Сокровища Рождественского монастыря - Ольга Баскова

– Темный вы человек, мамаша, – фыркнул он, – ой, до чего темный! Бога вашего, как известно, не существует, а вы тут поклоны бьете. Мой вам совет: скидывайте свои черные платья и идите работать.

– У нас своя работа, молодой человек, – Ювеналия продолжала жечь его взглядом, словно надеясь, что это поможет отстоять монастырь.

Михаил развел руками:

– Ах, это работа? Что ж, все понятно. Ладно, государство научит вас, как нужно работать, чтобы людям пользу приносить. Ребята, заходи, нужно обшарить здесь каждый угол. Чувствую, просто так нам ничего не отдадут.

Он оттолкнул Ювеналию, пытавшуюся преградить путь в храм, и разношерстная компания растворилась в монастырских зданиях. Губы игуменьи посинели, она задыхалась, словно ей не хватало воздуха.

– Я знаю этот Декрет и все их дьявольские постановления, – прошептала Ювеналия, хватая ртом воздух. – Патриарх Тихон назвал это святотатством. Они сами не ведают, что творят. – Она покачнулась, и сильные руки Варвары не дали ей упасть. – Иди, посмотри, что они там делают. Мы не должны допустить надругательства над нашими святынями. И спаси, спаси, что сможешь.

Варвара бережно усадила игуменью на лавку и побежала в кельи, чтобы предупредить монахинь о неожиданном визите.

Насельницы уже давно все поняли. Одни словно оцепенели, наблюдая, как варвары снимают ризы с икон и забирают серебряную церковную утварь, другие пытались отогнать отступников, но те угрожали оружием, и беззащитные женщины отступили.

Варвара видела, что ни один из них не пытался вскрыть гробницу князей, где хранились ценности, заботливо снесенные ею и Ювеналией.

К вечеру десять подвод были набиты семнадцатью пудами серебра. Уходя, Михаил подошел к игуменье и небрежно бросил:

– Вы же понимаете, что мы придем снова.

– Будьте вы прокляты! – выкрикнула матушка, и парень побагровел:

– А вот это ты зря сказала. Это уже сопротивление власти.

– Я никогда не признаю власть безбожников, – ответила Ювеналия, и сестры испуганно сжались: они ждали, что большевик ударит дерзкую монахиню. Но он лишь пожал плечами:

– Жалко мне тебя, мать, ой как жалко!

И они действительно пришли снова, дав монахиням небольшую передышку. Ювеналию и несколько таких же строптивых сестер сослали в лагерь особого назначения на Соловки, настоятельский и сестринский корпуса отдали под коммунальные квартиры, где поселилась Варвара со своей подругой Викториной.

Монахини, стегая одеяла, чтобы как-то заработать на пропитание, с ужасом наблюдали, во что превращалась их обитель. Сначала она стала клубом милиции, потом здесь разместили исправительный дом и уничтожили монастырское кладбище и сад. На их месте быстро возвысился холм, погребая под собой основание храма и колокольни, а вскоре появилась и школа, словно вознесенная над куполами храмов.

Варвара и Викторина смотрели на это нелепое здание, задавались вопросом: для чего все это делается? Кому нужно такое святотатство? – и не могли найти ответа.

Погребенные стены стали покрываться плесенью: строительство нарушило древнюю систему, защищавшую от подземных вод. Старая обитель постепенно разрушалась. Одно лишь грело душу: большинство ценностей уютно лежали в келье Варвары, ожидая своего часа.

По вечерам Варвара и Викторина выходили во двор, сокрушенно вздыхали и молчали – каждая о своем.

Воспоминания об Андрее, их любви и о маленьком сыне нахлынули с новой силой. Где теперь ее любимый? Есть ли у него семья? Помнит ли о девушке Софье, ждавшей от него ребенка? Можно ли отыскать их в такое смутное время?

Женщина попыталась узнать, какие организации ей могут помочь, но натыкалась на смешки и холодное равнодушие. Воспоминания и всколыхнули мечты о другой жизни, и Варвара с упорством и новой силой принялась ждать своего Андрея.

Глава 38. Приморск, наши дни

Вика и не заметила, как простые дружеские отношения между ней и Максимом переросли в ухаживания. Он делал это очень деликатно и ненавязчиво, и ей не было неприятно. Мужчина сразу нашел общий язык с ее детьми, покупал им подарки, возил за город. Кончились неспешные золотистые дни сентября, наступил дождливый октябрь, за ним пришел ноябрь с ветрами и первыми холодами, а они продолжали устраивать пикники по выходным.

Стараясь понравиться детям и Вике, Максим никогда не переходил границы. Он не пытался обнять женщину, поцеловать ее даже по-дружески. Вика уже реже ходила на могилу Дениса, боль немного