Ïðîñòî ëþáîâü - Òàììàðà Âåááåð

смотрит Келлан. Я знала, что он напряженно наблюдал за нашей беседой. «Отлично, –

подумала я все еще замутненным рассудком, – очередная пища для его размышлений».

Келлан медленно встал и направился ко мне. Градус моего раздражения вознесся еще

выше. Ей-богу, я была не в том настроении, чтобы терпеть его нападки. Он так и не признал,

что вел себя со мной гнусно, и его отношение не слишком переменилось с последнего

нашего разговора на кухне. При воспоминании о той беседе негодование и вовсе накрыло

меня. По его мнению, мы не были даже друзьями.

Сосредоточившись на стаканах, я решила просто проигнорировать его.

Келлан остановился рядом, бочком притиснулся ко мне и уставился на меня свысока.

Движение было безусловно интимным, и я испытала странное чувство. В баре было людно,

но не настолько. Такое тесное соседство со стороны могло показаться необычным. Я

инстинктивно отпрянула и посмотрела на него. Вот тебе и игнор.

– Денни опять тебя бросил? Хочешь, найду тебе другого пьянчужку, если заскучала? –

Задав этот вопрос, он дьявольски улыбнулся. – Может, теперь сгодится Гриффин?

– Хватит пороть всякую чушь, Келлан!

– Не очень-то ты счастлива с ним, – отозвался он неожиданно серьезно.

– Что? А с тобой была бы счастливее?

Я вперилась взглядом в его очаровательное лицо, сексуальную полуулыбку и странно

холодные глаза. Он ничего не сказал, лишь продолжал ухмыляться, поддразнивая меня, и тут

я почувствовала, что разозлилась уже по-настоящему. От гнева я стремительно перешла к

исступленному бешенству.

Подавшись к нему ближе, чтобы никто не услышал, я прошептала:

– Ты был моей самой крупной ошибкой, Келлан. Ты прав: мы не друзья и никогда ими

не были. Я хочу одного – чтобы ты убрался.

Я немедленно пожалела о сказанном. Он был скотиной, но я не хотела задеть его

умалением того, что было между нами. И я все еще считала его другом, хоть это чувство и

оставалось без взаимности. Его улыбка мигом слетела с лица. Глаза из прохладных

сделались ледяными, и он грубо протиснулся мимо меня, так что я чуть не выронила стопку

стаканов.

Вскоре он ушел.

Когда я вернулась со смены домой, Денни ждал меня. Он сидел на кровати, смотрел

телевизор и выглядел очень усталым. При виде его лица и оттого, что он дожидался меня и

хотел поговорить, я смягчила свой гнев по поводу нашей прошлой беседы и улыбнулась:

– Привет.

– Извини, – моментально сказал он, выключая телевизор. – Зря я на тебя окрысился.

Ты же не виновата, что мне здесь плохо.

Я села с ним рядом и провела ладонью по его щеке. Раньше он никогда не

признавался в нелюбви к здешней жизни.

– И ты меня извини. Я тоже не хотела выходить из себя. Я просто скучаю по тебе.

– Знаю. – Его акцент вызвал у меня улыбку. – И я скучаю. Обещаю исправиться,

лады? Больше никакой хандры.

Он улыбнулся впервые за долгое время – казалось, что с прошлого раза пролетели

недели.

Я рассмеялась и поцеловала его.

– Лады. И я тоже постараюсь не хандрить.

На следующее утро, чувствуя себя лучше после беседы с Денни, я надеялась

поговорить и с Келланом. Он, как обычно, пил кофе и читал газету, но даже не взглянул на

меня, когда я вошла. Стыдясь за свою вчерашнюю вспышку, я не знала, что предпринять, а

потому тихонько приготовила кофе и решила ускользнуть обратно наверх. Мне было не

вынести воцарившейся неловкости.

Но не успела я завернуть за угол, как угрызения совести остановили меня. Не глядя, я

бросила через плечо:

– Прости меня, Келлан.

Когда я пошла прочь, из-за спины донесся протяжный вздох, но ничего больше.

* * *

Денни, казалось, перевернул страницу. По-прежнему удрученный своим положением,

он горевал намного меньше, а говорили мы гораздо чаще. Я все еще слишком мало бывала с

ним, а ему, на мой взгляд, слишком много звонили, но я старалась не вешать нос ни по тому

ни по другому поводу. Нам предстояло пережить это вместе.

Келлан тоже изменился. Хандру, которую мы с Денни пытались изжить, он всячески

подпитывал. В основном он сторонился нас обоих. В тех редких случаях, когда мы

собирались вместе, он ограничивался несколькими вежливыми репликами. Он перестал

вести себя по-свински, за что я была признательна, однако его молчание напрягало меня. Я

чувствовала: что-то надвигалось, но не знала, что именно. Это выбивало меня из колеи.

В одно субботнее утро, когда я спустилась с лестницы, Денни и Келлан уже

беседовали внизу. Не знаю, о чем они говорили, но Келлан улыбался Денни, положив руку

ему на плечо. Я понятия не имела, что это значило, но их дружное соседство согрело меня и

в то же время пробудило мое чувство вины.

Денни взглянул на меня:

– Ты можешь поменяться с кем-нибудь сменами? У нас вечеринка – оттянемся в кругу

друзей.

Я постаралась улыбнуться, но все во мне оборвалось. Это было не к добру.

– Ух ты! Классная мысль, дорогой. Куда идем?

– У моего приятеля есть группа, они играют сегодня в «Хижине», – спокойно

подхватил Келлан, смотря на меня впервые за несколько дней.

Взгляд был печальный, и у меня снова заныло под ложечкой.

– Звучит отлично! Я поменяюсь с Эмили. Она работает днем, но недавно спрашивала

у Дженни, нельзя ли взять несколько вечерних смен. Чаевые больше…

– Супер! – Денни подошел ко мне и упоенно поцеловал. – Видишь, я еще могу

веселиться. Я же обещал, что больше никакого нытья.

Он наспех обнял меня, направился к выходу, обернулся и подмигнул через плечо:

– Сгоняю в душ, а потом приготовлю тебе завтрак.

Я рассмеялась и смолкла, посмотрев на Келлана. Он сидел бледный, отвернувшись от

нас. Ему было ничуть не весело.

– Ты в порядке? – шепнула я, отчаянно не желая нарваться на Келлана-свинью.

Он посмотрел на меня грустно, но с улыбкой:

– Конечно. Там будет занятно.

Я подошла к нему, внезапно встревожившись:

– Точно? Это не обязательно. Мы с Денни можем пойти одни.

Он вдруг посерьезнел и ответил, пристально глядя на меня:

– Нет, все в порядке, я буду рад провести вечер со своими соседями.

Келлан отвернулся и пересек гостиную, направляясь к себе наверх. Ноющее

ощущение в животе усилилось десятикратно. Он выразился странно, и это привело меня в

ужас.

Вечер начался… через пень-колоду. Келлан исчез вскоре после того, как объявил, что

нам предстоит выход в свет. Он ушел со словами «Увидимся на месте, ребята», и весь

остаток дня мы с Денни его не видели. Меня это вполне устраивало. Его новая манера

держаться печально и тихо вселяла в меня панику, которую мне не хватало духу

проанализировать.

Вместо этого я переключилась на Денни, стараясь хорошо провести с ним время, как

раньше. Он пребывал, казалось, в лучшем настроении, чем обычно. Возможно, он подметил

напряжение, царившее дома в присутствии Келлана, и пытался его компенсировать. Денни,

похоже, воодушевляла перспектива вечером отправиться куда-то вместе. Я радовалась

меньше, но ради него притворялась, что счастлива.

День тянулся медленно и мирно, но вот пришла пора собираться. Погода была не по

сезону теплой, и я выбрала кокетливую свободную черную юбку и розовую футболку на

пуговицах, поверх которой надела легкий джемпер. Волосы я укладывать не стала, оставив

их растрепанными и немного волнистыми. Денни улыбнулся и поцеловал меня в щеку, пока

я накладывала помаду. Он надел мою любимую синюю футболку, которая так шла к его

загорелой коже. К моему восторгу, он протянул мне тюбик с гелем и разрешил поколдовать

над его волосами, качая головой, когда я оставалась довольна. Он старался порадовать меня

нынешним вечером, и это ему удавалось. Я была глубоко тронута его заботой.

Когда мы добрались до «Хижины», машина Келлана уже красовалась там. Мы

припарковались на боковой стоянке рядом с его «шевеллом». По пути ко входу я заметила,

что бар был примерно вдвое меньше, чем «У Пита». Непонятно, где собиралась выступать

группа. Затем я обратила внимание на широко распахнутые двери в дальнем конце

помещения и собравшуюся снаружи толпу. Мы выбрались в просторный огороженный сад.

По периметру и вдоль стены бара были выстроены столы, напротив же здания оказалась

большая сцена, перед которой раскинулась широкая свободная площадка. Группа

устанавливала оборудование, и Келлан был с ними, беседуя с одним из парней. Завидев нас,

он указал на столик возле ограды, где уже стояли большой графин с пивом и три стакана.