Крестоносцы. Полная история - Джонс Дэн

В октябре 1124 года Балдуин II, едва выйдя из темницы и услыхав новости, явился к стенам Алеппо со своими баронами и солдатами с таким боевым настроем, что все они «уверовали, будто смогут завоевать всю Сирию»[324]. По примеру своего коннетабля Балдуин привел не только собственные войска, но и армию ценного союзника, мусульманина-шиита, араба Дубайса ибн Садака, владыки иракского города Эль-Хилла. Тот пообещал Балдуину, что если король поставит его править Алеппо вместо Тимурташа, то он станет «покорным наместником» христианского господина[325]. Готовясь к зимней осаде, инженеры Балдуина воздвигли у городских стен полустационарные постройки, и блокада началась. Неурожай помешал Алеппо как следует подготовиться. Хронист Камаль ад-Дин писал, что людям, чтобы выжить, приходилось есть собак и человеческие трупы, из-за чего в городе свирепствовали болезни[326].

Франки, разбившие лагерь под стенами города, разоряли могилы мусульман, вытаскивали гробы, которые затем использовали в качестве сундуков для хранения, и приводили в бешенство горожан зрелищем оскверненных тел их почивших родственников: «Если обнаруживали [они] мертвецов с неповрежденными суставами, то связывали им ноги веревками и выставляли на обозрение мусульман. И при этом говорили: „Это ваш пророк Мухаммад!“ А другие говорили: „Это — Али!“», — писал Камаль ад-Дин, дед которого находился тогда среди осажденных. Он же рассказывал, как один франкский солдат взял свиток Корана и привязал его под хвостом своей лошади, так чтобы на него постоянно падали конские экскременты, что вызывало взрывы хохота у его товарищей. А если франкам удавалось схватить мусульманина из Алеппо, они отрубали ему руки и кастрировали[327].

Несмотря на такое чудовищное поведение, которое можно записать на счет психологической войны, Балдуину и его арабским союзникам взять Алеппо той зимой не удалось, и в январе, когда атабек Мосула Аксункур аль-Бурсуки (который наследовал в 1113 году убитому Мавдуду) совершил несколько нападений на земли Антиохии, королю пришлось оставить свои попытки. Испугавшись, что, осаждая Алеппо, он рискует лишиться Антиохии, Балдуин отступил, в первый раз после освобождения из плена показался в Иерусалиме, а затем снова отправился на север укреплять оборону княжества. В мае 1125 года крестоносцы еще раз сразились с Аксункуром, но с этого момента и далее попытки франков захватить Алеппо и упрочить свое господство в северной Сирии постепенно сошли на нет. Теперь они обратили свои взоры на юг, нацелившись на Дамаск и Аскалон.

Борьба за Алеппо, начавшаяся в годы, предшествовавшие багдадским протестам, заняла почти пятнадцать лет и повлекла за собой чудовищное количество смертей, мучений и убийств, а свелась всего лишь к сохранению статус-кво. В 1124–1125 годах франки подтвердили то, что было очевидно сразу после Первого крестового похода: обладая достаточными ресурсами и при поддержке военно-морских сил союзников они вполне могли захватывать города, расположенные на Левантийском побережье от Византии до египетской границы, но в отсутствие таких армий, что наводнили Святую землю в 1098 году, прорваться во внутренние районы Сирии были неспособны. Что касается Фатимидов, стало ясно, что династия находится в упадке, который, казалось, вот-вот приведет к окончательному ее краху, а вот Сельджукиды с востока оказались серьезными противниками, хоть и были безнадежно разобщены и в отсутствие харизматических лидеров вроде Иль-Гази не могли нанести неверным сколько-нибудь значительного урона. Чтобы этот хрупкий баланс сил качнулся в ту или другую сторону, требовался либо массовый приток солдат с Запада, отправившихся в новый крестовый поход, либо появление в Каире или Багдаде лидера, который сумел бы объединить исламский мир Ближнего Востока и отправить упрямых франков туда, откуда они явились. Выйдет так, что в грядущем веке случится и то и другое.

Глава 12. Новое рыцарство

Людей пошло больше… чем когда-либо раньше со времен Первого крестового похода.

2 мая 1125 года король Балдуин II прибыл в Акру. Укрепленный прибрежный город, построенный на небольшом скалистом полуострове в северной части Хайфского залива, быстро превращался в важнейший торговый узел Латинского Востока. С остальными латинскими государствами его связывали надежные водные и сухопутные маршруты, а паломникам и купцам пришлась по нраву гавань Акры, укрытая от волн стенами, утопленными в морское дно еще в IX веке, в правление аббасидского губернатора Ибн Тулуна, и защищенная от вражеских кораблей массивной цепью, которую по ночам натягивали у входа в порт[328]. Иерусалимские короли частенько наведывались в Акру: город и его окрестности находились в прямом подчинении иерусалимской короны — в отличие от остального королевства, поделенного на фьефы, которые были розданы баронам и вассалам короля. В XII веке Акра наряду с Яффой считалась важнейшим перевалочным пунктом Утремера[329].

В Акре Балдуин подписал указ, вознаграждавший венецианского дожа Доменико Микьеля и его моряков-крестоносцев за помощь в захвате Тира годом ранее[330]. Широкие привилегии в обмен на крестовый поход — разрешение основать доходную самоуправляемую колонию в Тире и жить на Латинском Востоке согласно собственным правилам и обычаям — первоначально обещал венецианцам патриарх Иерусалима Вармунд, потому что Балдуин тогда находился в заключении. Теперь король скрепил договор личной печатью, чем на поколения вперед обеспечил горячий интерес дожей и простых венецианцев к делам Святой земли. Балдуин понимал, как важно быть с венецианцами на дружеской ноге — не в последнюю очередь потому, что после взятия Тира те разгромили византийские города в Эгейском и Ионическом морях, напали на Родос и выкрали с Хиоса мощи святого Исидора Хиосского{88}. Подписанием указа Балдуин продемонстрировал свою решимость создать сеть сторонников, к которым иерусалимский король мог бы обращаться за военной помощью, и намерение управлять завоеванными городами, распределяя их между колонизаторами из заморских государств. Договор Балдуина с Венецией сыграет крайне важную роль в истории Крестовых походов и государств крестоносцев — хотя полностью его последствия станут ясны лишь почти через восемьдесят лет. Но и это не все — была еще одна деталь, значение которой выходит далеко за рамки десятилетия 1120-х годов. В самом низу документа, в числе заверивших договор, стояла подпись человека по имени Гуго де Пейн. Это был основатель и первый великий магистр ордена бедных рыцарей Храма Соломона — или, коротко говоря, тамплиеров.

Гуго де Пейн был родом из французской провинции Шампань. В Иерусалиме он появился, когда Первый крестовый поход уже закончился, хотя, что именно привело его на Восток — желание воевать с турками-сельджуками вроде Иль-Гази и Тугтегина или же стремление замолить и искупить свои грехи каким-то более мирным способом, доподлинно не известно. Как бы то ни было, в 1119 году Гуго обосновался в Святом городе и проводил большую часть времени в окрестностях храма Гроба Господня. Подворья вокруг ротонды, заключающей в себе пустую гробницу Христа, планировалось снести, чтобы освободить место для масштабной перестройки храма, которая завершится в 1149 году. Но в 1119 году эти дворики притягивали к себе людей, подобных Гуго: солдат-пилигримов, ищущих себе место в новых государствах крестоносцев[331].