эрве заметил какую-то суматоху в дальнем конце пассажа и, вытянув шею, увидел лохматого типа, довольно-таки похожего на торговца наркотой… какими он их себе представлял.
Морда как у кабана, коротенькая челка, нависшие брови – точь-в-точь Мефисто! – черные как смоль волосы, спадающие на лоб и на щеки густыми прядями. Слишком просторная кожаная куртка и помятая рубашка придавали ему сходство с самим Жан-Луи.
– Держи его! – прорычал тот издали.
Эрве резко вытолкнул Николь с опасного места действия – как
