Лотос - Дженнифер Хартманн

засовывает сотовый телефон обратно в сумочку и роется в кошельке в поисках наличных. У нее дрожат руки.

– Она упала и ударилась головой в парке сегодня вечером, но Нейт сказал, что она выглядела нормально, хоть и поплакала немного. Теперь ее тошнит, и она жалуется на головную боль. Я думаю, у нее сотрясение мозга.

– О боже мой.

– Прости, сестренка. Вот деньги на «Убер». – Клем пытается сунуть мне деньги, но я отмахиваюсь от них. – Пожалуйста, возьми. Я чувствую себя ужасно из-за того, что бросаю тебя здесь одну.

– Даже не думай переживать, со мной все в порядке. Иди позаботься о своем ребенке.

Брант стоит перед нами, опираясь на ладони.

– Я подвезу ее домой, – предлагает он. – Это не проблема. Моя смена заканчивается через час.

– Ты лучший, – быстро говорит Клем, уже отходя от прилавка, страх волнами исходит от нее. – Люблю тебя, шлюшка.

– Люблю тебя сильнее, потаскушка. Держите меня в курсе.

Кивнув, она ушла.

Я поворачиваюсь обратно к Бранту, одаривая его искренней улыбкой.

– Ты уверен, что не против подвезти меня? Разве ты живешь не на другом конце города?

– Все в порядке. Это мелочь. Пей и веселись. – Постучав костяшками пальцев по столешнице, он возвращается к работе. Его обтягивающая футболка подчеркивает каждый напряженный мускул.

Я могла бы поклясться, что он был геем.

* * *

Забавно, что…

Брант все же не гей.

Я знаю это точно, потому что наши губы сливаются воедино, когда мы, спотыкаясь, поднимаемся по моей усыпанной галькой дорожке с жаждущими прикосновений руками и неуклюжими ногами.

Я отстраняюсь, чтобы перевести дух.

– Я была уверена, что ты гей, – бормочу я сквозь натянутый смех, когда Брант сжимает мои волосы в кулак и ухмыляется.

– С чего ты это взяла?

– Ты флиртовал с каким-то симпатичным парнем из колледжа, когда меня только приняли на работу.

Он прижимается поцелуем к моим губам, его веселье очевидно.

– Чаевые, Невилл. Тебе стоит научиться лучше считывать ситуацию.

Засчитано.

Мы возвращаемся к тому самому, и он кружит меня, пока я не прижимаюсь к кирпичному сайдингу. Поначалу мне это нравится. Брант сексуален, полностью в моем вкусе, а его рот горячий, умелый и на вкус как мята. Он – моя возможность хорошо провести время.

Но когда его руки сжимают мои бедра, я словно переношусь назад на сорок восемь часов. И теперь на мне руки Оливера. Я вижу его глаза, подсвеченные красными и золотыми крапинками. Они сияют, как закат.

И в тот момент, когда это воспоминание проносится у меня в голове, вторгаясь в мой прекрасный вечер, я задыхаюсь. Замираю. Я отворачиваю голову, и губы Бранта сталкиваются с моей щекой.

Он продолжает целовать меня некоторое время, проводя своим разгоряченным языком по моей шее, но я уже вышла из игры. И Брант понимает это, когда мои руки безвольно опускаются и из меня вырывается сдавленный вздох.

Он останавливается, его пальцы задерживаются под моим топом.

– Я потерял тебя, не так ли?

Я тяжело сглатываю и обжигаю горло.

– Нет, я… я, кажется, я просто устала. Прости.

Проклятье. Черт. Срань.

Брант отстраняется, встречаясь с моими глазами, правда сияет ему в ответ светло-голубыми омутами. Он наклоняет голову, отпуская меня с самоуничижительным смешком.

– Дерьмо. И это я тебя учил лучше считывать ситуацию…

– Брант, ты правильно все понял. Я точно планировала оседлать тебя сегодня вечером.

Он делает шаг назад, и я начинаю скучать по теплу. Но не думаю, что именно его тепло мне нужно.

Проводя кончиками пальцев по своим черным как смоль волосам, он надувает щеки с глухим вдохом и тяжело выдыхает.

– Все нормально, Невилл. Никаких обид.

– Боже, я отстой. Мне действительно жаль, – выпаливаю я, смущение смешивается с алкоголем и чувством вины. Моя ладонь обхватывает его предплечье и старается физически передать свои извинения. – Клянусь, дело не в тебе. Я устала и беспокоюсь о своей племяннице. Может быть, перенесем на другой раз?

Брант приподнимает мой подбородок, его большой палец касается линии моей челюсти, в то время как его взгляд впивается в меня, пытаясь увидеть истину. Слабая улыбка появляется на его губах.

– Не извиняйся, Сид. Ты носишь свое сердце в глазах, и оно явно занято.

– Что? Нет…

Он целует меня в лоб.

– Увидимся на следующей неделе?

Все, что мне удается сделать, – это кивнуть.

Брант в совсем фирменном стиле подмигивает мне и уходит, подбрасывая ключи в воздух и ловя их, прежде чем исчезнуть в своем «Хайлендере».

Мои ноги приклеились к щепкам, которые окружают мой дом. Челюсть болит от напряжения и слов, которые я никогда не произносила.

Мое сердце занято? Что это за сентиментальная чушь?

Может быть, он действительно плохо считывает ситуацию.

Взяв себя в руки, я отталкиваюсь от кирпичей и смиряюсь с одинокой ночью, наполненной нездоровой пищей и чтением. Буду просто ждать новостей о Поппи.

Все в порядке. Алексис – хорошая компания.

Прежде чем я добираюсь до крыльца, улавливаю боковым зрением движение справа от меня. Моя голова поворачивается в том же направлении, и тело напрягается, когда я замечаю Оливера. Он сидит на крыльце своего дома, склонив голову и уставившись вниз между своих колен.

Дерьмо.

У нас был фантастический поцелуй, и два дня спустя он видит, как я обжимаюсь со своим коллегой на лужайке перед домом. Я настоящая стерва. Нет никого хуже меня.

Оливер не смотрит на меня, но я знаю, что он все видел. И знаю, что наш с Оливером поцелуй не должен был ничего значить, но он явно что-то значил для него.

Что-то значил для меня.

Прикусив нижнюю губу, я прерывисто выдыхаю.

– Эй, – зову я, наблюдая за тем, как он поднимает голову, чтобы найти меня в темноте. – Уже поздно. Чего не спишь?

Часть меня ожидает увидеть неприязнь. Ревность. Гнев.

Но Оливер улыбается. Он, черт побери, улыбается, и это оказывается намного хуже.

– Я не мог уснуть. И когда мой разум не может успокоиться, я люблю слушать сверчков и цикад.

Я опускаю взгляд на свои накрашенные пальцы ног, выглядывающие из слишком тесных туфель на шпильке, и обхватываю себя руками, словно пытаясь защититься.

– Летние ночи – мои любимые, – отвечаю я со своего двора. – В меру влажно. Теплый ветерок. Звуки природы, яркие и живые.

Мои слова бессвязны. Я несу полную чушь почти в полночь, пытаясь притвориться, что Оливер не видел, как мой язык был во рту у какого-то другого парня. И я не знаю, не понимаю, почему я чувствую, как этот горький клубок вины обвивается вокруг