Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен

циновкой, в виде украшения, носят вокруг пояса повязку, которая свисает сзади, и на которую они нанизывают железные колечки, которые при быстрой ходьбе сзади выступают наподобие хвоста и издают звук.

Гораздо лучшего типа и более красивой внешности люди, живущие у земли Натал, бухты Натал и Рио де ла Гоа, чем живущие возле Каапа, но у них более черная кожа. Они живут в маленьких домиках, состоящих из двух небольших помещений, сделанных из деревянных жердей и глины, внутри довольно опрятных, покрытых циновками. Наиболее знатные мужчины носят шапку из овечьего сала, более 2-х пядей высотой, ленточками вплетенного в волосы. Она остается на голове, пока не распадется. И, чтобы ее дольше сохранить, они, ложась спать, кладут голову на бревно, так, что шапка выступает над ним и не касается земли. Они спят на циновках на земле. Они очень любят браслеты и бусы. Свое тело содержат в чистоте и всегда моются водой.

Между землей Натал и мысом очень много хищных зверей, как львы, носороги, слоны и другие. Горы почти непроходимы, так что путешествовать там невозможно — из 18 человек, которые, кроме вышеупомянутого штурмана, потерпели кораблекрушение, лишь 4 человека добрались до мыса. Что касается других, /W 653/ то они либо погибли от хищных зверей, либо заблудились в глубине страны и умерли от голода и лишений, либо были умерщвлены народами, живущими там, которые очень жестокого нрава. Этот штурман брел вдоль морских побережий по направлению к мысу от того места, где корабль сел на мель, целый месяц, прежде чем встретил человека. Первые люди, с которыми он повстречался, были готтентоты, известные на мысе и находящиеся в союзе с нидерландской Ост-Индской компанией. Народ в земле Натал и у Риа де ла Гоа управляется князьками или такими главами, которые пользуются довольно значительной властью и уважением. Но готтентотские высшие главы пользуются меньшим уважением. Да, их жизнь и обхождение по жестокости превосходит всех людей африканского побережья. Прекращая таким образом описание этих африканских мест, я хочу только сказать, что этот африканский берег очень беден пресной водой, и реки между мысом и медными горами, находящиеся на 29°, летом совершенно высыхают, вследствие чего там недостаток питьевой воды. Поэтому в этих горах невозможно проводить работу по добыче меди. Зимой же реки настолько стремительны от быстрого течения вод из гор, что поблизости никто там не может находиться. По словам готтентотов, в 3-4-х днях пути вдоль найденной медной горы, имеется большая река, с тяжелым и быстрым течением. Поэтому на берегу устья реки можно видеть нагромождение приплывающих туда унесенных течением тяжелых деревьев. Но оно несудоходно. Говорят, что снизу вода этой реки совершенно красная от смывания красного песка с вершины горы. Но так как между этой рекой и упомянутой Медной горой так же нет питьевой воды, то туда от мыса сухим путем невозможно было добраться. Живущие там готтентоты дики и жестоки, но не столь грязные и засаленные, как капские. Один из них попал в руки голландцев, когда те находились возле Медной горы. Он был из народа, который они называли каммесоны, из тех, которые собирались похитить скот, в 1685 г., когда наши люди посетили Медную гору. Его, захваченного, доставили к мысу. Там за ним почти два года ухаживали. Он там все видел — корабли и другие вещи, и очень дивился. Он стал более человечным и, казалось, начал питать расположение к нашим людям. С целью приманить эти далеко живущие народы, его с подарками в виде табака, скота, медных бус отправили домой, взяв слово, что он там расскажет, сколько добра ему сделали голландцы. Но впоследствии стало известно, что он был убит ради его добра другими готтентотами, мимо которых ему пришлось проходить.

Продолжая прерванный рассказ о нашей Тартарии, скажу, что люди, живущие вблизи реки Енисей, возле русских острогов, в этих краях понимают по-русски, но те, которые живут дальше, не говорят по-русски. Живущие вблизи Тюмени, Верхотурья (это города в Сибири) и в Томском понимают русский так же хорошо, как и свой язык.

В Енисейском строят довольно большие суда с верхней палубой. На них ездят на Лену, окружным путем, вдоль берега [Ледовитого океана], при условии теплого лета, что не всегда бывает, а также в восточном направлении или по реке Тунгуске до самой Лены, сквозным путем, и некоторые говорят, что здесь имеются реки, которые из Енисея впадают в Лену (что я, однако, не смею утверждать).

В этих краях не употребляют для передвижения лошадей, которых там мало, а тех, которые есть, используют лишь для перевозки дров или грузов в городах. Для дальних переездов запрягают собак и оленей в повозки и сани.

В Самарове, расположенном при слиянии Оби и Иртыша, так же очень мало лошадей. И здесь впрягают собак в сани, особенно, когда выпадает много снега, ибо лошадей тогда использовать нельзя, и маленькие сани, в которые запрягают собак, называют нарты. Они сделаны из тонкого, как щепки, дерева, а деревянные части внизу, на которых едут [полозья], толщиной в три пальца и такой же ширины. Если на них перевозят человека, он ложится на бок или спину. Сани длиной в человеческий рост. Веревка обвязана вокруг шеи [собаки] и идет вдоль спины. Каждые сани везут 2, 3 или 4 [собаки], запряженные одна за другой. Ездят по 20, 30, до 40 саней одновременно, одни за другими. Их всех сопровождает мужчина, идущий впереди. /W 654/ Они едут от одной юрты (орды, деревни, места стоянки) к другой и собаки сами знают дорогу. Но дальше их невозможно заставить идти, как бы ни гнали. Пища их состоит из рыбы. У тунгусов нет письменности. Недалеко от земли тунгусов живет еще народец по имени табириссини. Они живут скотоводством. Их страна известна под именем Турграсинск, и барбанцы и тубинцы, живущие между городами Краснояр и Енисейской, тоже живут скотоводством. Они не едят хлеба.

Тунка — это местечко на реке Тунгуске, где живут около 500 человек. Они платят дань Их Царским Величествам. Их называют сойоты. Недалеко оттуда к югу живут около 2 000 человек из того же рода, но они находятся под властью мугалов, а именно, под властью князя Долой Нойена. Они — идолопоклонники. Их язык похож на мугальский.

Отче Наш на тунгусском языке, переведенный с московитского, или славянского языка

Отче — Aminmoen

наш — Moengi,

иже еси — avagoe

на небеси — negdaoegidadoe,

да святится — garisjegan