Компиляция. Введение в патологическую антропологию - Энди Фокстейл

Тим в голос расхохотался.

«Йе-ху-у!!!» — завопил он и побежал прочь. Но теперь он знал, куда бежит. Адрес Лекаря запомнился ему хорошо.

Рабочий дневник

Основное правило Абсолютной Игры — это отсутствие заранее оговоренных правил. Абсолютная Игра начинается сама по себе, помимо волевого сговора ее участников, вовлечение которых в Игру также не зависит от их желания или нежелания играть. Первая и главная задача участника Абсолютной Игры — это осознать себя таковым. Единственная значимая его цель — стать Абсолютным Игроком. Статус Абсолютного Игрока предполагает обладание набором волшебных опций, позволяющих формировать сюжетные и пейзажные линии для тех областей Игры, где он оказывается в силу тех или иных причин, устанавливать модели поведения для прочих участников, не достигших его уровня и многое другое.

Абсолютный Игрок — это тот, кто играет теми, которыми играют. Вольно или невольно. Плохо или хорошо. Грязно или благородно. Абсолютного Игрока это не волнует, поскольку его собственные методы давно вышли за рамки категориальных определений. Однако, несмотря на свое привилегированное положение, Абсолютный Игрок ограничен в своих действиях гораздо жестче, чем его живые игрушки. Так же, как и они, Абсолютный Игрок не в силах ни выйти из игры, ни положить ей конец. На такие действия способна лишь сама Абсолютная Игра. Она одновременно играет теми, которые играют теми, которыми играют и сама собой. Или сама с собой. Ирония состояния Абсолютного Игрока заключается в том, что он понимает, в какой чудовищной бессмысленной неопределенности ему приходится существовать и насколько бесполезны как и дарованные ему призрачные свободы, так и любые поступки, которые он совершает, реализуя их. В Абсолютной Игре нет понятия выигрыша и проигрыша. Тем не менее, постоянную готовность Абсолютного Игрока к тому, что все может закончиться в каждую секунду, сочетанную со способностью сохранять при этом здравый рассудок и деятельную позицию, можно рассматривать в качестве Высшего Достижения. Своего рода победы. При всем при этом, Абсолютная Игра — штука захватывающая. Но до тех пор, пока ты не вытянул свой сраный счастливый билет и не оказался в нее вовлечен, тебе приходится довольствоваться играми попроще и поскучней.

Коренное население североамериканского континента оказалось загнанным в тесные резервации не столько по причине тотального геноцида со стороны пионеров Дикого Запада и не потому, что охотно меняло тучные и плодородные земли свои на дешевые разноцветные стекляшки, сколько из-за страсти коренных американцев к азартным играм и отсутствия иммунитета к изощренному коварству белого человека. Да, конечно, загнать красножопого за можай было излюбленным развлечением хорошо вооруженного отчаянного сброда, из которого, собственно говоря, и состояли голодные и жадные орды первопоселенцев. Да, индейцы порой продавали свои угодия по смехотворным ценам. Да, они отвечали бледнолицым коварством на коварство, но, увы, всего лишь наивным и бесхитростным коварством внезапно нападающего из засады ночного хищника.

С белым же коварством все обстояло куда, как забавней. Пионеры, хоть и были редкостными головорезами и мародерами, все же являлись представителями цивилизации высокого уровня развития. Цивилизации, выработавшей ряд лукавых институтов, вроде светского и религиозного законодательств, основанных на бисексуальной морали. Морали-проститутке, способной принять, как норму, любую гнусность, если она совершена сравнительно честно. Мерилом честности при этом служит как раз таки закон. Без которого ни одна двуногая мразь жить не может. Если какую-то часть общества не устраивает закон государственный, она уходит в андеграунд, где изобретает собственные внутренние правила, которые ничем принципиально не отличаются от закона, отвергнутого ими. Извращенная честность отношений и неумытая чистота сделок — два предопределенных стремления каждого цивилизованного индивидуума.

Стремясь придать своей людоедской территориальной экспансии видимость правомерности, белый человек обучил индейцев азартным играм и те в скором времени благополучно просрали за игорными столами куда больше своих исконных земель, чем было отжато у них силой.

Уже пятый час длится покерная сессия. За столом осталось трое игроков. Святоша Рэнди, шериф пока еще небольшого городка. Три сотни жителей или около того. Через несколько десятков лет городок разрастется и станет одним из крупнейших на Западе. Рэнди — отличный шериф. В его городе — тишь да гладь. Лихие люди со стороны не очень-то любят совать нос в его владения. На городской площади, в самом ее центре, вкопан высоченный столб. Он изготовлен из ствола секвойи, гигантского дерева, произрастающего еще дальше на запад. Над тем, чтобы его воздвигнуть, трудилось практически все взрослое население. Рэнди называет его «Столп Фемиды». На этом столбе казнят преступников. Рэнди сам придумал это наказание и очень гордится своим детищем. Оно — универсально. Не важно, спиздил ли ты соседскую индюшку или обнес почтовый дилижанс — если ты попался, то добро пожаловать на столб. Сначала тебя, раздев до гола, засунут в полуразложившуюся тушу буйвола. Подержат в ней ровно столько, чтобы ты не задохнулся от вони и не выблевал вконец свои внутренности. Ровно столько, чтобы твоя кожа хорошенько пропиталась неуничтожимым запахом падали. Потом тебя, связанного и с кляпом во рту, с помощью подъемного блока возденут к вершине столба, где и зафиксируют. Не пройдет и десяти минут, как к столбу слетятся привлеченные запахом стервятники. Они не дадут тебе умереть долгой и мучительной смертью от обезвоживания и солнечных ожогов. Твоя смерть будет относительно скорой. Но все же мучительной. Стервятники склюют тебя заживо. Впрочем, стоящий у подножия столба Рэнди будет время от времени вынимать свой револьвер и выстрелом в воздух отпугивать птиц. Чтобы, так сказать, продлить тебе удовольствие. Ты провисишь на столбе до тех пор, пока от тебя не останется лишь ослепительно белый скелет, идеально очищенный от плоти умелыми клювами. И пока ты будешь висеть на столбе, Рэнди будет стоять у его основания, вслух читать псалмы и молиться о спасении твоей грешной души. «И если я пойду долиной смертной тени…»

Франтоватый юноша Стив, недавно приехавший в город. Его отец владеет судоходной компанией на восточном побережье. Стиву сам бог велел вести жизнь богатого наследника, напичканную веселием и развлечениями. Пока отец еще в силе и не особо настаивает на том, чтобы отпрыск учился ведению бизнеса. Однако Стиву такое божье веление — как серп по яйцам. Будучи от природы слаб здоровьем и тих нравом, он мечтает стать настоящим мужчиной. Смело глядеть в лицо врагу, дерзко бросать вызов судьбе, играючи перешагивать границы человеческих возможностей. Понятное дело, такие здесь не приживаются. Быстро ломаются, навсегда выбрасывают из головы все это романтическое дерьмо и убираются восвояси. Рэнди видал таких не раз. Относился к ним с неизменным презрением. Но этот парнишка чем-то ему приглянулся. Теплится где-то в глубине его глаз дьявольский живой огонек. Парень-то упрям, думает Рэнди. Этот не уедет… Но и не выживет… Силенки не те… А жаль… К счастью для себя, Рэнди ошибается насчет Стива. Юноша окрепнет, возмужает и осядет в этом городе. Через несколько лет Черный Хесус, мексиканский бандит-одиночка, подкараулит Рэнди в двадцати милях от города и всадит пулю сорок пятого калибра ему в позвоночник. Черный Хесус был конченным отморозком, но и трусливым тоже. Сделав единственный выстрел и увидев, что Рэнди упал с коня, он не рискнул приблизиться к нему и добить, понадеявшись, что дело докончат койоты.

Зря надеялся. Рэнди мало кому нравился. Его боялись, но не любили. Единственным, кто отправился на его поиски, оказался Стив. И Стив нашел его. Успел. Притащил, полумертвого, к городскому коновалу, с равным успехом пользовавшему как скотину, так и ее хозяев. Доктор широкого профиля извлечет пулю из спины Рэнди, а Стив потом целый месяц будет его самолично выхаживать. Рэнди поправится полностью. Еще через десять лет Рэнди умрет от апоплексии, а Стив займет его место.

Сидящий Медведь, военный вождь племени кайова. В былые времена он был грозой Техаса. Вырезал бледнолицых десятками. Грабил поезда и обозы. Его выследили и пленили. Хотели было линчевать, но, на его счастье, вовремя подсуетились влиятельные говнюки из движения за мирное сосуществование. Медведя приговорили к пожизненному, но каким-то чудом освободили через три года. Медведь, конечно, не оставил прежних своих привычек, но стал действовать осторожнее, чужими руками, внешне сохраняя лояльность к белой власти.

Сейчас вождю уже почти нечего ставить. У Стива игра тоже идет не лучшим образом. Карта у него дрянь. Он сбрасывается. У Медведя — полный дом. Он уверен, что эта раздача точно будет его. Он внутренне ликует, словно ребенок, представляя, как славно надерет Святоше задницу, но ни одна мышца его каменного лица не выдает этой радости. А Рэнди все продолжает поднимать. Последний доллар вождя уплывает в банк.