Там, где мы служили... - Олег Верещагин

— Ник, чёрт тебя!.. — повторил Джек и кинул в канадца ключом от банки. Ник повернулся:

— ну чего?!

— Тебе, — указал Джек на Шарло, который заморгал, неуверенно рпазглядывая слегка нахмурившегося канадца. Потом Ник махнул рукой:

— Пойдёт.

— Жозеф! — продолжал аукцион Джек. — Вот тебе помощник.

— Русский, что ли? — валлон тоже встал, кивнул. — Ничего, здоровый. Кассету таскать сможет.

Шарло, закончив раскладывать вещи, достал из кармана куртки и поставил на выступ над кроватью фотографию — белокурая, очень красивая девушка с ослепительной улыбкой смотрела на всех со снимка с весёлым, необидным превосходством человека, отчётливо сознающего свою красоту.

— Кто это? — заинтересовался Жозеф.

— Мирэй, — в голосе Шарло прозвучала открытая нежность. — Мирэй Граншан. Моя девушка. Красивая, правда?

— Очень, повезло тебе…

… - Ты откуда? — между тем спросила Елена у подсевшего к ним Олега. — Не из Питера? — Витька тоже смотрел с интересом, но про Тамбов не спрашивал, всё ещё напоминая себе, что по официальной легенде он из Минска.

— Из Ишима, — вздохнул тот.

— Это в Сибири? — вспомнила Елена.

— Ага.

— А поточней? — вмешался Эрих. — По слухам, Сибирь большая. Больше Германии.

— Это на реке Ишим, — пояснил Олег.

— Отличный признак, — кивнул Эрих. Пеньков смутился:

— Ну… на Ишимской равнине…

— Сдаюсь, — Эрих поднял руки. — Поразительно, что твоя фамилия не Ишим. По Ишимской равнине течёт река Ишим и стоит на неё город Ишим… хм. Что умеешь?

— Я? — русский словно бы удивился.

— Ты, ты, — кивнул немец. — Пьёшь, куришь, мелкий рогатый скот насилуешь?

— Н-нет… — растерялся и вроде бы даже испугался Олег. Эрих укоризненно покачал головой:

— Что ж ты так?

Русский совсем растерялся и пожале плечами. Огляделся беспомощно. Ник засмеялся:

— Да брось ты! И не прячь голову под мышку, дядя так шутит. Дядя у нас шутник и его дома ждёт классная девчонка… Если ерьёзно — что умеешь-то?

— Я школу вот только весной закончил… ну, в автотехнике хорошо разбираюсь… рисовать люблю.

— Ого, — подняла брови Елена.

— Это здорово всё, — Ник кивнул. — Драться умеешь?

— Конечно, — удивился Олег.

— Давай попробуем, — Ник тут же поднялся. Олег посмотрел вокруг:

— Здесь? А не тесно?

— Самое то, — Ник сбросил куртку. — Ну?

Русский был практически ровесник канадца, одного роста, примерно одной комплекции, но все знали, что в роте найдётся от силы 2–3 человека, способных одолеть Ника в спарринге. А некоторые ещё помнили его бой с Иоганном. Так что исход схватки сомнений не вызывал — интересно было лишь, сколько русский простоит.

Ник принял стойку. Олег замер против него, просто опустив руки и чуть выставив левую ногу. Джек громко вздохнул, и Витька понял причину вздоха. Всё было и в самом деле ясно — сибиряк наверняка СБСовец, сейчас о попытается провести болевой под урад правой, и Ник приласкает его «вертушкой» по кумполу. Скорость у канадца при ударе такая, что гаснет пламя стоящей в метре от бьющей конечности свечи — Витька сам это видел…

Правый кулак Ника выстрелил в воздух, на миг исчезнув из виду. Потом Ник упал на колено и вскочил с поворотом, отпрянув от русского, замершего в точно такой же, как и раньше, позе.

Никто ничего не понял. Только сам Ник заметил, как русский внезапно плавно сместился вправо, движением, похожим на бегущую волну, выбросив вперёд руки со сцепленными пальцами — ими он не перехватил, а отбил удар, ими же подтолкнул — всего лишь подтолкну! — Ника в затылок, но голова сейчас кружилась, как после прямого в челюсть.

Канадец затанцева, плетя убийственное кружево сокрушительных боксёрских ударов. Олег отступал, не поднимая рук и лишь очень ловко уклоняясь. Ник вдруг подпрыгнул и выбросил правую ногу — целя в челюсть.

Опять никто ничего не увидел и не понял — но Ник полетел наземь спиной. Он не грохнулся, конечно — он приземлился, молниеносно вскочил с перекатом… И снова он-то разглядел всё — русский словно перетёк вниз и вправо на отставленную ногу, перехватил ладонью и подтолкнул вверх бьющую ногу Ника, а своей левой круговым подсёк левую канадца.

«Чёрт, — пронеслось у Ника в голове, — как он это делает?!» Русский застыл напротив с расслабленным полусонным лицом, весь какой-то несобранный… но его сила была именно в этой несобранности. Ник ощутил — русский не быстрей его. И не сильнее. Но что тогда?! И что это вообще?! Не СБС — СБС очень походил на ланкаширский стиль и в нём всё было утилитарно и стремительно. В Нике зародилось совершенно новое для него опасение — такого он не видел. Казалось, он дерётся с… всплыла картинка двухгодовой давности — он купается на побережье Атлантики, и волны, холодные, плавные, неспешные, прозрачные, из такой податливой воды — швыряют его, как хотят, они похожи на податливые и… непробиваемые стены.

Да. Он словно бы дрался с волной.

Как он тогда выплыл? Он просто позволил волнам вынести его на берег. На берег… где они потеряли свою тугую, текучую силу.

Страшней всего волна — в узком месте…

Ник начал отступать. Позади охнули, кто-то завопил, засвистел разочарованно, но он на такие вещи перестал обращать внимание после первой же драки на школьном дворе, где продемонстрировал обидчику преподанные дедом умения… Олег двигался следом — неотвязно, но на дистанцию удара даже ногой не подходя.

Зрители шарахнулись к стенам, давая место. Ник бросился вперёд великолепным проскользом, выбросил вперёд руку — правую… Олег упал под неё, перекатился через плчо вперёд мимо Ника, и канадец скорей угадал, чем увидел, что Олег не просто перекатывается — он… он бьёт ему ногой в лоб!!!

Но здесь было место для манёвра! Ник скользнул вправо-назад и пресёк попытку Олга вскочить — ударом в челюсть.

— Ха! — услышали все выдох, вырвавшийся из лёгких русского, когда тот грохнулся обратно на пол.

— Ну вставай, — непонятно сказал Ник, подавая руку Олегу. Русский легко поднялся, потёр челюсть и хмуро сказал:

— В нашей учебной роте я был лучшим рукопашником…

— Не удивительно, — хмыкнул Джек. — Утешься тем, что в нашей роте Ника могут побить от силы двое.

— Что это было? — требовательно спросил Ник, растирая кулак. — Я не мог в тебя попасть, что — это — было?!

— Секрет, наверное, — предположил Эрих. Олег улыбнулся — уже не растерянно, не настороженно, а просто — до ушей:

— Да не секрет. Это называется скобаря ломать. Меня дед научил.

— Дедушка, — с пафосом вздохнул Эрих, — ну почему ты нас так рано покинул, черти тебя понесли грабить эту Кубу, тем более, что её всё равно, оказалось, смыло?! И вот дедушки всех всему учат, все всё умеют, один я — как сирота…

— Ско-ба-ря ломать? — повторил Ник. — Чёрт, язык скорей сломаешь скорей, чем этого ск… скобаря.

— Мой дед — из коренных уральских, — гордо сказал Олег. — Он до сих пор иногда на спор дерётся, а до Безвременья был братком. Ну, бандитов так называли, только не как сейчас бандосы эти, а благородных…

— На пари — это здорово, — одобрил Джек.

2

История «Карин и её базуки» подошла к концу. В последней «серии» Ойто фонВысморк прозрел после того, как на голову ему упал бандосский лётчик, и они с Карин, обвенчавшись, открыли детский дом для сирот войны. Общественность роты, уже свыкшаяся с новым чтивом раз в три дня, загоревала было, но таинственный автор вывесил анонс — на горизонте замаячил новый «реалистический триллер» «Тимур и его командос». Кое-кто, читавший оригинал (недавно переведённый, кстати, на английский язык), покатывался со смеху уже от одного названия, ну а слово «командос» знали вообще все. Не читавшие — просто ждали новенького.

Неведомый автор (авторы?) не обманул ожиданий читающей публики. Итак, пионер Тимур Сараев жил себе не тужил в каком-то русском приморском посёлке, где вовсю цвели прелести капитализма — пьянство, наркомания и политическая пассивность. Тимур общему настроению не поддавался и старательно помогал всем, кто в помощи нуждался, за что неоднократно был бит селянами, неадекватно воспринимавшими его помощь, а так же осмеян сверстниками, смотревшими на него, как на чокнутого. Но тут началась Третья Мировая. Будучи по натуре миротворцем, Тимур сперва воспринял её с ужасом, но тут бомба неких «пиндосов» разрушила во дворе школы его любимую песочницу, а осклоком разбило очки близорукой девочке Натуське Зипцугерман. Пробравшись в полузаброшенный сельский музей Тимур, воспылавший праведным гневом, поклялся на казачьей шашке в вечой ненависти к разрушителям и поругателям. Тем временем, орды нашествия (описанные в тексте, как моторизованная орда какого-нибудь Батыя) уже двигались на родные края Тимура, предавая поругаию святыни, насилуя без разбора женщин, мужчин и овец, а так же принося нескончаемые массовые жертвы некоей злой силе, которой поклонялись. В это же время в прибрежный посёлок (совершенно непонятно, зачем — но это придавало произведению особый аромат) последний полоцкий князь Влупиволк Всосисмысл, до того времени содержавшийся в дурке агентами Мирового Зла, ибо только он обладал секретом древней боевой мощи русичей под туманно-всеобъемлющим названием «енто самое». Одновременно откуда-то с северо-запада прибыла группа воинов Национал-Интернационала, искавших Земли Обетованной. Тимуру — благодаря вечному своему энтузиазму и вспыхнувшим ярким пламенем организаторским способностям — удалось сплотить между тем в боевой отряд раскаявшуюся молодёжь посёлка, уговорить присоединиться к отряду интернационалистов и даже недоверчивого Влупиволка. Выпуск заканчивался тем, что отряд собрался уходить в горные леса Кавказа…