Триггер убийства - Юлия Фёдоровна Ивлиева

дальше, в массы, к конкретным грешникам, для облегчения их души, прозрения и обретения места в царствии божием, – по слогам договорила Кира и толкнула доминошку, та со стуком ударилась о другую, и все они сложились одна за другой.

– Пришел сам – приведи другого, – радостно высказал свою догадку Роман.

– Именно! – похвалила специалист по психопатологии и самодовольно глянула на Самбурова. – А ты говорил, зря доминошки утащила. Видишь, как наглядно.

– Это же непорядочно! Это же противозаконно и… – возмущалась Татьяна Николаевна. Ее лицо, с которого вот только сошла краснота, снова залилось цветом.

– Если вас так беспокоят эти доминошки, я съезжу, верну их, – заявила Вергасова. – В грехах каяться не буду! И не просите! Могу еще один комплект домино купить в качестве моральной компенсации.

– При чем здесь домино? – Татьяна Николаевна тяжело дышала. – Этот священник манипулирует людьми… Он причастен к убийству… Его нужно арестовать!

– Нет, не причастен, – отмахнулась Кира. – Он все свои обязанности исполнял безукоризненно – учил, разъяснял, увещевал, проповедовал. Все согласно заветам Евангелия, ну или где у них там обязанности прописаны. А то, что получилось вот так неожиданно… Он сам в шоке. Его цель – благодетелей приобрести, а не сократить их поголовье в процессе борьбы за слово божие. О смерти Монголина он не знал и очень огорчился. – На лице девушки заиграла мстительная улыбка. – Очень-очень огорчился. Думаю, они рассчитывали в ближайшем будущем влиять на его финансы, что теперь, разумеется, не получится.

– Ну да, – Самбуров покачал головой. – Предъявить нам ему нечего. А с душой его пусть господь бог разбирается. А кого собирался Монголин в лоно церкви привести, Пимен знает?

– Нет. Точно нет. – Кира помотала головой. – Он только считает, что грехи там очень-очень тяжкие. Антон Алексеевич употреблял фразу: «Главенствовал над грешниками и деяниями их». Кто это, отец Пимен не в курсе.

Кира выложила фото девушки. Лет тридцать. Красивая. Улыбается. Кроме подписи «Ася», больше ничего.

– Я думаю, это парафилический, то есть сексуальный компонент, – пожала Вергасова плечами, – которого не хватало в параноидном синдроме.

– И в чем же Монголин каяться собирался? Что такого мог обнародовать, что его за это убили? – Семенов хмурился.

– А человеку в возрасте за пятьдесят всегда есть в чем покаяться. И что скрывать. Сожаления, ошибки, обманутые ожидания, грехи…

На пороге стоял высокий мужчина в бежевом костюме. От его пристального взгляда, который совсем ничего не выражал, вообще ничего, по спине Киры побежали мурашки.

На лице человека сорок три мышцы, которые способны демонстрировать эмоции десятью тысячами выражений. Ни одна из них не отражалась на лице незнакомца. И голос звучал ровно.

Кира отметила очень коротко стриженные волосы с сединой, тщательную выбритость, темно-серые глаза, небольшую асимметрию лица и крошечный шрам, ломающий бровь. Высок, худ, ширины в плечах добавляет пиджак.

Специалист по психопатологии поймала себя на том, что не может отвести взгляда от ничего не выражающего лица.

– О! Очень кстати, – всплеснул руками Семенов. А вот голос Федора Васильевича стал чуть тоньше обычного, восторга выплеснулось слишком много, еще и жестом слова поддержал. Полковник лукавил. Гостю он не рад.

– Марат Константинович Атаев, – представил Семенов вошедшего. – Владелец виноградников, на которых нашли первую жертву… бизнесмен. И наш меценат… Мы плотно сотрудничаем с населением…

Вокруг воцарилась какая-то странная атмосфера нервозности. Татьяна Николаевна по второму кругу поправляла одежду и снова покраснела, Роман пожал протянутую руку и засел в свое кресло, отгородившись монитором. Самбуров рассеянно косился то на гостя, то на Семенова. Полковник и вовсе не находил себе места и, похоже, очень торопился уйти.

– Я был знаком с Монголиным. Не очень близко, но тем не менее, – сообщил Атаев, любопытства или удивления в его голосе не слышалось. Киру завораживало отсутствие эмоций на лице. – В Крыму все деловые люди так или иначе знакомы. Он совсем не походил на верующего. Ни за что бы не подумал, что он всерьез увлечется религией… А как вы это выяснили?.. Простите, я невольно подслушал… теперь любопытно.

– Кресты на окнах… такие наклейки, когда освещают помещение, религиозная литература в кабинете. Он серьезно отнесся к религии, значит, что-то в ней искал, – отвлеченно проговорила Кира. Она не сводила глаз с бесстрастного гостя.

Ухоженный, ногти отполированы и кожа ровная, наверняка пользуется услугами салона красоты.

– У вас ботокс? – девушка не удержалась проверить догадку.

– Не понял. Вы о чем? – Удивленным или шокированным он не выглядел. Улыбался одними губами.

– Вы делали уколы ботокса? У вас не сокращаются мышцы на лице, – пояснила Кира без тени смущения.

– Нет. Не делал. Но к салонам красоты, точнее, косметическим салонам, отношусь хорошо. А вы прямолинейны. Это производит весьма интересное впечатление. – Он не сводил с девушки глаз.

– Предпочитаю не тратить время впустую, – заявила специалист по психопатологии, – и спросить словами то, что можно спросить.

– Вы меня не смутили. Не считаю, что мужчина должен пренебрегать уходом за своей внешностью. Я по делам был рядом и решил, что вы сами захотите опросить меня по поводу находки в моих владениях.

Он обернулся к Самбурову.

– Да, вы очень кстати зашли, – отозвался подполковник. – У меня есть пара вопросов.

Кира вполуха слушала, как Марат Константинович рассказывает о звонке охранника, обнаружившего труп, о приезде полиции.

– Вечер пятницы. – Кира присела рядом с полковником Семеновым, который рассеянно перекладывал папки на столе. Вергасова сообразила, что ему нужно домой, и проявила сочувствие. – Как стала консультировать полицию, выходных стало гораздо меньше.

– Это верно, у нас всегда беспокойно. Преступники не предупреждают, когда у них случится обострение. Как я вас понимаю, в молодости еще больше хочется погулять, а тут на ваши плечи взвалено такое.

В руках он вертел листочек бумаги. Кира разглядела рецепт на антидепрессанты. Все интересы Семенова сосредоточены вне Управления МВД и вне их расследования. Она не сомневалась.

Глава 13

Покинуть УВД удалось только через час. На южный город опустилась теплая бархатная ночь. Когда Кира садилась в машину, ее не отпускало ощущение, что за ней наблюдают.

– Думается мне, что «собачий психолог» в будущем станет очень перспективной профессией, – произнесла она, что-то разыскивая в телефоне.

– А такая есть?

– Пока вроде нет. Но точно будет, – пообещала специалист по психопатологии. – Ого! – Кира потыкала пальцем в экран. – Ты знаешь, сколько стоят собачьи антидепрессанты? Снотворное для собак! Обалдеть! Значит, мне выпишут нитрозепам за сто рублей, а четвероногой скотине неуротранк за штуку, – возмутилась девушка.

– Что я пропустил? – уточнил Самбуров. – Ты решила перейти на собачье снотворное? На тебя человеческое действовать перестало, или ты боишься зависимости от меня как от барбитурата?

Кира засмеялась:

– Нет, я пока еще не так низко пала, чтобы принимать таблетки для собак, уж лучше зависимость от тебя. – Девушка выключила телефон. – У шпица Семенова депрессия. Когда Федор Васильевич уходит из дома, Бублик садится у двери и ждет его. Не ест, не гуляет, не играет. Ждет. Шпицу