Дорога к неведомому - Дорит Медвед

Я… я во всем этом тону. Я не знаю, как вынырнуть обратно на поверхность.

Мои плечи дрожали, но Люсифер продолжал крепко держать их. Крепко держать меня. Шаг за шагом отталкивать меня от бездны, которая вновь во мне разверзлась.

– Тара, я знаю, как это тяжело, – мягко прошептал он. Как он произнес мое имя, с какой любовью и беспокойством… Я не могла этого больше выносить. Не могла выносить его заботы.

Я отпрянула, выскользнув из его объятий. Чернота в его глазах, казалось, стала еще гуще.

– Ты понятия не имеешь, как это тяжело! – рявкнула я на него.

Люсифер все знал, но ничего не понимал. Он страдал вместе со мной, но ему никогда не ощутить всей степени моего отчаяния. Я рассказала ему и о бездне, и о страхе перед внезапными вспышками гнева, и о последних словах Леандера, сказанных в мой адрес. О его последней просьбе.

Будь сильной.

Иногда мне хотелось бы, чтобы брат никогда не произносил этих слов, никогда не навязывал мне этого безмолвного обещания. Я поклялась и ему, и себе самой, что сдержу его. Но была ли я на самом деле в состоянии это сделать?

На данный момент – скорее нет, чем да.

– Я обещала тебе, Леандеру и себе самой, что буду сильной, – сказала я. – Обещала всегда жить ради других. Но я не могу. Я пытаюсь притворяться, что все хорошо. Пытаюсь делать вид, что пережила смерть Леандера. Иногда это срабатывает; иногда я закрываюсь и убеждаю саму себя, что со мной все в порядке.

Но это не так, Люсифер. Может быть, со мной никогда больше не будет все в порядке. Леандер бросил меня одну, наедине с болью, печалью и этим проклятым гневом. Я как сухой лес, который может мгновенно загореться от каждой маленькой искры – и я не знаю, когда эта искра вспыхнет. В одно мгновение я в порядке, а в следующий миг тону в собственных чувствах. И в один из дней я этого больше не вынесу.

Ты ведь знаком с темным пророчеством. Ты знаешь, что его невозможно остановить. Я убью себя. Это лишь вопрос времени. Потому что я слаба – и устала притворяться, будто это не так.

Я всегда отбрасывала от себя эту мысль, не признавалась себе в ее наличии – и говорила себе, что достаточно сильна, чтобы противостоять пророчеству. Но сейчас я впервые высказала вслух обратное – а, поскольку я не могла лгать, это должно было быть правдой.

Я посмотрела на Люсифера – и в следующий момент поняла, что совершила огромную ошибку. На его лице был гнев. Гнев – и бесконечное отчаяние. Отчаяние, которое я слишком хорошо знала. Страх неудачи.

При виде этого я с трудом подавила рыдание. О, мне нужно было держать свои мысли при себе! Дура!

– Никогда не говори ничего подобного. – Голос Люсифера был резким, тихим и напряженным, словно ему приходилось сдерживаться, чтобы не закричать. – Никогда больше не говори ничего подобного.

Его глаза мерцали, и виною тому был не только бледный утренний свет, просачивавшийся сквозь занавески. Я приподняла подбородок:

– Ты знаешь, что это правда. Ты не можешь этого отрицать. На твоем месте я принялась бы искать себе новую подружку. Я того не стою. Я уже практически мертва.

Я видела, как тряслись руки Люсифера, как они судорожно сжимали подушки. Вероятно, он изо всех сил боролся с тем, чтобы не швырнуть ближайшую к нему вещь через всю комнату. Я увидела, как он глубоко вздохнул, а затем по одному оторвал пальцы от подушки. Только тогда он снова поднял на меня глаза.

Гнев и отчаяние исчезли. Я ошиблась. Теперешнее выражение его лица было еще хуже отчаяния.

Непоколебимая любовь, которую я теперь видела в его глазах, казалось, душила меня. Вместе со мной он будет бороться с пророчеством любой ценой, до самого последнего вздоха.

– Ты того стоишь, Тара. Я никогда не откажусь от тебя.

Я сломалась. Люсифер был со мной, когда меня сотрясали тяжелые рыдания. Он был со мной все время, пока солнце поднималось над особняком, а я выплакивала всю свою душу. Он просто был со мной, пока я оплакивала Леандера и себя саму. Он не отпускал меня, не просил меня успокоиться, не пытался меня утешить. Его присутствия было более чем достаточно.

Я не знала, сколько времени прошло, когда я наконец оторвалась от него, вытерла, шмыгнув носом, золотые слезы и неуверенно поднялась на ноги. Открыв окно, я вышла на балкон, в наступающее утро.

Солнце уже стояло над крышей особняка и отбрасывало длинные тени на находившийся под нами подъезд для карет. Его золотистые лучи достигли города, который медленно просыпался. Теплый, успокаивающий солнечный свет медленно разгонял туман, клубившийся по улицам Плимута. Крыши, залитые багрянцем и золотом, сияли отсветами дымоходов.

Люди, направлявшиеся по своим делам, рабочая, совершенно обычная и знакомая суета на улицах, щебетание птиц на деревьях и лучи солнца, до странности теплые для раннего сентябрьского утра, – все это вернуло меня к жизни.

Да, я потеряла очень важного для меня человека. Да, мне понадобилось больше времени, нежели другим, чтобы пережить эту потерю. Да, моя жизнь была определена темным пророчеством. Я не была нормальной. Нисколько, ни капельки. Но, может быть, так оно было и лучше.

Я не могла изменить того, что произошло. Возможно, я не смогу изменить и будущее – если вообще верить в нечто вроде предопределения судьбы. Но я могла изменить свое отношение к происходящему. Вместо того чтобы постоянно бояться вспышек гнева и панических атак, я могла бы наилучшим образом провести оставшееся мне время.

У меня есть замечательный любимый человек и лучшие друзья, о которых можно только мечтать. У меня есть семья. Я не буду тратить свою драгоценную жизнь на горе и страх, если могу вместо этого беседовать с ними, смеяться, есть и пить.

Я смогу быть счастливой. Мне нужно просто попробовать побороться за это счастье.

Я перевела взор на подошедшего ко мне Люсифера. Посмотрела в его черные глаза, в которые снова вернулось алое свечение. Увидела в его взгляде надежду и облегчение. Он все понял. Мне не пришлось извиняться перед ним за то, что я сказала, хотя мне и очень хотелось все ему объяснить. Это разрушило бы волшебство данного момента. Кроме того, он понял меня без всяких слов.

Поэтому я просто поцеловала его, а затем прислонилась к нему спиной, чтобы мы могли встретить новый день вместе. День, исполненный страха и благодарности. День, проникнутый отчаянием и надеждой.

† † †

Гладь озера блестела на полуденном солнце. За завтраком Морган изъявила желание прогуляться по огромному поместью, а Мейв в ответ предложила устроить пикник.

Мы отправились в путь сразу после обильного завтрака. По дороге Уилл с энтузиазмом собирал ежевику, а я в изумлении брела под огромными буками. Парк был действительно хорош. Извилистые тропинки были испещрены забавными тенями, ветви образовывали роскошные арки над нашими головами, а в густых верхушках деревьев прятались певчие птицы. И никаких следов чудовищ!

В Лунарии мне на каждом углу приходилось остерегаться троллей или ведьм, но здесь – по крайней мере, так уверила меня Мейв – бояться было нечего. Если чудовища или твари такого рода и обитали в ее парке, она их никогда не видела.

Было приятно тепло, хотя листья над моей головою постепенно становились разноцветными. Стоял уже сентябрь; осень была не за горами.

На мне была воздушная блузка, настолько короткая, что открывала полоску голой кожи над высоким поясом развевающейся юбки. На самом деле я предпочла бы надеть брюки, но вчера Мейв так подозрительно смотрела на меня, что я остановилась на юбке. Теперь, однако, хозяйка поместья окидывала хмурым взглядом мои голые голени и всячески пыталась скрыть свое неодобрение. В этом она потерпела неудачу.

Не всем же было выглядеть столь фантастически, как сама Мейв! Она элегантно уложила свои мягкие орехово-каштановые волосы, а еще на ней была белая блузка с длинными объемными рукавами и юбка в пол с искусной вышивкой, идеально подчеркивавшая ее ягодицы. Ну, и кто из нас тут был одет