Прекрасный яд - Мишель Бриддок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я вдыхаю через нос: словно вдыхаю какой-то престижный сорт кокаина. Кайф от этой пытки создает эйфорию, которую не может имитировать ни один наркотик.
Калеб ухмыляется мне из угла. В его глазах горячий блеск. Он наклоняется, его рука потирает свою твердую эрекцию в джинсах.
Мы с Калебом трахнули множество женщин, и я знаю, что в конечном итоге это то, что мы оба предпочитаем, однако между нами всегда была негласная связь. Та, которую мы исследовали несколько раз. Та, которая только укрепила нашу нерушимую связь.
Я воспринимаю его скорее как брата, чем как любовника, но нельзя отрицать, что влечение есть. Даже если похоть — это все, чем оно когда-либо будет.
Глазное яблоко с неприятным звуком падает на холодный каменный пол.
Кровь скапливается в покинутой глазнице. Я не врач, но мне кажется, что нужно что-то предпринять, пока этот ублюдок не истек кровью.
Словно прочитав мои мысли, Калеб берет маленькую газовую паяльную лампу, одну из своих любимых, и подносит ее к кровати.
Рвота начинает извергаться изо рта Закери, как лава из гребаного вулкана. Хорошо, что у меня крепкий желудок, потому что это дерьмо пахнет прогорклым.
Поднося паяльную горелку к ране, Калеб начинает прижигать глазницу.
Закери снова воет, не в силах сдвинуться ни на дюйм.
— Итак, мой друг, хочешь что-нибудь сказать? — Спрашиваю я снова, глядя прямо на теперь уже обезображенного монстра.
— Пожалуйста! — умоляет он, слюна капает с его тонких, сухих губ.
— Не те слова, мальчик Закери.
С этими словами я хватаю ржавую ножовку, которую нашел в задней части дома, и начинаю пилить скованное запястье Закери. Ржавчина сильно затупила лезвие, поэтому пилить приходится долго и медленно.
Когда я дохожу до кости, пробить ее становится непросто. В этот момент Закери потеет и почти теряет сознание.
С грохотом его худая рука падает на пол. Я перехожу на другую сторону, чтобы приступить ко второй.
— Пожалуйста, нет! — Плачет он. — Хорошо, я признаю это, я изнасиловал ее, да. Я сделал это и сказал ей, что если она кому-нибудь расскажет, я сделаю то же самое с ее матерью. — Слюна брызжет у него изо рта, когда он рыдает, стыд за свои поступки стекает по его телу, как кислота. — Ну вот, теперь ты счастлив? — У него такой высокий голос, что он практически выкрикивает эти слова.
— Ты только что спросил, счастлив ли я сейчас? — Из моей груди вырывается смех, в то время как Закери продолжает дрожать от страха. — А что насчет твоей семьи? — продолжаю я.
Закери продолжает рыдать, вся его грудь с силой вздымается.
— Я причинил боль своей семье, верно, мне нужно управлять гневом. — Немного поздновато для этого. — Пожалуйста, прости меня, я все тебе рассказал, а теперь, пожалуйста, отпусти меня.
Это было лучшее, что мы могли из него вытянуть, я знал это наверняка. С меня хватит разговоров.
Не обращая внимания ни на что из сказанного Закери, я принялся кромсать его запястье своей тупой, покрытой ржавчиной пилой. Криков становилось все больше, и с каждым ударом лезвия мое возбуждение поднималось все выше и выше. Мой член стал болезненно твердым. Мне нужна была моя птичка.
Я знаю, что то, что делаю сейчас, — правильно; это единственный способ контролировать свои порывы и быть уверенным, что я держу свою болезнь взаперти.
Я использую свое проклятие во благо, чтобы сделать мир лучше, чем он был при жизни моих бессердечных предков.
После удаления обеих рук Закери, с помощью которых он причинял боль стольким людям, я кивнул Калебу, я закончил. Он был волен довести дело до конца.
Взяв большой разделочный нож, Калеб встал прямо над телом Закери, и погрузил оружие глубоко в его грудную клетку, протащив его вниз к пупку, выплескивая содержимое желудка на уже испорченный пол.
Горький булькающий звук наполнил комнату, когда Закери начал захлебываться собственной кровью. Густая красная жидкость потекла из уголков его рта.
Он пару раз дернулся в конвульсиях, прежде чем свет в его глазах погас. Все пространство под кроватью плавало в багровой луже.
Калеб смотрит на меня, его подтянутая грудь вздымается. Мне чертовски нравится, что мы можем общаться только глазами. Не нужно произносить никаких слов.
В одно мгновение он оказывается на мне, его рот врезается в мой. Происходит битва зубов, языков и хищных вздохов, когда он хватает меня за волосы, а я обхватываю ладонью его горло. И крепко сжимаю.
Он проводит рукой по моей выпуклости.
— Блять, Эз, ты тверд, как чертов камень.
Он расстегивает мои джинсы, а затем вытаскивает мой член из боксеров. Низкий стон одобрения срывается с его мягких губ, когда он смотрит на мой член. Пульсирующий и просящий его рта.
— Ты знаешь, что делать. — Я выдыхаю слова, и это все, что требуется, после чего Калеб опускается на колени в лужу липкой крови, покрывающей пол, и берет в рот всю мою длину.
Схватившись за его бритый затылок, я нажимаю сильнее, заставляя его взять меня до задней стенки горла. Его тошнит, но это только заставляет меня входить в него еще сильнее.
Я начинаю двигать бедрами, откидывая голову назад, когда жестоко трахаю лицо Калеба.
Еще через несколько толчков я кончаю, оргазм захлестывает меня, когда я изливаю свое семя в его горячее, тугое горло. Он проглатывает все до капли, и, встав лицом ко мне, целует меня, давая мне попробовать себя на вкус на его языке.
— Я сосу член лучше, чем Кара? — шутит Калеб. Он гребаный мудак!
Мои губы скривились от отвращения при упоминании ее имени.
— Эта сучка и на десять футов не приблизится к моему члену. — Усмехаюсь я.
Калеб громко смеется, звук разносится по грязной старой комнате.
— А как насчет брюнетки?
Я замираю при упоминании о своей маленькой птичке.
— А что насчет нее?
— Ну, ты явно положил на нее глаз. Одно упоминание о ней, кажется, оказывает на тебя влияние.
В этом он, безусловно, был прав.
— Она не моего уровня. — Мне больше нечего сказать, даже своему лучшему другу.
Застегивая джинсы, мы оба оборачиваемся к растерзанному трупу позади нас.
— Какие планы на него? — Спрашивает Калеб, кивая на тело Закери.
— Как обычно, — отвечаю я. — Мы разрежем его на части, чтобы легче было спрятать, приберемся здесь и дождемся ночи. Потом я отвезу его как можно дальше от Найтчерч и избавлюсь от него. Как всегда.
Калеб кивает, проводя языком по нижней
