Химера, дитя Феникса (СИ) - Кузиев Эд

— А ты кто такой? — начал было говорить, но увидев поднятый Следопытом самострел, сменил интонации. — Купцы мы, везём на продажу этих чудных наложниц. Да вот не ожидали, что попадём на ристалище.

— Живой товар? Мы идём напрямую к забору, нас поддержат с торжка. Хотите если, то с нами поспешайте, только сказывается, что невольницы не сдюжат переход. Голодны да питья и роздыха не было давно. Если приведёте их в чувство да дадите слабину в путах, можете попытаться прорваться. Ежели нет, то сами выбирайтесь.

— Юный герой бросит пятерых девушек в лесу? Ай-яй-яй… Пропал Мир, ежели так.

— Я вижу товар, что принадлежит тебе. Если признаешь, что они свободны от твоей воли, то помога будет.

Купец зажевал губы, осмысливая риски и возможности. Его так и тянуло отдать бремя, но алчность не давала ему отказаться от возможной наживы.

— За помогу отдам одну, сам выберешь.

— Я не наймит, а брат Храма. Потому мне не нужно ничего, кроме Правды. Решайся, мы собираемся к рывку.

— Дам две, в обмен на еду и воду, — предпринял вторую попытку сторговаться бородач.

— Будь здрав! Отряд собирайся, подвяжи сумы и оружие. В руках только копьецо. Димитрий, дай суму мне, пойдёшь налегке. После моего оклика начинайте петлять, как зайцегрыз, дабы камень или стрелка не зацепили. Меж собой держите плечо в десяток шагов, дабы кучей не метали. Немного роздыха, и пойдём, — отбил команду и начал готовиться, подвязывал сумы, перераспределял вес на живот.

— Продай воды, господин. Прошу, вся, что есть, потравлена. Колодцы засыпаны, а родники горчат. Мы так одну девушку потеряли, — взмолился Купец.

— Проверяли: пригодна ли вода для питья? — глядя в глаза, спросил Я.

— ЭТО ТОВАР, МОЙ ТОВАР. Что хочу, то с ним и делаю. Не тебе меня судить, не дорос ещё! — взъярился собеседник.

— На меч взял и стал хозяином? Рабство запрещено на землях Септы. Только закладные, с возможностью выкупа. Потому Я помогать не буду.

— Я второй год хожу на Торжок. И всегда на мой товар был спрос. Продавал купцам, менялся со стражниками, дарил Отцам вашей церкви. Не говори мне про рабство, малец. У Вас то же самое, только сделано по Правилу. Нужная семья подводиться под виру. Смешную, но неподъемную, за пьянку или распутство, за клевету или поклёп. Вира есть, затем она перепродается заказчику. И вот нужный заказной Люд приступает к работе за чешуйки. Выплатить полностью сможет только к старости, чаще всего просто умирает рабом. Мастера и Мастерицы, семьи целиком, кузнец и столяры… Есть заказчик — будет товар. Этот ходка самая неудачная из восьми. Девок было десять, никто не пострадал от моей руки, одна прыгнула с обрыва, двое заболели при переходе. Остальных забрал шайтан и звери. Я честный в своих ответах и в своём праве, это жёны моего врага. Мой выбор стал — убить их, как того требует кровная месть, или забрать, как товар. Потому я выбрал второе, не из жалости или жажды поживы, просто так решил.

— Много у тебя врагов — восьмой раз с невольницами идёшь, — подметил Я, мне стало не по себе от его слов, без капли лжи и сожаления.

— С каждым годом их всё меньше, — усмехнулся мне бородач, потом хлопнул себя по коленями и произнёс. — Я дарую свободу троим невольницам, если ты поделишься едой и водой. А также поможешь прорваться через заслон к торжку. Оставшиеся две принадлежат моим братьям, потому они скорее вскроют их брюхо, нежели оставят в живых. Какой твой ответ?

— Братки, разделите воду и еду напополам. Долю одну воям, вторую Девам. Одну бутыль разделим меж собой. Я делюсь с тобой едой и водой, а также обещаю, что попытаюсь пробить заслон. Ты в ответ даёшь свободу троим девушкам. Слово!

На моё решение неодобрительно зашумели, а Старший произнёс: — Два момента. Что значит — попытается, и второе, еду распределяет хозяин девушек, а не ты.

— Я не могу пообещать довести до торжка, так как не знаю, удастся ли задуманное. Заслон может быть силён, и тогда мы положим голову, а обещанное останется лишь словами или кто-то из вас поймает стрелку. По счёт еды, если не дать Девам пишу и воды, они не смогут преодолеть быстро путь, затормозят нас всех, твои братья начнут отставать, дабы ускорить их, следом и мы все. А это очень замедлит и уменьшит нашу удачу.

— Понял. У нас называется такое Иншалла, на всё воля Бога. По второму тоже согласен. Я отпускаю троих взамен на попытку и воду. Слово!

Мы разделили пищу и воду средь невольников, они стали жадно рвать еду зубами и отбирать друг у друга бутыль. Затем съев и выпив всё, со стоном схватились за заболевший живот. Забывший, что такое пища, желудок начал с болью работать. Братья схватились за ножи, а Старший их остановил, объяснив происходящее. Вскоре девушки оправились и стали крепче стоять на ногах.

Я кивнул Старшему, предлагая перейти к плану прорыва.

— Вон там под ракитой стоял десяток, мы хотели ночью их вырезать, захватив пищу и воду. Днём с десятком не справиться.

— Там нет никого сейчас. Они ушли дальше, на двести шагов. Потому делаем так, мы уходим дальше в лес вчетвером, ты с девками и моим подранком идёшь в сторону торжка. Как только вороги попытаться Вас перехватить, мы ударим им в спину.

— Если вы не выйдете, мы твоего убьём быстро, а потом дадим бой. Скажи, почему я тебе должен доверять?

— Я — брат Храма и Церкви, младший Септ Босик. Правда мне дороже злата и удовольствий. Если у вас есть дурман, что придаёт сил, дайте девкам. Больше будет возможности пересечь поле.

Купец протянул мне руку.

— Ты не по годам взрослый, как будто в теле ребёнка другой муж. Я Аслан-бек, бывший владетель города Джуми, ныне беглый осуждённый. А мои враги те, кто поднял мятеж. Когда я верну свой город, приходи как гость.

Я пожал сухую, но крепкую руку, разъяснил план и начали подготовку к его исполнению.

Глава 16. Предназначение

После приёма пищи и воды наши новые знакомые оживились. Связанных невольниц распутали и дали возможность размять затёкшие руки и шею. Купцы освободились от ненужного скарба, дабы не мешал при переходе. Трое побратимов и Сергей пошли за спину заслону, что призван отлавливать торговцев. Что же, осталось только следовать плану да уповать на милость Отца и Матери.

— Босик, ты это, изменился сильно. Раньше, как блаженный был, а сейчас, как глянешь или скажешь чего, — как взрослый муж. Что с тобой случилось, ибо порой пугаешь своей волей и решениями?

— Не знаю, Таран. Нахлынет порой уверенность в правильности того пути, и Я не перечу провидению. Знаю, что так лучше будет.

— Может, кто из родителей таков? Как говорят, рака походке папка учит, — поддержал разговор Сергей. Я лишь пожал плечами.

— Тихо вы, не в кабак идёте, а на битву. В ней не бражка, а кровь льётся, — пристыдил нас Куница. Как же он прав, Я бы всячески хотел избежать столкновения, но наш путь лежит через жизни засадников, что сами льют кровь, как потравленную водицу, без меры и жалости.

Отсутствие контроля и страха расслабили лиходеев, половина была вусмерть пьяна, вторая — играла в богопротивные игры на костях, живо обсуждая каждый проброс. Мы затаились и ждали появления на поле Димитрия и его попутчиков.

— Гляди, бегут! Бабы с четырьмя мужами. Поднимай вольницу, эх потешимся!!! — заорал долговязый со шрамом на всё лицо. Живо растолкав спящих, что спросонья даже забыли надеть броньку, десяток разбойников с улюлюканьем помчали за беглецами, путаясь пьяными ногами об корни. Видя, что скорость беглецов невысокая, особо-то не спешили. Куница прицелился и выстрелил в крайнего, тот, вскинув руками, повалился на землю и затих. Скоро перезарядив самострел, Следопыт отбегал немного вперёд, упирался в дерево и метал стрелки по отстающим. На третьем вбитом мой побратим остановился и развёл руки, сетуя на отсутствие снарядов. Подойдя к убиенному, Таран рывком вырвал из спины стрелку, обтер об куртку ворога и передал Кунице. А преследовали уже нагоняли свою жертву, подбадривая друг друга окриками и бранными словами. Следующий выстрел ушёл левее, чем нужно, то ли оттого, что стрелок сбился, а может, из-за повреждения стрелки, пробив ногу злодею из середины вереницы. Тот взвизгнул от боли, повалившись на землю, чем привлёк внимание остальных, а шагах в ста от раненого разворачивали боевой порядок три южных воя и Димитрий, готовясь к бою и защищая дев. Мы нагоняли растерянных супостатов, не готовых к отпору и привыкших лишь грабить крестьян и малые группы, что никак не могли решить, как и поступить, в итоге приняли решение напасть на малую группу. Димитрий в этот раз не сплоховал, удачно метнув дротик, попав рослому мужу в живот. Затем перехватив здоровой рукой пращу, неумело вложил в неё подобранный камень. Южане начали крутить мельницу кривыми саблями, пятясь назад, а тут и мы подоспели. Таран вырвал очередную стрелку из спины убитого, кинул на землю, а сам помчался напролом, подняв щит. Сергей отбежал в сторону и воткнул оставшиеся два дротика в землю, принялся выцеливать врагов. Страж мешал метнуть копьецо, находясь на линии броска, потому пришлось Волокуше подходить ближе. Вороги наконец окончательно решились и помчали на бородачей, чем и поплатились. Работорговцы давно ходили вместе и работали ладно и складно, как одно целое. Приняв на две сабли выпады копий, отвели их в стороны, давая возможность Старшему брату широкой дугой ударить по незащищённым ногам. Так же вместе отступили от подранков, разрывая расстояние. Оставшись вчетвером, лиходеи осторожно обходили катающихся на земле дружков, кидая длинные выпады кривыми копьями. Тут одновременно произошло три события: Куница, поборов брезгливость, зарядил стрелку; Таран впечатался щитом в самого крупного, а Сергей таки метнул дротик. Улетевший от удара Стража разбойник напоролся на саблю, второго вдарило метательное копьецо, и он крутанулся всем телом, падая кулём. Двое оставшихся в живых лиходеев переглянулись и дали стрекача в лес. Димитрий раскручивал петлю пращи, а Следопыт припал на колено, придавая устойчивость самострелу второй рукой. Свист пращи набирал обороты и на самой высокой ноте оборвался, сильная рука Волокуши метнула камень, оборвав жизнь беглеца, раскроив тому голову, второго же догнала стрелка. Таран вскочил на ноги, шумно дыша и страшно вращая глазами.