Ворон Хольмгарда - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У него была еще одна жена! – раздался над ними голос Арнора.
Арнэйд вскинула голову: она не заметила, как брат оставил своих собеседников и подошел к ним.
– Еще жена? – повторила Снефрид, и глаза ее расширились от изумления.
– Да. – Арнор знаком велел Арнэйд подвинуться и уверенно втиснулся между ними. – Я вижу, ты женщина с завидным п-присутствием духа, и лучше тебе узнать всю правду сразу.
– А ты, я вижу, тот человек, который без колебаний мне ее расскажет, да? – Снефрид повернула голову и заглянула ему в глаза. Ее губы улыбались, однако ноздри чуть подрагивали, выдавая волнение.
– Ну, я б-большим красноречием не отличаюсь, но сказать правду м-могу не хуже всякого другого.
– Свенельд ярл о тебе отзывался как о человеке очень дельном и отважном.
– Это так! – воскликнула Арнэйд, обрадовавшись сразу и за брата, и за Свенельда.
– Надеюсь, он н-не пожалеет об этом мнении. – Арнор не привыкший к обилию похвал, опустил глаза.
Сидя на ларе, он ощущал тепло от плеча и бедра Снефрид, и это его приятно волновало; его вообще взволновало появление этой женщины, и хотя она явно не собиралась биться в рыданиях и портить пир, волнение все не проходило. На первый взгляд кажется не слишком красивой, но не отпускает взгляд… и чем дольше на нее смотришь, тем больше это нравится. При желании она могла бы еще немного сдвинуться, чтобы не касаться его, но оставалась на прежнем месте. Намерзлась, наверное, в дороге, ей приятно живое тепло. Ну что же, Арнор был бы не прочь греть ее хоть до утра.
– Так что там с другой женой? – с любопытством напомнила Снефрид, будто они всего лишь сплетничали о людях, до которых им нет особого дела.
– Он год назад, как мы пришли от сарацин, взял в жены сестру своего приятеля, Кеденея.
– Из мери?
– Да, он мерянин, и они вдвоем с сестрой жили, больше у них нет родни. Он для того и женился, чтобы им с Кеденеем было удобнее жить одним домом.
– Он говорил, мол, я не могу точно знать, что Снефрид приедет, – подхватила Арнэйд. – Да, он даже называл твое имя, я сейчас вспомнила. Дескать, может, она думает, что меня нет в живых, и уже вышла опять замуж, так зачем мне десять лет одному жить понапрасну? И не сам же я буду коз доить и кур кормить!
– Да уж, коз доильщик и кур кормилец из него был бы неважный! – Снефрид засмеялась.
Арнор взглянул на нее: непохоже было, чтобы ее огорчила как смерть мужа, так и былая измена, но ее широко открытые, темные в полутьме глаза, выражавшие разом восторг и испуг, взволнованное дыхание, выдавали глубокое потрясение, которое она не хотела выдать перед чужими людьми. И снова потянуло ее обнять, попытаться успокоить, но ничего такого он, конечно, не мог себе позволить.
– Ну и раз мы тоже не думали, что у Ульвара когда-нибудь объявятся другие наследники, все его хозяйство досталось Кеганай, – закончила Арнэйд. – Если бы мы знали, мой отец мог бы…
– Если ты обратишься к нему, – Арнор кивнул на Дага, – с просьбой рассудить вас, я думаю, он велит поделить имущество Ульвара пополам и выдать тебе твою долю.
– То есть я могу разбогатеть на полдома, полрабыни, три раза по половцы… – начала деловито прикидывать Снефрид.
Она смолкла, потом дико расхохоталась, потом зажала себе рот руками, подавляя смех, и ее лицо так исказилось, будто она сейчас зарыдает. Арнэйд поспешно обняла ее – она все ждала, что вот-вот Снефрид поведет себя как всякая женщина, внезапно потерявшая мужа. Но Снефрид быстро взяла себя в руки, выпрямилась и почти спокойно, с каким-то благоговением повторила:
– Полрабыни! Три раза по половцы! О великие асы!
– Не забудь про половину Кеденея, – добавила Арнэйд, надеясь ее развеселить. – Ульвар считал его очень ценным имуществом!
– Была бы на твоем месте другая женщина, – сидя плечом к плечу со Снефрид, Арнор повернул к ней голову, – я бы посоветовал ей выкупить вторую половину Кеденея и взять его себе целиком, то есть выйти за него замуж. И тогда вы могли бы по-старому жить втроем, только теперь не сестра с мужем и братом, а брат с женой и сестрой.
– Но мне ты этого не советуешь? – Снефрид так же повернула к нему голову, и их лица оказались так близко одно от другого, что Арнор почти ощутил ее дыхание.
В ее глазах искрился буйный смех, перемешанный с потрясением, и этой странной смеси чувств Арнор не мог понять. Глаза у Снефрид были большие, какого-то светлого цвета, пока неразличимого в полутьме; она чуть-чуть щурилась, и сочетание ярких, полных губ и этого чуть пренебрежительного взгляда придавало ей вид одновременно невинный и жесткий. Глаза говорили, что с этой женщиной стоит быть настороже, но тут взгляд падал на губы, похожие видом на натянутый лук, а цветом – на лепесток шиповника, и пробирал чувственный трепет…
– Нет. – Арнор старался не выдать, что у него невольно участилось дыхание. – Кеденей, знаешь, малость неразговорчив… Такой умной женщине, как ты, будет с ним малость скучновато…
Арнэйд зашлась хохотом, закрывая рот ладонью: не было ничего смешнее, чем представить рядом Снефрид, так похожую на саму Фрейю, и Кеденея, лишь чуть более общительного, чем сосновый пень. И хотя Снефрид его еще не знала, она тоже засмеялась, а за ними и Арнор.
– Веселитесь? – раздался рядом низкий завистливый голос.
Подняв полные слез глаза, Арнэйд увидел Свенельда. Места на ларе уже не было, и он, чтобы не нависать над ними, сел прямо на пол возле ее ног, на солому.
– Расскажите и мне хоть что-нибудь веселое, – попросил он.
– У нас тут было наметилась свадьба… – Арнор еще раз бросил взгляд на Снефрид, – но, похоже, невеста не согласна, так что ничего не выйдет.
– О, Свенельд! – воскликнула Арнэйд, осененная новой мыслью. – Расскажи мне скорее про твоего брата! Я знаю, он собирался жениться на дочери Олава! Что, эта свадьба состоялась? Он поэтому не приехал? Олав согласился, что вы достаточно отомстили за ее первого мужа?
– О, ты не знаешь? – Снефрид глянула на нее: она-то уже знала эту сагу во всех подробностях.
– Состоялась… только другая свадьба… – без улыбки ответил Свенельд, глядя издали в огонь.
И резко мотнул головой: встало перед глазами пламя погребального костра… застывшее лицо Годо… мертвое лицо его посмертной невесты… он же, еще живое, с полубезумным взглядом, устремленным на тот свет…
– Другая? – прошептала Арнэйд, уже видя по его ожесточившимся чертам, что хороших новостей нет.
Неужели Годред предпочел Ульвхильд кого-то другого? Или она отказалась от слова?
– Годо погиб. – Свенельд повернул голову и взглянул ей в глаза. Взгляд его был спокоен, но это было какое-то нехорошее спокойствие. – Там, на Упе, при Тархан-городце. Стрела в бок. Вот сюда, под ремни, – он взглянул на Арнора и показал себе в бок, где ребра. – Умер у меня на руках.
Арнэйд и Арнор молчали. Они не были особенно дружны с Годредом, старшим из трех сыновей Альмунда – он был, на вкус Арнэйд, слишком сурового и надменного нрава. Но они знали, что это был выдающийся человек, и знали, как сильно два брата были друг к другу привязаны. Они, конечно, не могли прочувствовать всю тяжесть потери для Свенельда, но понимали: едва ли какая другая могла оказаться для него тяжелее. Ни отец, ни мать, ни даже, пожалуй, жена молодая. Именно с Годредом они шли по жизни, помогая друг другу, как одна нога помогает идти другой.
– О… – в растерянности выдохнула Арнэйд, не зная, что сказать.
– Я проводил его как следует, – ровным голосом добавил Свенельд. – Я знаю, в палатах Одина он ни о чем не жалеет. Он знал: если идешь на войну, будь готов не вернуться. Он был готов. Ладно, – он положил руку Арнэйд на колено и, слегка на него опираясь, поднялся с пола. – Пойду я. Уже все разошлись. – Он окинул взглядом дом, откуда и правда почти все ушли в гостевой к дружине, собираясь спать. – Завтра расскажу… если захотите слушать.
Он еще раз взглянул Арнэйд в глаза и ушел.
Проводив его взглядом, Арнор обернулся к сестре:
– Где ты думаешь ее устроить?
– Здесь, со мной. – Арнэйд кивнула на полати, где спали взрослые дети Дага. – Пока Виги нет, места хватит. Не спать же ей в гостевом доме со всей дружиной!
– Я всю дорогу спала в одном доме с дружиной, – напомнила Снефрид. – Свенельд ярл очень обо мне заботился и каждый раз устраивал возле себя, чтобы держать под присмотром.
Брат и сестра переглянулись, оба набрали воздуха, чтобы что-то
