Помост у реки Роны - Дарья Алексеевна Ивановская

и социальным вопросам. Pro Juventute, недавно отметивший свой столетний юбилей, один из немногих фондов в Швейцарии, готовый открыто обсуждать самые острые социальные темы. «Самоубийства среди молодежи до сих пор считаются темой табу, – объяснил глава Pro Juventute Штефан Отикер. – Почти никто из государственных чиновников не решится открыто обсуждать проблему на публике. В таком социальном контексте проблема только усугубляется. Ни родители, ни учителя, ни сами подростки не знают, как с нею справляться». По данным Всемирной организации здоровья (ВОЗ), причины около сорока процентов самоубийств так и остаются невыясненными. И если взрослые чаще вполне осознанно идут на самоубийство, то подростки просто не видят выхода из своих проблем, большинство из которых можно решить, стоит только поговорить с профессионалами. Тут и кроется главная трудность, отмечают в фонде: подростки боятся рассказывать о своих проблемах родителям, опасаются насмешек со стороны сверстников и все больше замыкаются в своем мире. Они не хотят расставаться с жизнью, но не видят способов изменить свой образ жизни, который вызывает у них отторжение. Эта тема крайне непопулярна. Политики предпочитают обходить ее стороной, а родителям кажется, что у их детей не может быть суицидальных наклонностей. Все молчат, а подростки гибнут. Очевидно, экономическое здоровье государства не обязательно ведет к психологическому здоровью молодежи. Поэтому нам так важно научить родителей внимательнее относиться к собственным детям.

– О чем это говорят по радио? – обратилась к надзирательнице девочка.

– Ох, это очень сложная тема, но ты, милая, не бери в голову, у нас тебе будет хорошо и весело! Знаешь, какие у нас дружные ребята?

Надзирательница убедительно заулыбалась и посмотрела на отца девочки, как бы заодно передавая обещание счастья и ему. Хотя, конечно, не ясно, понял ли он, в чем было дело, слушая радио на чужом языке.

– В твоей комнате на кровати лежат полотенца и постельное белье, всё, разумеется, чистое и запечатанное в целлофан. Твоя комната на третьем этаже, – продолжила надзирательница и указала рукой направление, где находится лифт.

Женя с отцом поднялись на третий этаж, отец открыл дверь комнаты, которой было суждено стать для Жени новым домом на несколько ближайших лет. Он огляделся по сторонам, отметил более чем скромную мебель и довольно улыбнулся, подойдя к окну:

– Какой из окна великолепный вид, ну просто красота! – восхитился он.

Девочка ничего не ответила.

Отец подошёл к ней, обнял, они сели на край кровати. Дочь сказала отцу, чтобы он не грустил, ведь совсем скоро она приедет к нему на каникулы.

Вскоре отец попрощался и ушел.

Оставшись одна, девочка принялась раскладывать свои вещи, а затем стала заправлять постель. Разорвав целлофан, она сильно встряхнула пододеяльник и вдруг услышала, как что-то тихо звякнуло, ударившись об пол. Она что-то смахнула с тумбочки. Женя присмотрелась и с удивлением увидела под ногами подвеску в виде серебряного ключика на цепочке. Женя наклонилась, взяла ключ и осмотрела со всех сторон.

– Хм, а ты симпатичный! – сказала девочка ключику и, не понимая, что с ним делать дальше, просто надела цепочку себе на шею.

Не зная, чем еще заняться, она подошла к окну. За окном быстро несла свои шумные воды горная река. Вдалеке, на холме, она заметила женскую фигуру. Присмотревшись, девочка поняла, что это очень старая женщина, которая почему-то неотрывно смотрит в ее сторону. Женя не могла разглядеть ее как следует, но почувствовала неприятный холодок под сердцем, словно дотронулась до чего-то опасного. Она отшатнулась от окна, стараясь унять сердцебиение, а когда осторожно подошла снова, увидела, что старуха исчезла.

Вскоре она поймёт, что эту пожилую странную женщину знают все в этом городе. Она частенько бродила между ярмарочными рядами, сидела на трамвайных остановках или на холме над рекой. Она никогда ни с кем не заговаривала, но прохожие ее почему-то пугались, особенно дети. Они словно чувствовали то, что не могли почувствовать взрослые, и инстинктивно старались избегать эту женщину, считая ее колдуньей. За многие-многие годы эта спятившая особа словно стала достопримечательностью Женевы, ее даже рисовали местные художники и ее портреты можно было встретить на местных блошиных рынках.

На город опускались синие сумерки. Дул ветер, он развевал распущенные седые волосы старой, странно одетой женщины, одиноко сидящей на трамвайной остановке.

Женщина что-то тихонько напевала.

Неожиданно она поднялась с металлической лавочки и пригляделась к доске объявлений. Ветер ворошил кипу наклеенных друг на друга бумажек и внезапно показал старое объявление о розыске с портретом молоденькой черноволосой девушки. «Пропала без вести, если вы видели ее, позвоните по телефону…» – было напечатано на листке.

Старуха придержала одной рукой объявления, наклеенные сверху, и резким движением оторвала объявление о пропавшей девушке. С неподвижным лицом она смяла его и бросила в урну.

Она снова тяжело опустилась на сиденье, не сводя глаз с реки. На помост выбежала стайка молодёжи. Ребята расселись на нем, о чем-то оживлённо беседуя и смеясь.

Старуха вновь почти беззвучно запела. Может быть, это был просто набор слов, а может, и старинная песня. Знать это было никому не дано. Даже ветру.

Demain, dès l’aube, à l’heure où blanchit la campagne

Je partirai, je partirai, vois-tu, je sais que tu m’attends

J’irai par la forêt, j’irai par la montagne

Je ne puis demeurer loin de toi plus longtemps

Seule, inconnue, le dos courbé, les mains croisées

Je marcherai les yeux fixés sur mes pensées

Seule, inconnue, le dos courbé, les mains croisées

Je marcherai les yeux fixés sur mes pensées

Seule, inconnue, le dos courbé, les mains croisées

Je marcherai les yeux fixés sur mes pensées

Sans rien voir au dehors, sans entendre aucun bruit

Et le jour pour moi sera comme la nuit

Je ne regarderai ni l’or du soir qui tombe

Ni les voiles au loin descendant vers Harfleur

Et quand j’arriverai, je mettrai sur ta tombe

Un bouquet de houx vert et de bruyère en fleur

Et quand j’arriverai, je mettrai sur ta tombe

Un bouquet de houx vert et de bruyère en fleur

Et de bruyère en fleur

Et quand j’arriverai, je mettrai sur ta tombe

Un bouquet de houx vert et de bruyère en fleur

Et de bruyère en fleur.[38]

Примечания