Куклы зазеркалья - Алиса Лойст

Нет, не так. Не может быть.

Как всегда присела на лавочку, мой моцион на каждое утро. Из наушников медленно и ритмично полились звуки – Агата Кристи «Альрауне». Она всегда напоминала мне почему-то тугую пружину. После очередного витка мелодия опять сжимает-разжимает что-то у меня внутри, опять закручивает, преодоление виража и снова сжимает-закручивает. Это очень помогало мне успокоиться, расслабиться и временами даже войти в своеобразный транс, где я была свободна от всего: страха, неопределенности, непонимания. Все, что было это только музыка и голос, который вкрадчиво поет о том, что происходит за зеркалом, скрывающим от других самое дно моих мыслей.

«Девочка-яд, девочка-смерть.

Если бы взять и посмотреть

Что там внутри? С той стороны,

С той стороны, где твои сны.

Ведь где-то там внутри себя

Боишься ты меня, меня,

И губишь ты меня, меня,

Как я тебя, как я тебя».15

Мои близкие не слишком приветствовали мое увлечение подобной музыкой. Марина обычно всегда нажимала на «стоп», когда приходила проведать меня.

– Конечно у тебя нескончаемая депрессия от такой музыки. Тут и ноги протянуть не долго. Включи что-нибудь позитивное.

Я пожимала плечами. Главное, что мне нравится. И снова нажимала на кнопку, все-таки это мой магнитофон и моя квартира, моя депрессия.

Было около семи часов утра. Солнце время от времени появлялось среди серых тучек – выскочит ненадолго, блеснет лучиком и обратно. Потом вообще пропало, и началась противная морось. Мир вокруг выглядел как-то блекло и тускло.

«Даже у природы плохое настроение. Черт! Какая же я размазня! Если у меня хватило сил забить их обоих этим чертовым ведром – сейчас даже не вериться, что это сделала я – то почему не хватает сил выйти из этого психологического плена? Ведь сама себя загнала в ловушку и не могу найти выход. А точнее сказать, похоже, боюсь. Нет, надо принимать решительные действия. Чем бы таким заняться новым? Чем я никогда не занималась, чтобы встряхнуть себя? Надо подумать…».

Откинувшись на деревянную спинку, подставила лицо мороси, капюшон ветровки спал с головы.

Как хорошо!

Достала руки из карманов и положила ладонями кверху, принимая эту живительную, освежающую влагу. И тут в мою ладонь уперлось что-то влажное и холодное, чуть шероховатое. Посмотрела вниз. Рядом со мной сидел пес. Не знаю, что за порода, не разбираюсь, к сожалению, в собаках. Довольно крупный, но не овчарка и не дог, насколько я могла судить, со своими скудными познаниями. Как он так бесшумно подошел?

Подпихнув носом мою ладонь, положил морду на колено и умильно, протяжно вздохнул, лукаво поглядев чуть прищуренными глазками. Тут поневоле улыбнешься, что и случилось. Какой симпатяга. Я осторожно погладила его между ушей. Раздалось довольное сопение. На шее хороший ошейник, значит, хозяин есть. Видимо отправляет пса бегать одного иногда. Хотя, в такое утро нисколько не удивительно.

Одно ухо у него чуть пошевелилось. Подняла голову. В нашу сторону в размеренном, медленном темпе бежал мужчина. Высокий, почти под два метра, достаточно сухощав, но плечи широкие, лица не разобрать из-за капюшона.

Не став останавливаться, он лишь повернул голову к нам:

– Здрасте…

– Здрасте.

– Дрейк, ко мне, – пес не шевельнулся, лишь поскулил немного, будто прося разрешения, а я почувствовала внутреннее удовлетворение, не знаю почему. – Ладно. Но на следующем круге я тебя забираю. Все…

И последовал дальше.

А мы остались. Тихонько поглаживая пальцами его шелковистую шерстку, заглянула в собачьи глаза, такие спокойные, понимающие, желто-карие с маленькими крапинками и темным ободком. Такого умиротворения я не испытывала уже давно. Как будто напиталась какой-то светлой энергией. Какое интересное имя – Дрейк.

Почти все столики в кафе были заняты. Но, не смотря на загруженность, здесь не создавалось ощущения, что вы вместе с остальными посетителями друг у друга на головах. Расположение мебели было очень продуманным. Вообще атмосфера здесь была очень приятной. Тихая музыка, но не просто радио, а очень интересные подборки, каждый день разные.

Я расположилась у окна и, с неожиданно проснувшимся вниманием, смотрела на улицу. Как будто вижу впервые, хотя уже много раз была здесь. Но так зациклилась на своем и затравила себя одними и теми же мыслями, что ничего не замечала раньше.

Сегодня наконец не лил дождь и не моросил, солнце вовсю жарило. От асфальта шли испарения, было немного тяжело от этого и влажно, как в тропиках.

Марина показалась на той стороне улицы и, осторожно оглядываясь, перебежала дорогу. Плюхнувшись на соседний стул, обняла меня и начала пристраивать сумку, потом суетливо достала из бокового кармашка расческу, причесалась.

Улыбка все не сходила с ее лица.

– Погодка класс! Правда, чуть влажно, но не страшно. Как у тебя дела?

– Хорошо. А у тебя смотрю лучше всех. Давай колись, что случилось грандиозного?

Подошел официант, заказ был сделан. И я опять вопрошающе уставилась на нее.

– Да все просто. Мы с Глебом подали заявление. Вот и все.

Внутри поднялась теплая волна. Перегнувшись, еще раз крепко обняла ее.

– Поздравляю. Это замечательная новость.

– Спасибо.

Ее глаза настороженно следили за мной все время и, вдруг тыкнув в мою сторону маленькой ложечкой, она выдала:

– У тебя тоже что-то произошло. Не знаю, правда, что такого могло за неделю измениться. Но давай, тоже колись.

Не знаю, можно ли назвать изменением мои каждодневные утренние встречи с Дрейком. Вру, позавчера мы не виделись, я еще сокрушалась, что зря мокла.

А так, наш ритуал всегда повторялся. Он подбегал ко мне, укладывал мордочку на колени и мы сидели так. Сначала минут десять, потом пятнадцать-двадцать. Последний раз, сегодня утром, его хозяин уже просто махнул рукой и пробежал мимо. А мы хитро улыбнулись друг другу.

Дрейк создавал вокруг нас какое-то незримое поле, которое закрывало от всего, что происходит снаружи. А внутри было тепло, мягко, легко, комфортно.… И еще куча всего, что невозможно передать словами. Как будто мы переносились в другую реальность или вообще параллельный мир. Его глаза удерживали мой взгляд на протяжении всего сеанса. Показывали мне дорогу в этот совсем другой мир, другую реальность. Там я, как птица феникс, сгорала и возрождалась вновь. Когда еще на меня сверху лились потоки небесной воды сверху, это и в самом деле было похоже на обновление. Я плакала, а он лизал мою руку. Дождь смывал все следы. И это лечило и заживляло мои внутренние раны лучше, чем все походы к психологу вместе взятые.

Потом к нам возвращался его хозяин, кивал и говорил:

– Дрейк, домой!

И