Берег мечты - Гиррейру Виктория

— Друзья! Префект произнёс красивую речь, надавал кучу обещаний, но он сказал неправду! Деньги на грузовик нам выделила дона Эпифания, и ей пришлось пойти против воли префекта! А если бы мы полагались только на него, то до сих пор бы ходили с протянутой рукой и ничего бы не получили от сеньора Феликса!

Спровоцированные своим вожаком, рыбаки освистали Феликса и стали выкрикивать здравицы в честь Эпифании. Когда же Феликс попытался вернуть ситуацию в нужное ему русло, в него полетели тухлые яйца.

И тут сдали нервы у Эриберту: выхватив из-за пояса пистолет, он стал палить в воздух. В толпе началась паника. Истошно крича, люди стали разбегаться с площади, так и не отведав жареного мяса, которое распорядился приготовить Феликс, надеясь получить взамен поддержку рыбаков на предстоящих выборах.

— Идиот! — обругал Феликс не в меру услужливого Эриберту и тоже вынужденно покинул площадь, приказав комиссару полиции следить за порядком, но не слишком рьяно, чтобы у рыбаков была возможность всё-таки погулять на их долгожданном празднике.

Адма, узнав о случившемся, тотчас же предложила мужу свою помощь:

— Не сомневаюсь, что эту пакость организовала мерзавка Эпифания! Но ты не беспокойся, если она и впредь будет тебе вставлять палки в колёса, то я обезврежу её своими средствами. Я сделаю за тебя всю грязную работу!

— Не стоит, я сам управлюсь, — недовольно проворчал Феликс.

Ему не хотелось обсуждать с женой столь неприятную тему, потому что в последнее время между ними возникли странные недомолвки, раздражавшие Феликса. Совсем недавно он обнаружил, что у Адмы есть какие-то свои тайны, в которые она не собирается посвящать мужа. Это больно задело Феликса. Однажды он случайно услышал, как Адма договаривалась с кем-то о встрече в кафе, а вернувшись домой, она сказала Феликсу, что ездила в город за покупками. В другой раз он уже специально подслушал её разговор с таинственным абонентом, и речь опять шла о встрече в кафе. Изумлённый Феликс решил тайком проследить за женой, но ему пришлось изумиться ещё больше, когда вместо предполагаемого любовника Адмы он увидел рядом с ней за столиком… Амаполу, жену Отасилиу. Дамы сидели в затемнённом уголке совершенно безлюдного в этот час кафе и о чём-то взволнованно беседовали. Феликс поспешил уйти, пока они его не заметили, а вечером, как бы, между прочим, заговорил с Адмой об Амаполе:

— Скажи, пожалуйста, что собой представляет Амапола? Она не слишком болтает о делах своего мужа?

— А почему ты об этом спрашиваешь? — насторожилась Адма.

— Как-никак она жена моего адвоката, а я сейчас должен быть, особенно осторожен с теми, кто меня окружает.

— Но почему ты спрашиваешь у меня? Я с ней всего лишь здороваюсь при встрече и сразу же отворачиваюсь. Она может говорить только о моде и о погоде. Меня никогда не интересовали такие пустяки, я не нахожу с ней общего языка.

— Да? А мне казалось, вы с ней подружились.

— Нет, что ты! Я её воспринимаю как бесплатное приложение к Отасилиу, и не более того! — горячо возразила Адма. – Ты сам посуди, что у меня может быть общего с этой безмозглой куклой?

Феликс больше не стал приставать к ней с расспросами, хотя так и не понял, зачем Адме понадобилось скрывать от него свои приятельские отношения с Амаполой.

А спустя несколько дней он так же случайно увидел, как Адма получила какое-то письмо, вскрыла конверт и тотчас же переменилась в лице. Затем поспешно сунула письмо в сумочку, чтобы не привлекать внимание Феликса. Разумеется, после этого он вновь подумал о том, что у Адмы может быть любовник, и, воспользовавшись удобным случаем, выкрал письмо из сумочки.

В конверте, однако, не было никакого письма — только фотография злосчастной дамы в тюрбане и надпись на ней: «Что вы сделали с доной Коло?»

Феликс понял, что его жену шантажируют, и осторожно напомнил Адме о том, что между ними не должно быть секретов и недомолвок.

— А у меня и нет от тебя никаких секретов, — ответила Адма. — Ты стал очень мнительным, Феликс. Из-за этой избирательной кампании твои нервы на пределе!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И он опять не стал докапываться до истины. Не мог же он прямо сказать Адме, что рылся у неё в сумочке!

Ночью он положил конверт с фотографией на место, но Адма уже успела обнаружить пропажу и днём, встретившись тайком с Амаполой, рассказала ей о своих тревогах.

— Кто-то из домашних залез ко мне в сумку и взял фотографию доны Коло, а затем вернул её. Не представляю, кто бы это мог быть! Скорее всего, Эриберту, хотя он и клянётся, что не брал. Может, Ондина? Только зачем ей это понадобилось, ума не приложу!

— А Феликс не мог?… — робко высказала предположение Амапола.

— Нет, он на такое не способен! — уверенно заявила Адма и добавила, вздохнув: — Но с Феликсом у меня тоже возникли проблемы. Мне кажется, ему что-то известно о наших встречах. Я поняла это из сегодняшнего разговора с ним и поэтому позвала тебя сюда. Нам надо быть осторожнее, какое-то время мы не должны встречаться.

Амапола огорчилась, но предложение сестры приняла безропотно, и несколько дней они не встречались наедине. Обе надеялись на то, что Феликс, поглощённый политической борьбой, забудет эту историю или, во всяком случае, не придаст ей серьёзного значения. Но Феликс продолжал гадать, кто же шантажирует его жену, и однажды вспомнил об Амаполе. Неужели это она?! Абсурд, конечно, да ведь бывает, что в тихом омуте черти водятся. Не решаясь открыто поговорить с Адмой, Феликс предпочёл выведать кое-что у Отасилиу, заметив якобы к слову:

— Наши жёны, кажется, подружились. Пока мы с тобой занимаемся предвыборной кампанией, они прекрасно обходятся без нас, посещая недорогие, но уютные кафе.

— Вот как? А я не знал, — удивился Отасилиу.

Феликс, добродушно улыбнувшись, махнул рукой:

— Да я непротив. Очевидно, так и должно быть: у нас — кампания, а у них — компания. Каждому своё!

Удивление Отасилиу было искренним, Феликс в этом не сомневался. Значит, он тоже не знает о встречах Амаполы и Адмы. Что же это может означать? Что та встреча в кафе была единственной и вообще случайной, которой обе женщины не придали особого значения, и потому не рассказали о ней своим мужьям?…

Эта версия показалась Феликсу наиболее правдоподобной, и он исключил Амаполу из числа возможных шантажистов.

А Отасилиу не оставил без внимания этот разговор с Феликсом и передал его содержание жене. У Анаполы подкосились ноги от испуга, но она сумела сохранить самообладание и подтвердила, что на днях действительно случайно встретилась с Адмой в кафе и они мило побеседовали о разных пустяках.

Адме она позвонила на следующий день, точно зная, что в это время Феликс находится в префектуре.

— Мы близки к разоблачению! Феликс что-то знает. Давай встретимся в церкви, — казала она Адме, но та отреагировала на этот тревожный звонок весьма странно.

— Мне сейчас не до тебя! — услышала Амапола непривычно жёсткий, металлический голос сестры, а затем в трубке зазвучали короткие гудки.

Преодолев замешательство, Амапола снова набрала тот же номер, и на сей раз Адма была мягче:

— Прости, я не могу сейчас говорить с тобой. Тут такие обстоятельства!… Не могу!

Она положила трубку, многократно усилив тревогу Амаполы, в чьём воображении сразу же возникла жуткая картина: Феликс разоблачил Адму, и та готова наложить на себя руки от отчаяния. Бедная Адма! Она сейчас совсем одна, потому что не хочет втягивать в эту историю свою сестру, надеясь уберечь её от возможных неприятностей. Но так не должно бьггь! Амапола не станет отсиживаться в сторонке, она поедет к сестре и будет рядом с ней в столь трудный момент! Сейчас не время думать о последствиях. Надо протянуть Адме руку помощи, а там будь что будет!…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Добрым, любящим сердцем Амапола верно почувствовала, что Адма находится в критической ситуации, но она не могла и представить, в какой именно, потому, что на самом деле абсолютно не знала свою сестру.