Ïðîñòî ëþáîâü - Òàììàðà Âåááåð

милым. Вновь сосредоточившись на Дженни, я произнесла:

– Мои соболезнования…

Больше мне было нечего сказать. Я не могла похвастаться большим опытом в области

свиданий.

Забрав у Риты напитки, она пожала плечами:

– Невелика потеря… Мой парень где-то ходит.

Она улыбнулась и пошла к своим клиентам.

Почувствовав себя увереннее с Келланом после его улыбки, я осталась у стойки. Риту

кликнул клиент на другом конце бара, и я воспользовалась случаем.

– Келлан, – сказала я тихо ему в спину.

Он развернулся с самодовольной миной. Его усмешка была почти презрительной, и у

меня екнуло в груди.

– Кира.

Он говорил тускло, хорошее настроение улетучилось.

У меня вдруг пропали все слова. В итоге я указала на четыре пивные бутылки,

которые он держал в руках:

– Я могла принести.

Келлан выпрямился во весь рост, и я ощутила себя очень маленькой, когда он навис

надо мной.

– Я справлюсь сам… Спасибо.

Он грубо протиснулся мимо меня, устремившись к столу.

Я глотнула и перевела дух. Чем я его так раздражала? Почему мы не могли остаться

друзьями? Почему мне его так не хватало?..

* * *

В пятницу утром, когда мы с Денни уютно устроились на диване, он в сотый раз

вздохнул и беспокойно поерзал. Поиски работы не шли. Все вакансии были заняты, а

стажировки попадались редко. Всю неделю он бегал от зари до зари и истощил все ресурсы.

Он начал полушутя поговаривать насчет работы в «Макдоналдсе» – тогда нам хватило бы на

жилье. Келлан попросил его не тревожиться на сей счет, и у меня разгорелось любопытство.

Он явно не нуждался в деньгах – зачем тогда сдавал комнату?

Взглянув на Денни, я на секунду подумала, что он мог бы устроиться к «Питу», но

Келлан приходил так поздно и был настолько холоден и неприступен, что я расценила эту

идею как неподходящую. Вдобавок их соседство было мне крайне неудобно. Мы жили

достаточно странно. Не то чтобы Келлан бывал дома часто. Но когда бывал, его ледяные

глаза следили за каждым нашим с Денни движением, каждым прикосновением. Я вовсе не

хотела, чтобы это продолжилось еще и на работе.

Дела в баре шли напряженно. Никто, похоже, не замечал перемены в отношении

Келлана ко мне. Я же, разумеется, замечала. Ребята по-прежнему беспощадно дразнили меня,

но заводилой теперь чаще оказывался Келлан. Он больше не останавливал Гриффина с его

грубыми байками в моем присутствии. На самом деле он как будто еще активнее восхищался

ими и ухитрялся задать нужный вопрос в тот самый момент, когда я приближалась к их

столу, чтобы мне были слышны все чудовищные подробности. «Сколько девок, Гриф, ты

говоришь? Нет, я не знаю эту позу. Погоди, повтори – что она сделала с конфетой?»

Хуже того – бывало, что он интересовался моим мнением по поводу того или иного

отчета Гриффина. Я густо краснела и спешила уйти без ответа. Эван хмурился и урезонивал

его, а Мэтт спокойно посмеивался. Келлан и Гриффин громко хохотали, как будто в жизни

не видывали ничего смешнее. Их гогот преследовал меня до самой стойки, и я искренне

предпочитала судачить с Ритой, чем иметь дело с ними.

Всю мою смену Келлан сыпал ехидными, пошлыми репликами. Он следил за мной

ледяным и пытливым взглядом, куда бы я ни пошла, неизменно кривился, стоило мне его

задеть, даже нечаянно, и причинял мне массу неудобств.

Мне было немного печально оттого, что из-за одной-единственной дурацкой ошибки

разрушилась такая волшебная дружба. Я тосковала по тому Келлану, который болтал со

мной за кофе, заботливо обнимал меня, позволял положить голову себе на плечо, сидел со

мной, когда я плакала, и укладывал меня спать. А в тех редких случаях, когда я вспоминала о

нашей хмельной ночи без ужасающих угрызений совести, воспоминание оказывалось

приятным, даже любовным. Меня угнетало, что Келлан явно не разделял этого мнения, и я

таким образом в одну ночь разрушила все, что было между нами.

Но чаще, впрочем, меня это злило.

Нахмурившись от картин, мелькавших в моей памяти, я отвернулась от Денни, чтобы

он не заметил моей досады. Теперь мне было ясно, почему съехала Джоуи. Сексуальное

послесловие в исполнении Келлана напоминало редкостное паскудство. Да что там

напоминало! Им оно и являлось! Но я не могла позволить себе роскошь просто сбежать из

города. Не теперь, когда я так раздула отъезд Денни, у которого, кстати сказать, возникло бы

много вопросов. Я начинала всерьез ненавидеть Келлана, не прекращая одновременно

скучать по нему. Правда, при этой мысли в животе у меня возникало странное ощущение.

Однако Денни заметил, что я помрачнела.

– Все в порядке?

Я выдавила улыбку и повела плечами:

– Просто разволновалась за тебя.

Мне было противно лгать ему. Говоря по правде, это была только наполовину ложь. Я

действительно беспокоилась за него, просто поведение Келлана тревожило меня больше.

Меня угнетало, что Келлан в итоге оказался мне важнее.

Денни обвил меня рукой и прижал к себе. Он перестал вздыхать. Он всегда старался

меня порадовать… И от этого мне было только хуже. С каждой его улыбкой моя вина

усугублялась десятикратно. Денни ласково поцеловал меня в затылок, и я подняла на него

взгляд. Он улыбнулся и провел пальцем по моей щеке:

– Кира, все будет хорошо.

Его забота согрела мне сердце и в то же время разбила его.

Денни склонился и припал губами к моим. Вздохнув, он положил ладонь мне на щеку,

осторожно водя по ней большим пальцем, и поцеловал крепче. Мне стало уютно и тепло, я

растворилась в его участии и ответила глубоким поцелуем. Он пересадил меня к себе на

колени. Я улыбнулась и подумала, как это славно – быть с ним дома все утро. До занятий

оставался час, и он обещал быть прекрасным…

Я поудобнее устроилась на коленях Денни и запустила пальцы ему в волосы. Он

улыбнулся мне между поцелуями. Мое дыхание только начало учащаться, когда я услышала

звук отпираемой входной двери. Накануне вечером Келлан опять не пришел. Фактически он

не ночевал дома двое суток подряд. Я задалась вопросом, с кем он путался, и эта мысль

беспричинно раздосадовала меня. С кем бы он ни был, вернулся он только сейчас. Я

мгновенно застыла и посмотрела на дверь.

Взгляд Келлана незамедлительно встретился с моим. Он ухмыльнулся, и это вышло у

него неожиданно гнусно. Но стоило Денни посмотреть в его сторону, как выражение лица

Келлана сразу смягчилось. Он улыбнулся другу, хотя глаза его остались холодными.

– Доброе утро.

– Ты что, старина, только пришел? – небрежно осведомился Денни, поглаживая мои

бедра.

Келлан полсекунды смотрел на нас, после чего опять улыбнулся, глядя на одного

Денни.

– Ага, я, – он холодно зыркнул в мою сторону, – гулял.

Денни не заметил этого взгляда. Он просто пожал плечами и вновь занялся мной. Я

соскользнула с его колен и села так, чтобы видеть обоих: Денни и Келлана. Было странно,

что оба парня находились в поле моего зрения. С моим желудком творилось неладное. Денни

по-прежнему с любовью взирал на меня, а Келлан смотрел, как и прежде, холодно – теперь

немного нахмурившись. Мне хотелось заползти в диван и спрятаться там.

В конце концов Келлан пробурчал какое-то извинение и побрел наверх. Я слегка

расслабилась, когда услышала, как захлопнулась его дверь. Денни искушающе вскинул

бровь и сделал движение, как будто собрался вернуть меня к себе на колени, но я строго

зыркнула на него. Он со смехом обнял меня и держал, пока не пришла пора собираться в

университет.

Денни отвез меня на занятия и наконец-то прошелся со мной по кампусу. Я старалась

быть гидом не хуже Келлана. При воспоминании о том дне у меня болезненно сжалось

сердце, едва я принялась указывать на кирпичные строения по пути в аудиторию, где

читались лекции по психологии. Денни, конечно, хотелось поговорить об экономическом

цикле, и я, пока мы, улыбаясь, шли рука об руку по асфальтовым дорожкам, исчерчивавшим

просторные газоны, поведала ему обо всем, что успела за столь короткое время.

Мы вошли в корпус, и окружающая красота произвела на Денни не меньшее

впечатление, чем некогда на меня. Это было поистине замечательно, – мы словно

перенеслись во времена, где вместо практичных функциональных форм процветали

искусства и замысловатые архитектурные изыски. Денни отворил дверь в аудиторию, где

проходили занятия цикла, посвященного сексуальности человека, и со смешком заявил, что