Помост у реки Роны - Дарья Алексеевна Ивановская

class="p1">Вид друзей словно каким-то образом придал Вале силы, которой хватило, чтобы подняться с дивана и, схватив Снейка за руку, потащить его за собой в туалет. Видимо, в памяти Вали воскресли воспоминания о том, что именно там заканчиваются все ужасные происшествия.

– Валя, что ты творишь? – смеясь, всё же решил попробовать притормозить ее Тим. – Ты что, всерьёз тащишь меня в туалет?

Но казалось, Валя его не слышит. Она дотянула его до входа в женский туалет и затащила в одну из кабинок. Было слышно, как у соседнего толчка устало блюёт какая-то девочка, стены вибрировали от басов, начинающих песню Тимати. Да, его песни ставили даже здесь. Приглушенные русские голоса неимоверно радовались выбору диджея. И в момент, когда она всё же смогла закрыть дверь на щеколду, толкнула Тима к стене и неумело начала пытаться расстегнуть его ширинку, он что было сил схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул.

– Остановись же! Всё это совсем на тебя не похоже, неужели ты правда этого хочешь?

– Тим… – Валя уставилась на Снейка мутными глазами, икнула, едва сдерживая тошноту. – Не сбивай мой вайб…

– Хотя, думаю, что и сам знаю ответ.

Валя опустилась на корточки, она взглядом теперь неизбежно встречала ширинку Снейка. Тут она закрыла лицо ладонями и расплакалась.

– Просто сегодня мне очень грустно… Знаешь, мы поссорились с Самантой…

– Ты же наша маленькая грустная лесбияночка… – прошипел Снейк.

– Что? Откуда ты знаешь об этом? – Валя была не в силах оправдываться.

– Я знаю Сэм куда-а-а больше времени, чем ты. Позволь мне попробовать угадать, что сейчас с тобой происходит. Ты чувствуешь, что расстаешься с друзьями, которых полюбила, а на Саманту у тебя, видимо, были особенно нежные планы… Но она на них, как ты уже успела понять, уже забила. Видишь ли, милая Валентино, я открою тебе одну важную истину сейчас, которой еще только предстоит открыться тебе во всей красе. Все, то есть я имею в виду, абсолютно все, кого ты знаешь и кого еще не знаешь, всегда будут делать лишь то, что им выгодно. Меня все зовут меркантильным, ну просто льстивым ублюдком, который только и умеет, что присасываться к мажорам типа Саши, а он у нас считается вообще мудаком номер один, так ведь? Так вот, догадываешься ли ты, в чем на самом деле мое превосходство над всеми вами? В том, моя дорогая, что я хотя бы не скрываю своих намерений. Все эти мальчики-зайчики и милые девочки, которые так весело гудят сейчас за этой стеной, останутся такими пушистыми только до тех пор, пока их так щедро кормят родительские бабки. Но, поверь, как только они почувствуют, что их пуповину вот-вот отрежут, все их – то есть ваши, потому что ты в этой теме, как я вижу, в лидерах – жёсткие обиды тут же улетучатся, а зайчики станут послушно выполнять семейные команды. Они ведь на самом деле что угодно готовы сделать, лишь бы не потерять любимые ништяки, к которым так привыкли… Никто из вас, сладенькая моя Валя… Ты уж прости, что я тебя так назвал, но после всего, что между нами было и еще, надеюсь, сегодня случится, я позволю себе тебя так называть… Так вот, никто из вас пока ещё даже не нюхал реальности. Вы ведь даже не знаете, что такое дружба! Легко дружить, когда тебе на голову бесконечно сыпят бабло… Как же всё сразу становится романтично! Вы, несчастные, живете все в цветочницах, и вам даже единого шанса не представляется, чтобы действительно проверить, кто из вас кому друг. Вы пока что только научились ныть по любому поводу. И слишком вероятно, что если не сегодняшний выпускной, так любой первый жёсткий вопрос денежной нужды без родительской поддержки, и вся ваша дружба лопнет, как жалкий пузырик. И если бы тебя лишила денег твоя семья, уверен, ты бы словно пиранья стала вгрызаться в любую возможность их получить, так же, как и я. А со временем ты даже не заметишь, как скоро станешь как две капли воды похожа на своего отца. Поэтому, выходит, что, по сути, мы с тобой родные души, просто пока ты еще об этом не догадываешься. Только я во языцех – почему-то гадкая мразь, а вы все типа райские пташки. Вот сейчас… слышишь этот гул за стеной? Это обычная тусовка – вот и всё, Валя, что происходит между всеми этими людьми, набившимися в клуб. Хотя что-то я сильно увлёкся, я даже прошу прощения… Мы с тобой отвлеклись от самого главного. Можешь продолжать то, на чем мы остановились. Или ты теперь больше меня не хочешь?

Валя откинула голову, разглядывая долговязого Снейка. Он был одет во всё чёрное, его джинсы были пропитаны запахом травы, которую они с Сашей обыкновенно курили в мощных BMW.

Несмотря на опьянение и тошноту, Валя расслышала и уяснила каждое слово, произнесенное Тимом. Какое неожиданное откровение, и как оно оказалось кстати… Валя поднялась на слабые ноги, прислонившись к Снейку всем телом, и даже почти упала на него. Она положила голову ему на плечо, словно он был ее давний друг, и совершенно осознанно прошептала на ухо:

– Мне правда это нужно. Трахни меня, пожалуйста.

Тим был значительно выше Вали. Он нежно дотронулся до ее макушки и свысока заглянул ей в глаза. Его светло-серые глаза казались выцветшими. Он стал целовать ее бережно, как срывают редкий цветок. Валя никогда не могла бы подумать, что Снейк способен быть таким галантным. Он запустил руки ей под подол, неспешно стягивая вниз трусы, ладонями чувствуя ее еще детское тело. Валя стояла как мёртвая, не открывая глаза, она позволяла всё это Тиму. Ее голова лежала на плече Тима, как шея погибшего лебедя. Она услышала, как он расстегнул ширинку, почувствовала, как он задёргался, а затем, спустя семь-восемь долгих секунд, почувствовала сильный толчок внутри себя и схватилась обеими руками за его майку. Она чувствовала запах чужой, потной, горькой шеи, видела, как перед ее глазами вверх и вниз прыгает грязная настенная плитка за его спиной. Валя молчала и терпела. Странно, но ощущая, как Тим наслаждается ее телом, Валя чувствовала, слово в эти секунды происходит инициация, в которой она лишается своей души. С каждым толчком слова Снейка всё глубже проникали в нее, и Валя навсегда прощалась со всем, во что так свято верила раньше. Из сознания уплывали важные прежде нежные моменты с Сэм, надежда на то, что ее отец когда-либо станет прежним, и все былые мечты. Наконец