Сокровища Рождественского монастыря - Ольга Баскова

повернулся к монахиням. Его голос был холоднее сибирского ветра. – Она останется здесь навсегда.

Соня побледнела и прижала к себе ребенка:

– А что будет с моим сыном? Вы должны забрать его в наш дом, в наш уютный и теплый дом.

Дмитрий Борисович шагнул к двери и с порога бросил, словно отрезал:

– Ублюдка – в приют. – Он замахнулся, будто хотел ударить дочь, но, вспомнив, что находится в монастыре, сдержался и буркнул – Убил бы их.

Софья прислонилась к стене.

– Сыночка Андреем зовут, – прошептала она бессильно. – Скажите там, в приюте. И о матери его расскажите. Пусть меня найдет, когда вырастет. Или я его найду.

Несколько дней бедняжка не ела и не пила, все еще надеясь на чудо, но потом смирилась и покорно приняла постриг и новое имя – Варвара.

Глава 36. Приморск, наши дни

Вика сидела рядом с молодым голубоглазым блондином Максимом, чем-то похожим на Дениса, и ковыряла в тарелке.

Чувство неловкости не покидало. Ей ужасно хотелось извиниться и выйти в сад или прогуляться по набережной. Задумка родителей была шита белыми нитками. Они пригласили этих Петровых не потому, что давно их не видели, а потому, что хотели познакомить ее с этим красавцем.

В душе закипала злоба. Ну почему, почему ее никто не спросил? Она не желает ни с кем знакомиться, она будет хранить верность мужу.

Вика вздрогнула, когда Максим коснулся ее руки.

– Может быть, сбежим? – тихо спросил он. – Здесь шумно и душно. Не люблю такие посиделки. Давайте спустимся к морю.

Она хотела отказать, но передумала. Когда они будут вдвоем, она скажет ему, чтобы ни на что не рассчитывал.

– Да, хорошо.

Молодые люди извинились и встали, а родители довольно переглянулись.

– Вроде пошло дело, – шепнул Андрей Ильич супруге. – А ты боялась.

Максим помог Вике спуститься по ступенькам к морю и сам сел рядом с ней.

– Кажется, я понимаю, зачем нас пригласили, – улыбнулся он.

– Я тоже, – женщина сжала губы. – Только ничего не получится. Я не забыла своего мужа.

– Вы – мужа, я – жену, – Максим нагнулся, взял небольшой камень и бросил в море. – Но, знаете, о чем я подумал? Почему бы нам не пообщаться? Не встречаться, а именно общаться? Я мог бы свозить вас с детьми на море – одному скучно. Просто друзья – и ничего более. Так я и скажу своим родителям.

Вика думала, что после предложения ее окатит гневная волна, но, к своему удивлению, заметила, что оно не кажется ей чудовищным. В самом деле, почему бы нет? В своем горе она забросила детей, а они давно просят поехать с ними на пляж. Уже сентябрь, скоро вода остынет, и купальный сезон закроется. Было бы преступлением не использовать эти тихие, нежаркие денечки. Максим прав, такие поездки ни к чему не обязывают. Ну, встретились два одиноких человека, хорошо провели время, распрощались – и все.

Вика посмотрела на своего собеседника. Максим терпеливо ждал ответа.

– Я согласна, – сказала она. – Мы можем сделать это завтра, если вы будете свободны. Я освобожусь после двух, дети как раз вернутся из школы.

Он коснулся ее ладони:

– Так это прекрасно! Завтра я совершенно свободен. У меня отпуск.

Она встала:

– Хорошо. Я вам позвоню, когда мы соберемся.

Он тоже поднялся:

– Буду ждать.

Глава 37. Советская Москва, 1922 г

Варвара вышла из кельи и улыбнулась солнцу. Несколько дней ее била лихорадка, и она почти не выходила из здания.

Присев на лавочку возле храма, монахиня с любовью осматривала монастырские постройки, думая о том, что с того дня, как она впервые переступила порог обители, многое изменилось. Сильно увеличилось количество насельниц, и матушке Ювеналии, очень образованной женщине, происходившей из старинного княжеского рода, прибавилось работы. Говорили, ее духовником был сам Иоанн Кронштадский.

Новая игуменья с энтузиазмом взялась за дело. Она понимала, что стены монастыря стали тесными для такого количества монахинь и паломников, и пригласила самых известных и талантливых зодчих, которые старались не нарушить облик древней обители. Одноэтажные строения сестринских келий, на протяжении многих веков ютившиеся параллельно северной и южной стенам, были снесены. Монахини беспокоились, чтобы не пострадал их любимец и гордость монастыря – четырехсотлетний дуб, и он остался цел, как и кельи вдоль восточной стены.

На месте снесенных зданий развернулось строительство храма в честь Казанской иконы Божьей Матери. Ювеналия лично руководила работами, с вниманием изучала проекты, отвергая очень дорогостоящие. Ей удалось найти благотворительницу, оплатившую строительство храма, а потом и саму принявшую постриг в обители.

Новое здание храма радовало взгляд: увенчанный куполами, он горделиво возвышался над зелеными бульварами Москвы. Варвара видела, как рос интерес народа к истории православия, как прославлялись святые, когда-то несправедливо деканонизированные или намеренно забытые, и радовалась этому вместе с сестрами.

Однако все это прекратилось после революции. Когда Россию захлестнуло революционное движение, прогрессивные люди старались остановить его, обращаясь к православию, к древним иконам, но это ни к чему не привело.