Сквозное действие, или Как стать драматургом - Александр Михайлович Галин

апломб». Ухватить позвоночник вот здесь, в пояснице, и держаться прямо, что бы ни случилось. А я блокадный ребенок, и никакого апломба. Потом пришел апломб и тоже ушел. Куда это все уходит?

З ы б к и н. Надо отдыхать. Сегодня возвращаюсь из Кронштадта, стою на пирсе, чую в воздухе осенний настой. Я и пошел напрямик в Ораниенбаумский парк. Пусто, запущено, земля замерзшая, ветер. Вечностью пахнет.

Г а л к а. Обдирай.

Л я л я. Я устаю от природы. Изгиб каждого дерева чувствую мышцами. Это мучительно.

Г а л к а. Что застыл? Обдирай, говорю. (Подходит к Ростику.) Или обними. Я тебе наскучила?

Р о с т и к. Просто приучаю тебя к сдержанности. Уезжать скоро.

Г а л к а. Сдержанность. Придумаешь тоже. И так радости мало, по крохам собираем. Чего сдерживать-то?

Р о с т и к. Может, не обдирать, на старые клеить? Всегда так делали.

Г а л к а. Ну да, еще вспучит. Давай как велят.

Р о с т и к. Р-раз! (Надрывает обои.) Ого, сколько слоев! Это же сколько народу тут клеилось?

З ы б к и н. Мы мало проникли друг в друга.

Л я л я. Не надо, Зыбкин. Если мы проникнем больше, мы будем дальше. Поверь.

З ы б к и н. Поразительная вещь — чувства. Почему именно эта, а не другая? Эти бесовские глаза откуда-то из глубины, и этот птичий профиль? Почему у всех балерин птичий профиль?

Г а л к а. Ты не любишь меня.

Р о с т и к. Люблю.

З ы б к и н. Человек один без другого бессмыслен. Он должен чувствовать, познавать другого, проникать в его оболочку. Любовь делает его двукратным.

Л я л я. Все ха-ре. Хватить мудрить.

З ы б к и н. Кто-то сказал: трудно обуздать три вещи: океан, дураков и женщин. Честно говоря, океан тут ни при чем. С океаном дело сдвинулось.

Л я л я. Ни черта вы не знаете про женщин.

З ы б к и н. Но про дураков знаем.

Л я л я. Это вам ближе.

Р о с т и к. Старая газета, с ятями.

Г а л к а. Обдирай, нечего глазеть.

Р о с т и к. Я ведь надолго еду, Галина, не знаю, как быть. «Мещанин Лазарь Шохов лучом увеличительного стекла пробивает монету». А говорят, лазер не мы открыли!

Г а л к а. На сколько?

Р о с т и к. Надолго. Месяца на три. (Опять читает.) «В «Невском фарсе» ежедневно «Фру-Фру» и большой дивертисмент».

З ы б к и н. Зачем ты заводишь себя?

Л я л я. А нас хлебом не корми — дай посамоистязаться.

Г а л к а. На три?

Р о с т и к. Может, больше. Весь восточный куст. Так я думаю: может, повременить пока с этим, с ремонтом. Вот вернусь, и тогда…

Г а л к а. Я знала! Я знала, что так и будет. Я знала. Еще девчонки говорили, что не может быть, чтоб так хорошо, так не бывает. Решил рвать?

Р о с т и к. Галя, я тебя умоляю! Кончай эти номера.

Г а л к а. Нет, Славик, ты у меня не вырвешься. Ты теперь завяз.

Р о с т и к. Я просто говорю, что Гурген позвонил и мне придется ехать в поездку.

Г а л к а. Гурген-пурген. Ты мне эти дела брось! Теперь уже поздно. Все сроки прошли, назад не повернуть. Завтра подаем заявление.

Р о с т и к. Я улетаю сегодня в ночь. Уже билет взят.

Л я л я (читает тетрадку). Тема тревоги. Как передать тему тревоги? Сегодня счет идет только на шедевры. Все остальное не в счет.

З ы б к и н. Работай, и все получится. Рулевые-горизонтальщики, чтобы удержать лодку на глубине, тренируются по десять часов.

Л я л я. Как ты мне надоел, рулевой-горизонтальщик.

Г а л к а. Так вот, Славик. Когда ты вернешься, ты здесь не застанешь никого. Ни меня, ни его.

Р о с т и к. Я не поеду.

Г а л к а. Поедешь.

Р о с т и к. Я скажу ему, что жена в положении.

Г а л к а. Я тебе не жена.

Р о с т и к. Ну, не вышло! Бывает же так, что не выходит. Ничего страшного, живут люди. Каждый как может. Что будет нужно — я всегда, сама понимаешь.

Г а л к а. Уйди, мне сейчас худо станет. Видеть тебя не могу. (Кричит.) Уйди!

Л я л я. Я не хочу в эту зиму. Я не хочу. Я ее ненавижу.

З ы б к и н. Где ключ? Куда ты все время прячешь ключ?

Л я л я. Мне не нравится, что ты запираешься.

З ы б к и н. Я хочу, чтоб мы были одни.

Л я л я. Мы никогда не будем одни. Как холодно.

З ы б к и н. Когда я уходил от них, тоже была зима.

Л я л я. Мне нравится твоя жена.

З ы б к и н. Перестань говорить глупости.

Л я л я. Я имею право говорить то, что я думаю? Мне нравится твоя жена. Она мне действительно нравится. Мне нравятся твои дочери. Обе. Одна другой чище.

З ы б к и н. Я люблю тебя.

Л я л я. Это я уже слышала.

З ы б к и н. Я люблю тебя. Я никому этого не говорил. Никогда.

Л я л я. Даже жене?

З ы б к и н. Даже жене.

Л я л я. Как же вы обходились без этого заклинания?

З ы б к и н. Все происходило само собой. Без лишних слов.

Л я л я. Лишние люди говорили лишние слова про личную жизнь. Как все это печально, если посмотреть. Это не твоя вина и не моя. А вообще ничья это не вина, а просто такая жизнь, такая вот несуразная. Дело в том, что я не люблю тебя. Совсем. Ты придумал меня, придумал девочку, которая держала тебя за руку. Выпусти мою руку. Зыбкин, отпусти меня. Я ухожу. Круг замкнулся. Я ухожу, потому что лучше нам уже не будет никогда. Будет только хуже. А я не хочу, чтоб было хуже. Я его знаю как облупленное, это ваше хуже. Не хочу! Мне же будет плохо без тебя, я знаю. Но пусть мне будет плохо без тебя, чем плохо с тобой.

Г а л к а. Вот и все.

Л я л я. Ты что-то сказал?

З ы б к и н. Я молчу.

Т е м н о т а.

Прошло время. Пришла зима. Но снег так и не выпал. По окнам, по железным карнизам бьет упрямый дождь.

А в т о р.

Мои мысли, мои сказания

Кто-то заснял на пленку.

Я сижу в просмотровом зале,

Глядя этот знакомый фильм.

Лучшие куски вырезали,

А может быть, их и не было…

Неужели это все, над чем я бился?

Неужели это все?

Бледный экран…

Бедная истина,

Такая тонкая-тоненькая,

Ни кровиночки.

А вокруг линии, кривые, параболы

И прочая геометрия.

Неужели это все?

Я протягиваю руку,

И тонкая пленка лопается.

Ничего…

Я встаю, выхожу из зала.

И тогда замечаю мячик.

Красный мячик с зеленым боком

Начинает игру сначала.

Мячик прыгает по дорожкам,

По моим нарисованным классам.

Все смеются, все очень просто.

Так все просто, что просто страшно.

Я молчу. За окном светает.

Скоро утро.

Мне уже сорок.

Л я л я. Что с вами?

А в т о р. Ничего. Он умер.

Л я л я. Кто?

А в т о р. Зыбкин.

Л я л я. Господи, когда?

А в т о р. Во вторник…

Л я л я. Странная зима…

Из ванной появляется раздавшаяся беременная  Г а л к а.

Г а л к а. У вас чайник кипит. Погасить, что ли?

Л я л я. Зачем?

Г а л к а. Так