Последняя сказительница - Донна Барба Игера

а дети из соседних городков приезжали побегать и поиграть в садах.

Она вздыхает.

– Я бы хотела как-нибудь посмотреть на сад.

Я быстро поворачиваю голову. Это большая добавка к истории, но я знаю, что не упоминала о детях, бегающих или играющих в садах.

Рыжий подхватывает.

– Мне понравилось, как старики помогают бедным и бездомным после страшной пандемии.

По спине у меня бегают мурашки. Вот уж о страшной пандемии из двадцатых годов я точно ничего не говорила. Значит, они помнят о событиях с Земли, и это здорово. Но чутьё подсказывает, что лучше бы они вспоминали об этом, когда мы окажемся на Сагане.

Я подношу палец к губам и смотрю в глаза каждому.

– Тсс.

Они все смотрят на меня. Может, это мой последний шанс. Я понимаю, чем рискую, но…

– Когда нас пошлют на очередную вылазку, вы все должны следовать моим указаниям. Если послушаетесь, обещаю рассказать вам столько cuentos, сколько захотите.

– Почему? – спрашивает Сума.

– Не спрашивайте, – уверенно говорю я. – Так сказал Коллектив.

Я знаю, что утверждение довольно туманное, но так ответил бы член Коллектива.

Пушинка и Рыжий кивают, но Сума уставилась на меня, словно мои слова кипят в её голове.

Рыжий тихонько смакует услышанное.

– Гм, больше cuentos…

– Я согласна! – улыбаясь, выпаливает Пушинка. – Буду выполнять твои указания.

Она встаёт, руки по швам.

– Ради Коллектива.

Сума хмурит брови.

– Разве Коллектив не предупредил бы нас, если бы была смена командира?

Вопрос каверзный. Но если я создам гербицид, через день мы будем на Сагане. Риск того стоит.

Сердце колотится быстрее, и я смело поворачиваюсь к Суме.

– Канцлер кое о чём попросила меня в частной беседе.

Я думаю о пещере.

– Я должна отвести вас на перспективное место поселения, чтобы проверить его безопасность. Пока распоряжение нельзя предавать огласке, чтобы лишний раз не обнадёживать. Но если мы преуспеем, то принесём большую пользу Коллективу.

Сума хмурится.

– Если хочешь больше cuentos, то придётся согласиться.

Рыжий поджимает губы.

– Я согласен.

Пушинка садится на корточки и с надеждой смотрит на Суму.

– Зетта-два, пожалуйста.

Возможности убежать больше может не представиться. Я не позволю Суме влиять на остальных. Я поднимаю подбородок, вспоминая, как Вокси разговаривал с мужчиной в лифте.

– Если ты, конечно, не сомневаешься, что решения Канцлера самые лучшие для выживания Коллектива.

Сума не отвечает, а старательно заплетает волосы. Когда она заканчивает, то глубоко вздыхает.

– По-моему…

Дверь открывается и входит Брик, сцепив руки на поясе.

– Эксперты Зетта, – цедит он синюшными губами. – Прошу.

Мы следуем за ним на главный этаж за дневным рационом.

Как всегда, я беру плитку биохлеба с подноса у того же парня. И как всегда, он меня не узнаёт.

Как обычно, производственный конвейер создаёт для Коллектива еду.

Я бы подкралась к запасам готового биохлеба и утащила побольше, но на этом этапе рисковать нельзя. Одни чинят чистые, нетронутые комбинезоны, другие трут уже сияющий пол. И, словно крохотные пылинки, сверху свисают на ремнях люди, чистящие потолок.

Любители поболтать всё так же кучкуются в сторонке. Я снова подбираюсь поближе. Теперь без Глиш, Рыба и другие скучно обсуждают одно и то же.

Команда зетт справляется с дневным рационом менее чем за минуту.

Я вспоминаю, сколько времени наша семья проводила за кухонным столом. Мама медленно потягивала кофе и раскачивалась на стуле, решая кроссворд. Хавьер взахлёб тараторил о новом мультяшном персонаже генетической банды или минут десять спорил с папой, что, если засунуть палец в нос подальше, можно добраться до мозга. Все это несравнимо с заглатыванием биохлеба за каких-то сорок пять секунд.

Мы следуем за Бриком к лифту и в трюм.

– Большой день… большой день, – повторяет он.

День гораздо значительнее, чем думает Брик.

Если я закончу работу с дефолиантом безо всяких подозрений и Сума не передаст Ниле то, что я им сообщила, то через двадцать четыре часа мы ступим на Саган навсегда. Двери открываются, и трюм гудит от призрачных креветок.

Словно в причудливом танце, пустые капсулы передвигаются из центра трюма, а их место занимают металлические ящики для выгрузки. Капсулы, одна за другой, словно белокаменный забор в саду, выстраиваются по периметру. Бочки с мерцающим зелёным стазисным гелем воткнуты через каждые четыре капсулы, будто напоминание, что при необходимости их можно использовать. Интересно, насколько близко Нила подошла к созданию нашей замены. Еда бурлит в желудке, как кислое молоко.

Брик ведёт нас мимо мигающего синей подсветкой пустого продовольственного склада. Мы идём мимо суеты к тишине лабораторий.

– Зетта-два, – кивает он в сторону комнаты. – Вам помощь нужна?

Сума усмехается и поднимает брови.

– Нет.

Клянусь, она по ходу переглянулась с Рыжим, закрывая за собой дверь.

Брик одобрительно кивает.

– Ну что ж. Следующий, – говорит он, углубляясь в лабораторный отсек.

Когда мы оставляем Рыжего, Брик хлопает в ладоши и бормочет:

– Теперь можно приступить к работе.

Пушинка обгоняет нас с Бриком. Она резко сворачивает влево в лабораторию, где на столе уже собрана коллекция наноматериалов. Каждый камешек помещён в свою чашку Петри рядом со спектрометром. Она машет высоко поднятой рукой и закрывает за собой дверь.

– Ах!

Брик отшатывается от захлопнувшейся перед его носом двери.

Мы с ним продолжаем путь в дальний угол лабораторного отсека.

– Говорят, вы испортили мой сюрприз.

У меня сжимается сердце. Я откашливаюсь.

– Сюрприз?

– Канцлер рассказала, что вы уже познакомились с Эпсилон-пять.

– А-а, да, – запинаюсь я. – Не вытерпела. Простите.

– Ну с партнёром вам повезло. Он очень способный.

Теперь мне ещё любопытней, кем старый учёный был на Земле. Уж Брик наверняка знает.

Брик открывает дверь. Но Эпсилон-пять там нет. В лаборатории пахнет горелым. Тихо гудит центрифуга, потом замедляет ход и останавливается.

Термостат установлен на тридцать семь градусов Цельсия, слишком высокая температура, что не имеет смысла для гербицида, предназначенного убить растительность на Сагане для терраформирования. Такую задержку я не могу себе позволить, я быстро подхожу к прибору, и сенсор гудит, когда я переключаю его на тридцать градусов. Понимаю, что это не по вине Эпсилон-пять. Он не в курсе, что я спешу. И я должна его оставить здесь, отчего у меня душа не на месте.

– Ого, похоже, вы здесь как дома. Вам нужна моя помощь? – спрашивает Брик.

Я отмахиваюсь от него, как от назойливой мошки, прогоняя, как и остальные. Он вздыхает и садится на скамейку у двери.

– Вам что-то нужно? – спрашиваю я.

– Нет, нет, – отвечает он. – Коллективу нужны новости.

– Конечно.

Он будет следить за каждым моим движением, но это ничего не меняет. Я сделаю всё,