Лотос - Дженнифер Хартманн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я просто, черт возьми, чувствую.
– Это успокаивает, – соглашается Оливер, его голос едва долетает до меня со слабым ветерком. Затем он встает, засовывает обе руки в карманы и встречает мой раскаивающийся взгляд сквозь звездную ночь.
«На что это было похоже?»
«Как будто каждая звезда в галактике упала на Землю и заползла мне под кожу».
Я сглатываю.
– Спокойной ночи, Оливер.
– Спокойной ночи, Сид.
Он снова улыбается, – понимающе, но тепло. И поворачивается, чтобы зайти внутрь дома.
Я делаю то же самое.
Бросив сумочку на пол и скинув свои нелепые каблуки, я выдыхаю воздух, который, по ощущениям, задерживала всю ночь.
Я не сделала ничего плохого. Оливер не был зол.
Все хорошо. Просто алкоголь в голову ударил.
Удовлетворенная своим заключением, я поднимаюсь наверх и начинаю снимать с себя одежду, оставляя за собой след из кожаной одежды и дешевых духов. Когда я вхожу в свою спальню, Алексис крепко спит на краю кровати. Мое сердце трепещет от этой картинки.
И когда я прищуриваюсь при тусклом освещении, чтобы все детально рассмотреть, трепет перерастает в учащенное сердцебиение. Кошка свернулась калачиком рядом с увядающим цветком лотоса.
Глава 14
Сидни
– Я назвал ее малышкой.
Мы с Гейбом деремся за начос[27] и гуакамоле[28] в нашем любимом мексиканском ресторанчике, и я отталкиваю его руку, когда он пытается дотянуться до чипсов с большим количеством соуса, которые, как он знает, я обожаю. Я поднимаю на него глаза, пока наливаю неприличное количество гуакамоле на свою тортилью.
– Кого? Что?
Он рассеянно скребет легкую щетину на подбородке, глядя куда-то поверх моего плеча.
– Ау, – зову я, помахивая начос у него перед носом. Когда он встречается со мной взглядом, я улыбаюсь. – С возвращением.
– Черт, прости. Просто задумался.
– Новая подружка? – интересуюсь я, откусывая начос.
– Клем, – поясняет он. – Я голову сломал, пока пытался понять, что заставило ее так внезапно уйти. И это единственное, что приходит на ум. Я назвал ее малышкой, и она просто как бы застыла, а потом убежала.
Сведя брови к переносице, я обдумываю его слова, медленно пережевывая еду.
– Это странно.
– Да уж. Но это мое единственное предположение.
– Может быть, она подумала, что тебе нравится выступать в роли папочки, и запаниковала. Ну, знаешь, фетиш такой есть.
– У меня нет никакого фетиша.
Я вскидываю руки вверх, ладонями к нему.
– Я не из тех, кто осуждает за сексуальные предпочтения. Просто наблюдение.
– Подруга. – Гейб раздраженно смотрит на меня. – У меня нет никакого фетиша. Это просто вырвалось на пике. Сам, черт возьми, не знаю почему.
По правде говоря, я тоже не знаю. Клем никогда не рассказывала о своей сексуальной жизни, когда была в отношениях с Нейтом. А я знаю, что до бывшего мужа у нее не было особого опыта.
– Даже не знаю. – Я отправляю в рот еще один начос и откидываюсь на стенку кабинки, рассматривая своего друга, который, похоже, снова ушел в свои мысли. – Возможно, ей надо просто дать немного времени. Она все еще привыкает к разводу и жизни матери-одиночки. Вероятно, вы немного поспешили.
– Ага. – Гейб звучит неубедительно, прежде чем покачать головой, а затем вздохнуть и нырнуть обратно в корзину с начос. – В любом случае, это к лучшему. Я имею в виду, ты можешь представить меня приемным отцом Поппи? Это дерьмовое шоу было лишь вопросом времени.
Его насмешливая улыбка зажигает мою собственную, когда я представляю, как Гейб берет на себя роль отца – концепция в равной степени пугающая и очаровательная.
– Я люблю тебя, но ты прав. Поппи уже приходится уживаться со мной и моей неуравновешенностью.
– Вот именно. А теперь представь, как двое тебя влияют на будущее этого ребенка.
Мы вместе смеемся.
Действительно, пугающе.
Клем написала мне сегодня рано утром, заверяя, что с Поппи все в порядке. Моя племянница получила легкое сотрясение мозга, но компьютерная томография не показала серьезной травмы или каких-либо потенциальных угроз. Слава Богу, к восходу солнца она уже чувствовала себя лучше.
Я не знаю, как родители справляются с этим: постоянное беспокойство, ночные визиты в «Скорую помощь», лихорадка, которая может быть как обычной простудой, так и инфекционным заболеванием, разъедающим мозг. Я вообще впадаю в панику, когда Алексис чихает.
Наконец приносят наши тарелки, на каждой из которых лежат энчиладас[29], политые соусом ранчеро[30]. Гейб берет курицу, я – говядину. Откусывая, я обращаюсь к нему с набитым ртом, как настоящая леди, которой и являюсь:
– Как Оливер поживает?
Гейб потягивает воду через красную соломинку, переводя взгляд с меня на танцующие кубики льда в его стакане. Он отвечает пожиманием плеч.
– Хорошо, я думаю. Он получил работу в библиотеке, отчего теперь в восторге. – Он отхлебывает еще воды, затем делает паузу. – Ну, настолько в восторге, насколько это возможно для Оливера. Он сказал что-то вроде: «Это очень приятная новость».
У меня вырывается смешок, прежде чем моя улыбка тает.
Он не сказал мне, что получил работу.
Прошла неделя с тех пор, как я говорила с Оливером. И это убивает меня. Стоит сказать, что мы намеренно не избегали друг друга, ведь он регулярно выходит на улицу понаблюдать за птицами или чтобы отправиться на пробежку, а меня часто можно застать за уборкой двора в свободное время. Были быстрые разговоры, теплая атмосфера, искренние улыбки.
Повседневно. Просто. Беззаботно.
Вчера он бегал трусцой по нашей обсаженной деревьями улице и поймал меня на том, как я таращилась на его серую майку, под которой каждая мышца напрягалась во время движения. Когда он заметил меня, стоявшую между кустами, то дружелюбно помахал мне рукой, несмотря на то, что я была похожа на Любопытного Тома[31].
Я помахала в ответ садовыми ножницами, опять же выглядя как серийный убийца.
Это чудо, что у меня вообще бывал секс.
Гейб смешивает рис с фасолью, бросая на меня любопытный взгляд.
– Ты куда-то пропала. Я бы хотел там оказаться?
– Вряд ли, – фыркаю я, опираясь на стол локтями. – Почему Оливер не сказал мне, что получил работу в библиотеке?
– Откуда мне знать? Он не особо хорош в светских беседах. – Гейб проглатывает кусочек еды, затем со стуком кладет вилку на тарелку. – Вы, ребята, поссорились или что?
– Скорее у нас была… Битва.
Он хмурится.
– Характеров?
– Языков.
– Господи Иисусе, Сидни…
– Что? – Я парирую, вскидывая руки вверх в защитном жесте. – Он попросил меня научить его целоваться. Пообещал, что это
