Главный свидетель - Фридрих Незнанский

У Михаила Федоровича Лукина, напротив, была благополучная семья – жена и двое детишек, пяти и семи лет. Один ходил в детский садик, второй – в первый класс, и оба в дома напротив тех, где проживали Лукины, на Комсомольском проспекте, по соседству с Лужниками. Жена его нигде не работала, а жить семьей на зарплату только мужа – майора милиции, – вещь довольно рискованная. Однако ж ведь живут! И, похоже, беды не знают. С каких таких доходов? А вот тут и возникает легкое подозрение, что работа майора по Андрею Репину могла быть хорошо оплачена. Как, возможно, и по другим делам, просто за неимением времени трудно проверить, однако при большом желании – можно. Что и будет решающим аргументом во время беседы. Если стороны не захотят понять друг друга.

Трудно сказать, что думал бы по этому поводу Голованов, но вот Демидыч, – тот попроще и мысли частенько на лице написаны. И это обстоятельство в критических ситуациях производит иной раз гораздо большее впечатление на объект во время допроса, нежели толковые логические умозаключения Севы. Именно поэтому у них хорошо получалась работа в паре, один отлично дополнял другого.

Явившись и выслушав указание шефа, сыщики переглянулись, почти незаметно подмигнули друг другу и… отправились на очередную операцию, не теряя дорогого времени.

Первым решили потревожить Мансурова. Обычно он не задерживался у себя на службе в Окружной прокуратуре Центрального округа, что размещалась на улице Льва Толстого, возле метро «Парк культуры». Туда подъехали на девяносто девятой Голованова. Демидыч пошел к охране и снизу позвонил Мансурову. Ему ответили, что тот только что ушел домой.

Отлично, значит, он выйдет из здания с минуты на минуту. И пойдет, по-видимому, в продуктовый магазин, рядом, делать запасы для дома. Супруга его в очередной раз, и это точно установил Демидыч, пряталась от гневного во хмелю мужа у родителей. Оставалось проследить, что будет покупать следователь, после чего легко сделать выводы о его семейном состоянии в данный момент.

Сменяя друг друга, чтобы не примелькаться, сыщики увидели, что первым делом Мансуров подошел к отделу спиртных напитков и положил в свой кейс две бутылки водки. Дальнейшие его действия сомнений не вызывали: закуска, затем – метро и – в Выхино, где он обычно пересаживается на электричку.

Поскольку Володя Демидов был покрупней Голованова, заметнее, Сева отдал ему ключи от машины, а сам отправился за Мансуровым. Связь держали по сотовым телефонам. Если в Выхине клиент пожелает навестить жену, на всякий случай туда же подъедет и Демидыч. Когда свой транспорт под рукой, оно как-то лучше себя чувствуешь. Ну а нет, тогда Сева проводит следователя почти до самого дома, куда чуть позже подъедет для разговора по душам и Володя.

Подобные операции у них были уже отработаны, и проколы поэтому практически исключались.

Так оно все и двигалось. В Выхине, выйдя из вагона метро, Мансуров направился не к автобусной остановке, чтобы ехать к жениной родне, а на соседнюю платформу, к электричкам. Голованов тут же сообщил Демидову, что ждет его у дома клиента. После чего сел в соседний с тем, куда вошел Мансуров, вагон. Было уже совсем темно, народу в электричку набилось сверх всякой меры, поэтому Сева так и остался в тамбуре. И при первой же возможности перешел в тот вагон, где ехал Мансуров.

Поезд шел до Быкова, и с каждой остановкой толпа редела. А на подъезде к Малаховке вагоны стали вообще полупустыми. Сева по-прежнему из тамбура наблюдал за Мансуровым, сидевшим к нему спиной и читавшим газету. Глазами его Сева старался не сверлить, по себе зная, как люди этой профессии уже автоматически ощущают спиной чужие внимательные взгляды. Посматривал время от времени, и все, готовый в любую минуту вернуться в соседний вагон. В том случае, если следователь пойдет на выход не по ходу поезда, а сюда, в ближний тамбур.

Затем, следуя за Мансуровым, Голованов прошел еще с полкилометра по темным улицам, а фонари здесь светили почему-то лишь на перекрестках, и остановился, отпустив следователя, до дома которого оставалось еще метров пятьдесят. Свернув в соседний переулок, он решил подождать, пока Мансуров войдет в дом, зажжет свет и, возможно, даже примет первую дозу – с устатку. А тем временем и Володька подъедет.

Когда скрипнула калитка, а затем хлопнула входная дверь, Голованов подумал, что можно и выйти из своего укрытия. Но все же выглянул на улицу из-за угла и уже через мгновение готов был благодарить себя за осторожность.

Улица резко осветилась лучами сильных фар. Нет, это не Демидыч торопился. Судя по высоте расположения и мощности лучей, ехал какой-то шибко крутой джип. И Сева благоразумно вжался в кустарник у забора, спрятав лицо в воротник куртки.

Мимо него, подскакивая на неровностях дороги, прокатил здоровенный черный джип вроде «рейндж-ровера». И остановился прямо напротив калитки Мансурова.

Голованов снова выглянул и увидел, как из джипа быстро выскочили двое крупных парней и, чуть пригнувшись, как-то по-воровски, кинулись в калитку.

«Эге-ге!» – подумал Сева. Такой оборот его никак не устраивал. Это что же, проснулась конкурирующая организация? Неужто Барин решил начать избавляться от опасных для себя свидетелей? Ведь подобным образом он вполне может оставить «Глорию» без необходимых доказательств! Не, ребята, так дело не пойдет!

Жаль, конечно, что рядом еще не было Демидыча, вдвоем-то оно сподручней, но Сева и на свои возможности не жаловался. Может, он бы еще сомневался в том, кто прикатил на джипе, кабы не повадки этих братанов, что он не подвергал сомнению. Ну а значит, и базар с ними должен идти соответствующий.

Голованов вышел из-за угла и неторопливо поплелся к джипу. При этом он шарил руками по карманам, похлопывал себя по кожаной куртке, а в зубах его торчала незажженная сигарета. Начинать надо было с водителя, если таковой остался в машине.

Сидел, курил в приспущенное окно. Не очень здорово, конечно, но можно. Так подумал Сева и быстренько изобразил из себя пьяного.

– Браток! – радостно возвестил он заплетающимся голосом. – Не пожалей огонька ветерану Афгана и Чечни! А, браток?

– На, – хохотнул водитель и высунул руку с сигаретой в окно.

Но Сева, как ни старался, не мог попасть сигаретой в сигарету, чтобы прикурить, – качало его. И тогда водитель, распахнув дверь джипа, протянул «ветерану» в другой руке зажигалку. Чиркнул огоньком.

Сева уже успел разглядеть, что в машине больше никого нет. Значит, приехали втроем – двое вошли в дом. И еще он подумал: «Ты уж извини, парень, но ничего не поделаешь…»

Короткий удар в челюсть опрокинул водителя на соседнее сиденье. Он всего-то и успел, что всхлипнуть. Вытащить его из машины и закинуть на заднее сиденье лицом вниз было делом одной минуты. Парень находился в полной отключке, в глубоком нокауте. И отойдет он никак не раньше, чем минут через десять. Но Сева на всякий случай выдернул ремень из его джинсов и, завернув руки парня за спину, затянул их тугой петлей, а длинным концом прихватил обе ноги, которые загнул сзади к спине. В рот затолкал его же черную вязаную шапочку. Так, с одним пока покончено.

Чертыхнувшись про себя, что так долго нет Демидыча, Голованов решил и дальше не мешкать. В дом он вошел без скрипа – дверь была прикрыта неплотно, никого, видно, не опасались мальчики. Может, тоже все уже знали заранее, а возможно, и рассчитывали на свои силы, на свою наглость.

Осторожно войдя в дом, Сева прислушался и различил доносящийся из комнаты, из-за закрытой двери, не то хрип, не то стон. Подошел ближе и услышал текст, который вмиг определил остальные его действия.

– Че ты, падла, дергаешься? Те ж все равно теперь хана! Говори, кто был и про что базарили? Тя раскололи, фраер, видели уже здесь ментов, наезжали по твою душу. Ну отвечай, сука! Котел, принеси-ка из машины монтировочку, щас я ему буду мертвую петлю изображать…

Голованов метнулся к двери и, прикрыв ее за собой, стал сбоку. Услышал, как, насвистывая, приблизился с той стороны парень по кличке Котел и попытался толкнуть дверь, но Сева легонько придержал ее. Матюкнувшись, бандит сильно ударил ее плечом, но дверь открылась легко, и бандит, не ожидая этого, вылетел на крыльцо и рухнул башкой в снег. Ну а Сева в хорошем прыжке догнал его и, спикировав сверху, вдавил бандитскую морду в твердый сугроб у крыльца. Тот пару раз дернулся, издав глухой звук, и затих.

Сева поднялся, рывком выдернул парня из сугроба и резким ударом по шее, под подбородок, отключил окончательно. Такого теперь можно было даже и не связывать. И рта не затыкать. Все-таки школа, и руки хорошо помнили, чему их учили и Афган, и Чечня…

Пошарив по карманам парня, Голованов достал тэтэшник – обычное оружие бандитов. Рука была в перчатке, и Сева мог не опасаться оставить на рукоятке оружия свои отпечатки. Сложив бандита пополам и придвинув его к стене дома, Голованов спокойными уже шагами пошел в дом.