Оставить на память (СИ) - Ласс Лина

Что ж, ночь она проведёт под крышей этого дома. А утром Генри отвезёт её к Марго и, как бы тяжело ей не было, она попрощается, в этот раз навсегда, и постарается забыть его. Ника сделала то, что так давно её мучило — объяснилась и попросила прощения. Теперь ей стало немного легче на душе, но внутри что-то продолжало свербеть, будто заевшая пластинка не доиграла до конца мелодию.

Она уснула лишь через несколько часов, мучимая мыслями. Проваливаясь в сон, ей показалось, что она всё-таки слышит тихие шаги в коридоре. Но тьма уже окутала её тяжёлым одеялом.

***

В семь утра противный писк будильника разбудил Войта. Ему казалось, что он только сомкнул глаза. Голова была тяжёлая, и вины в выпитом скотче тут не было. Бесконечный поток мыслей мучил его почти до самого утра. Ника, их ребёнок, его жена и их отношения. После сегодняшней ночи он окончательно запутался. В его доме сейчас спала женщина, мысли о которой не покидали его все эти годы, и встреча с ней вновь пробудила его. Причиной была не только новость о том, что у него есть дочь. Он хотел защитить их, уберечь от того, кто хотел причинить им вред.

Теперь Генри было стыдно за то, что он поначалу был так зол на Нику. Он не ожидал, что обстоятельства были такими скверными, и что ей пришлось пережить то, что не каждому под силу. Да это он должен был валяться у её ног, прося прощения, что его не было рядом в самое трудное время. Генри даже не пытался себя оправдать тем, что был в неведении. Он должен был упереться, потратить на её поиски все ресурсы и деньги, не давать Полу уговорить себя отступить. Но что толку теперь от его сожалений? Он потерял пять лет.

Они потеряли пять лет.

"Главное, что сейчас они обе живы и здоровы."

Но он хотел не только знать, что у них всё хорошо. Теперь, когда он знал правду, когда увидел фото девочки, носящей имя его матери, он хотел быть рядом. Хорошо, что решение расстаться с Мартой пришло ему до того, как он увидел Нику, иначе бы ей могло показаться, что причиной может быть она и Маргарет. Как только жена прилетит из Италии, он тут же всё ей расскажет, не утаит ничего, хоть раз в жизни будет полностью с ней честен и постарается убедить, что Ника к их разрыву не причастна. Генри изначально не должен был делать ей предложения — это было непростительно. Но он надеялся, что Марта сможет его понять.

А потом он что-нибудь придумает, чтобы быть ближе к девочке. Он пока не знал как. Может, какой-нибудь охранный ордер? Или спрятать их ото всех в каком-нибудь укромном месте? Или попытаться избавиться от самого Влада. В тюрьмах не ровен час, можно умереть и в "случайной" драке. Но как можно воздействовать на кого-то, кто находится за высоким тюремным забором в тысячах километрах в другой стране с другими законами?

Голова раскалывалась, когда он думал обо всём этом. В горле пересохло, и Генри, откинув одеяло, встал с кровати. Он побрёл на кухню, не зажигая свет. Проходя мимо гостевой спальни, остановился, прислушиваясь к звукам за дверью. Но тишина оглушала. Он тихонько приотворил дверь. В комнате было темно как и во всём доме, только слабый свет фонаря во внутреннем дворике пробивался сквозь занавески. Он видел мирно спящую фигуру. Ника лежала на спине, закинув на подушку руку, а лицо было повёрнуто от двери. Он слушал её ровное дыхание и любовался безмятежностью, которое она излучала.

Пять лет назад он так же любовался ею, пока она спала после жаркой ночи. Тогда Ника была растрёпана и едва прикрыта одеялом, но так же спокойна, как и сейчас. Если бы ни пёс, просившийся на улицу, он бы так и стоял, рассматривая спящую красавицу.

Ему хотелось подойти и дотронуться до её плеча в доказательство, что всё это не сон, что она здесь и реальна. Но он не решился и вышел из её спальни. Провёл рукой по волосам, освобождаясь от видения. Что было бы, проснись она сейчас и обнаружив его присутствие? Смог бы он тогда заставить себя уйти? Или поддался бы своему желанию, которое, даже по прошествии лет, она вновь в нём зажгла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Генри думал, что утром его мысли придут в порядок, но голова словно разбухла как с похмелья. Он с трудом поднялся и прошёл на кухню, включил кофемашину, и, повернувшись к столу, замер. Перед ним стояла Марта с чемоданом за спиной. Её лицо застыло. Она смотрела на две чашки, которые он так и не убрал с ночи. На одной из них красовался бледный след Никиной помады.

— Ты должна быть в Италии, — потрясённо сказал он.

— Рейс задержали, а потом и вовсе отменили. А ты, я смотрю, зря времени не терял, — развернувшись на каблуках, она быстрым шагом направилась в спальню. Генри кинулся за ней. Конечно, в их спальне, она никого не обнаружила.

— Уже избавился от шлюхи? — Она повернулась к нему, гневно сверкая глазами. Но тут её взгляд зацепился за что-то за его спиной и Генри понял, что она увидела. В коридоре стояла Ника, заспанная, непричёсанная, под глазами размазалась тушь. В руке она сжимала худи, которое не успела натянуть на майку. На лице было написано выражение полной неожиданности. Марта угрожающе дёрнулась в её сторону, но Генри встал между ними, и тут же звонкая пощёчина обожгла его щёку.

— Мерзавец! — прошипела его жена.

— Ничего не было, — Генри перехватил её руку, готовую нанести ещё один удар. — Это моя старая знакомая. Ты же видишь, что мы ночевали в разных спальнях.

— За дуру меня держишь? — Марта вырвалась из его хватки. — Кот из дома — мыши в пляс. И ты так делаешь каждый раз, когда я уезжаю? Или ты и в своих поездках это практикуешь? Кто эта девка?

Генри бросил взгляд через плечо, но коридор был пуст.

— Чёрт! — выругался он и бросился к выходу. Дверь на улицу была распахнута. — Ника! — он выскочил на лужайку и увидел удаляющуюся фигуру. Он нагнал её через пару секунд и развернул к себе. — Постой, я прошу тебя.

Он заметил как она, побледнев, смотрела на него с глубочайшим сожалением.

— Давай пройдём к машине. Сейчас я отвезу тебя, мы поговорим…

— Генри, твоя жена! — пробормотала Ника. — Она думает сейчас не пойми что. Ты должен вернуться и всё ей объяснить. Не надо было привозить меня к себе. Я теперь чувствую себя… — она не договорила, поморщившись. "Шлюхой" — вертелось на языке. Хорошо, если Генри сможет всё прояснить, и его жена поверит. В обратном случае Ника будет выглядеть потаскухой, уводящей мужей.

— Я хочу кое-что сказать, — Генри удерживал её за плечи. — Прошу, Ника, не уходи.

Она чуть заметно кивнула. Видимо, отчаяние в его голосе заставило её передумать.

— Хорошо, я сейчас. — Он побежал к дому, где в дверях стояла наблюдавшая за ними Марта. Он, схватив её за руку, завёл в дом и закрыл дверь.

— Что это значит? — его жена была раздражена, но Генри удивился тому, что не видит в её глазах слёз. Очевидно, что она шокирована якобы свершившимся фактом измены, но он не видел на её лице обиды, какой можно было ожидать от обманутой жены.

— Как бы банально это не звучало, но это не то, что ты подумала, — Генри обречённо вздохнул.

Марта горько усмехнулась, явно не поверив ему на слово.

— Что по-твоему я должна была подумать, если увижу девку, проведшую с тобой ночь и пившую мой чёртов кофе из моих чёртовых чашек?

— Не называй её так, — раздражённо бросил он.

— Она полуголая вышла из спальни!

— Мы спали в разных комнатах! — Генри повысил голос, пытаясь перекричать Марту. — Мы давно не виделись и… просто разговаривали. Было поздно, я настоял, чтобы она осталась.

— Ты настоял? А почему нельзя поговорить, не знаю, в кафе? Ведь друзья обычно видятся там.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Потому что это был серьёзный разговор и я не хотел, чтобы нам мешали.

— Серьёзный разговор… — губы его жены неприятно скривились от отвращения. — Какой же ты козёл!

— Что?

— КОЗЁЛ! — Выкрикнула Марта. — У тебя даже духу не хватает признаться, что ты трахал какую-то девку за моей спиной, хотя я поймала вас с поличным.

— Ничего не было, мать твою!