Химера, дитя Феникса (СИ) - Кузиев Эд

— Плохая рана, — произнёс Сергей. — Штопать нужно. Но моими руками тонкую работу не сделать. Готовьтесь — или Босик, или Куница. Димитрий, как рука?

— Терпимо, не сломал, вроде, но приложило знатно. Надобно научиться камни кидать, рукой не закинешь так, — приматывая пращу к руке, произнёс Волокуша.

— Братко, я не смогу, давай сам. Руки трусят сильно, а ты из семьи охотника, к крови привычен, — с извинительными нотками в голосе процедил Следопыт. Мне пришлось согласиться.

Достали костяную иглу, жилу вместо нити и вонючую бражку, пахнуло так, что защипало нос, и вспомнился папенька. Я положил руки на голову паренька, что бился в тяжёлых болезненных судорогах. Моё желание помочь и успокоить передалось золотой волной раненому, и он стих. Отогнув куртку и рубаху, увидел рану, через которую толчками выкидывало кровь. Крикнув Тарана, подождал, и мы вдвоем переложили набок страдальца. Я залил ранку хмельным, обмыл руки и смочил жилу с иглой. Прижимая края, вспоминал, как маменька штопала крупные прорехи на куртках братьев. От края к центру крупными стежками, затем узел. Поскольку рана была сквозная, перешили ещё и на спине. Залив всё остатками бражки, принялись тянуть повязку. Быстро нарезав на лоскуты тряпье, перетянули живот. Тряпица быстро мокла от крови, но после шитья её стало меньше. Обмыв руки зелёной водой для скотины, Я выдохнул.

— Ты, это, не балуй, вставай с колен-то, дед, — раздался бас Тарана. — Полно тебе. Убери кошель.

— Я дознался, наконец, дурень такой, ты — Светоч, про тебя гуторили из городища Торговый Люд. Прими нажитое за помогу с сыном. Клянусь Матерью и Отцом, что не забуду нашу встречу.

— Потрать на благое дело. Твоя доля с тела разбойника: нож и куртка. Остальное дрянное все. Будь здрав, да встретишь ты полный рассвет солнца. Тут ещё отвар у меня остался. Давай трижды в день. А нам пора.

Мы собрались, разобрали поклажу, нагрузив слегка Димитрия сумой — ему сегодня не погеройствовать более.

Спустя шагов триста, Я обернулся, дед так же стоял на коленях, а скотина ушла вперёд, щипля редкую траву и тяня за собой телегу с зашитым мной подранком. Лес проглядел далеко, крупного зверя не было, а к мелким тварям мы привычные. Неожиданно заморосил мелкий дождь, расхлябив глину, оттого мы часто скользили, упираясь на копья. Сложнее всего было Дмитрию, с его покалеченной рукой, что он решил не нагружать.

Не доходя до торжка, мы услышали звуки боя и окрики воев. Лиходеи не стали ждать ночи, а хотели лишь скорейшей наживы. Числом их было далеко за пятьдесят, или считали неверно, или лагерей было два. Особо торопливых встретили стрелки и дротики. Их сломанные тела лежали у забора, остужая пыл остальных. Со стороны обороняющихся тоже были раненые и увечные. Ворота никто не таранил, а обе стороны ощетинились щитами. Шаткое равновесие, оскорбление с обеих сторон и постоянный обстрел камнями из пращей. Людям Септы за стену выходить нет резона, разбойники же потеряют многих, пока возьмут стену штурмом. Но это нас не касается, необходимо вернуться под защиту стен, потому мы начали обходить под прикрытием леса, сильно забирая влево. Стараясь не шуметь, чтобы не привлечь внимание неприятеля, крались, распугивая мелкую живность. Впереди раздались голоса, кто-то спорил, через слово были нечестивые и запрещённые выражения. Какое святотатство, стоя на Матери Земле, сквернословить.

— Давай стрелами с огнём их жечь. Сговорчивее будут.

— Товар пожжем, да и торговый люд озлобится. Пока у них есть надежда, что всё может разрешиться с маленьким убытком, они верят в лучшее. Лиши её, и будут брыкаться до последнего, ещё и Септы эти, вои знатные, каждый десятерых стоит, да и выводок их, уже стрелянные воробьи. Тут хитростью да знанием нужно. У тебя там люди остались верные?

— Есть парочка. Что задумал-то?

— Потраву в воду, да синий огонь на ворота. Пусть слух пустят, что силу ждём на помогу, голов триста. А кто лагерем стоять будет, точно под горячую руку попадёт.

— А огонь-то чего тратить?

— Пока тушить будут, время будет воду портить. За новой уже не сунутся. А если и выйдут к источнику — разделятся, всё на руку.

— Ты про мелкого чего надумал? Спрашивал сегодня так. Живым хочешь?

— Нашептала птичка мне, что больно им в городище интересуются, выкуп хочу за него. А обещают много. А, может, и себе оставлю, есть мысли, как его попользовать.

— Я его немного разукрашу, да на ремешок чуть подрежу, мой чего-то исхудился, враз поменяю.

— Будем позже об том думать. Пока нужно орешек расколоть.

Куница нырнул в кусты, прокрался по поляне, аккуратно выглянув, оценил обстановку. В окружении кустов волчьей ягоды стояли: четверо разбойников с хорошей бронькой и круглыми щитами, их Глава и бывший Старший обоза. С учётом покалеченного Димитрия, сила слишком большая для них пятерых. Потому он тихонько отступил в лес и вернулся к побратимам.

— Не сдюжим, даже если врасплох застанем. Ловушку без шума не собрать, а дрянных воев возле себя держать Глава не стал бы.

— А если ты из самострела, а мы камнями троих упокоим?

— Ты уже руку набил камушки так кидать, а Сергей?

— Что думаешь, Босик?

— Важно весть донести, что затеяли злодеи, а то станется так, что и сами сгинем, и товарищей подведём. Обойдем ворога большой дугой, да зайдём с третьего направления к острожку.

— А ежели и там засада? — усомнился Димитрий.

— Там воев таких не будет, да и четвёртое направление останется. Не шумите, идём тихо, — осёк Куница. — Двинули. Как же руки чесались самострел разрядить. Да вот незадача, целей две было. Глядишь, без Головы убегали бы лиходеи.

— НЕТ, Куница. Алчность несёт со всех сторон. Нового выбрали бы, а там, не знаю, как повернулось бы всё. Неспроста такая ватажка тут, большой куш забрать захотели. Потому лучше Кривой, нежели тот, про кого не ведаешь.

— Таран, иди в след, слышно за версту, как ты деревья ломаешь да сопишь. Босик, я не слышу ничего, на тебя уповаем, не погляди ворога.

Напрягая Дар, Я закидывал взгляд на триста шагов, получалось всё лучше и легче. Не тратил столько сил. Пройдя с версту широкой дугой, начали забирать к острожку. Пару раз попадались секреты, но мы их обходили. В очередной раз использовав Талант, обнаружил красные пятна. Запах страха, настороженности и тревоги.

Я жестом остановил всех, указал направление для Куницы. Тот тихо натянул самострел, держа наготове стрелку, так же бесшумно скользнул в чащу. Ждали мы недолго, вернулся обратно с озадаченным видом.

— Там невольницы, сильно измученные, еле на ногах держатся, с ними сторожа с кривыми мечами. Трое. На вид усталые и одеты, как Купец, что у Вдовы отбили. Не знал, что на торжок живой товар возят. Что делать будем?

— Знакомиться будем. Димитрий, спрячь руку покалеченную за спину и не баюкай её. Таран щиток повесь. Куница заряжай стрелку. Идём, не таясь, но и не шумим сильно. Сергей возьми дротики. Встанешь в стороне и воткни в землю для удобства, Димитрий с тобой. Не угрожаем и не говорим с ними, мне нужно понять, что за Люд такой.

Шли быстро, а выйдя на полянку, где за десяток ударов сердца развернули строй. Впереди Таран со щитом, слева от него Куница, справа воткнул дротики в землю, приготовился Сергей. Димитрий держал своё копьё широким хватом. Сторожа на наше появление вскочили, а увидев, что мы молоды, принялись стращать. Но обнаружив, что их потуги пусты, попытались спустить на шутку. Ребята стояли крепко и молча, наблюдая за действиями сторожей.

— Кто старший? — грубым голосом произнёс бородатый муж с толстой цепью на шее и массивными кольцами в ушах.

— Кто такие? — тихо спросил Я.

— Что ты там лопочешь? Эй ты, здоровяк, чего пришли? — продолжал переть на своём чужак.

Таран оглянулся на меня, стиснул щит и подобрал копьецо.

— Кто такие? — спросил во второй раз.

— Малец, взрослые говорят, дети молчат. — Осклабился второй с тёмным лицом и в длинном жупане.

— Братко, если не ответят в третий раз, стреляй в пузатого, — обратился к Кунице. Повернулся к бородачу. — Кто такие?