Джинсы, стихи и волосы - Евгения Борисовна Снежкина

Ли, который ударил по Бранду и попал ему банкой в коленку. Бранд ойкнул.

– Штанга, – закричал Ли.

К тому моменту, как мы дошли до Кузьминского, счет был «четыре – два», причем оба раза выхватила я. В Кузьминском парке нас встретили огромные вековые липы, полузаросший пруд, запущенная усадьба.

– Что, может, прокатимся? – спросил Ангел.

– Давай. Сегодня твой день, – ответил Бранд.

Мы сели в лодку – Ангел и Бранд на веслах, я на корме, Ли на носу.

– Видишь, тут пруд выкопан не просто так, а немножечко подковой. Это нужно для акустики. Когда там, на летней террасе, играл оркестр, было слышно вокруг всего озера.

– Это ты откуда знаешь? – спросила я.

– С ребятами из МАРХИ на пленэр однажды навязался.

– Круто. А это что вообще за усадьба?

– Изначально принадлежала Строгановым. Потом они ее загнали Голицыным, и те ее уже отстраивали.

– Так что не падайте духом, как в песне говорится, – сказал Бранд. – Давайте, что ли, искупаемся?

– У меня купальника нет.

– Как всегда.

– И без меня, пожалуйста, – помотал головой Ли.

– Да что ты все время себя стесняешься? Ты красивый, – уверил его Ангел.

– Спасибо.

Ангел и Бранд разделись.

– Тут вообще-то купаться запрещено… – сказала я.

– Тем более, – фыркнул Бранд.

– Только ради бога не раскачивайте лодку! У меня тут все его вещи и документы! Без них не возьмут!

– Ничего, не боись.

И два голых пацана поочередно выпрыгнули с лодки в глубину.

– Ну как?

– Хорошая вода, теплая.

– Ангел, у тебя еще больше кудри закрутились.

– Ты раньше не замечала? От влажности они кольцами собираются.

– Замечала, конечно, но сейчас особенно красиво – как на картинах прерафаэлитов: пруд, кувшинки, темная вода и светлокудрый юноша в ней…

– Ох-ох-ох…

И Ангел перевернулся на спину, чтобы попозировать.

– Да, так. Офелия, только наоборот.

Но тут к нему подплыл Бранд и обрызгал. Они затеяли войнушку, а я умоляла их не топить друг друга. Но наше время кончилось, они влезли в лодку, доплыли до пристани и пошли в глубину парка.

– Главное, не нарывайся, – в последний раз инструктировал Бранд. – Все взял? Комплект белья? Гигиену и полотенце?

– И бритву взял.

– Битву отдай. Ничего, выйдешь бородатый, как Иисус Христос. Документы все с собой? Книжки. Книжек мы тебе потом еще в передачах подкинем.

Ангел кивал. Мы прошли мимо клуба автолюбителей, там кто-то разгонял мотоцикл.

– Запомни имя и фамилию – Григорий Павловский, это санитар. Нашли его по своим, он про тебя знает. Он тебе передаст радио и наушники, которые Ли сделает, так что скучно не будет, только смотри не пались. И в сто пятидесятый раз – не нарывайся. Надеюсь, что прессовать там тебя там не будут. Опять же, Павловский приглядит. Передачи получать будешь.

Мы подошли к психушке. Ангел повернулся и обнял себя за локти.

– Слушайте, неужели вас три месяца не увижу?

– Ну почему не увидишь… – ответил Ли. – Бранд, где у них окна на общий коридор?

– Там.

– Сейчас.

Ли подошел к березе, которая стояла напротив окон.

– Бранд, подсади.

Бранд подставил руки юркому Ли, тот забрался на дерево, вытащил из-за пазухи бумажное сердечко – один из указателей на выставку – и повесил его на дереве.

– У меня еще есть. Если это снесет, повешу другое.

Ангел сморгнул.

– Кстати, Ангел, а ты детский немой помнишь?

– Знал когда-то…

– Покажи свое имя.

Он поднял большой палец вверх – «А». Потом два указательных вертикально приложил к губам – «Н». Потом один палец к губам – «Г». Сплел указательный пальцы между собой – «Е», и средний и указательный вниз – «Л».

– Ну отлично. Когда у тебя с расписанием все устаканится, будем вести диалог на ветках. И пожалуйста, рисуй там.

Ангелу явно было страшно переступать через этот порог.

– Ничего, Ангел, не ты первый. Скорее всего, тебя там ждет симпатичная компания. Ну что, готов?

Ангел глубоко вдохнул, выдохнул и кивнул. Я обняла его и отдала сумку. Рука его дрогнула. Бранд обнял Ангела за плечи и повел на проходную. Когда уже за ним пришли санитары, он развернулся и поднял руку над головой. Последний привет от нашего Ангела.

Глава тринадцатая

1

В Пентагоне уже было много народу. Все обменивались летними впечатлениями.

– Дева, ты у Ангела в последний раз когда была?

– Три дня назад.

– Как он?

– Ничего, но сам на себя не похож. Ладно, старик, не мешай. Мне поговорить надо.

– Ты тут совсем другая, – сказал Мишка.

– Какая?

– Ну, как будто у тебя тут с ними своя жизнь.

– Так оно и есть.

Мишка с удивлением рассматривал компанию. Его школьная форма выделялась из окружающей пестроты.

– Как тебе новая школа?

– Гораздо лучше.

– Привыкаешь?

– Да. По крайней мере, тут хоть понятно, зачем в школу ходить – задачи интересные дают. И вообще, с народом есть о чем поговорить. А ты как?

– Приблизительно так же. Они пока ко мне не лезут, но еще мало времени прошло. Так что все еще впереди. А что с медалью?

– Морально готовлюсь к разговору с завучем, но пока еще не совсем верю во всю эту авантюру. Может быть, и получится. По крайней мере, мне не сказали «нет».

– Здорово. Видишь, все-таки ты большое дело сделал.

– Не знаю… Я ни в чем не уверен.

– Подожди, на это нужно время. А чего еще делаешь?

– Ты голоса слушала в последнее время?

– Нет.

– Там интересные вещи рассказывают, между прочим. У нас тут под боком образовывается совершенно новая штука – Демократический союз. Настоящая политика!

– Господи, я понятия не имею, что это.

– Новое политическое движение. В воздухе что-то сдвинулось! Их контора еще гоняет, конечно, но, судя по всему, с ленцой. Там много людей, которые раньше были под запретом.

– Оставь ты меня ради бога с этой политикой! Мне это неинтересно.

– Ну и зря. Это сейчас самое интересное!

– Политика преходяща, вечно искусство.

– Глупость сказала.

– Ну и пусть.

Мишка долго смотрел на меня.

– Все?

– Думаю, все. Больно?

– Да.

– Я здесь часто буду появляться… Будем встречаться, пить кофе, ты мне будешь рассказывать про всякие голоса…

Мишка тоскливо замычал и отвел глаза.

– Ну послушай, мы же никуда друг от друга не денемся! Я здесь, всегда рядом.

Он попытался взять мою руку.

– Нет, не надо.

– Слушай, я пойду лучше. Хорошо?

– Хорошо.

– Прощай?

– Пока.

2

Выйдя из метро, Володя первым делом позвонил маме. Потом мы пошли на точку. Володарский, как обычно, начал. Прочитал обычную программу. Хотя за лето у него появилась пара приличных стихов, но так, ничего особенного. Потом его место заняла я. Читала новое. Володя и Нина с интересом