Ïðîñòî ëþáîâü - Òàììàðà Âåááåð

однако новым. Все было сильнее, напористее, грубее, чем в первый раз, но в то же время и

слаще. Он входил в меня глубоко и жестко, и я упоенно впитывала каждый толчок, и никто

из нас не заботился о продлении действа – лишь о потребности унять желание, нараставшее с

каждым мигом. Все мои чувства обострились, и я, ощутив приближение финала, лишилась

остатков контроля. Я не могла сдержать звуков, которых требовало тело, и испытала великий

восторг оттого, что и он дал себе волю: его стоны и крики слились с моими.

На пике экстаза, когда моя плоть сомкнулась вокруг его, засевшей во мне на всю

длину, я вновь впилась ногтями ему в спину… на сей раз сильно – очень, очень сильно. Я

ощутила кровавую влагу, разодрав кожу, и он задохнулся… От боли? Удовольствия? Меня

это лишь подстегнуло, и я издала долгий вопль, когда внутри меня разлилось тепло. Келлан

ответил тихим стоном и так вцепился в мои бедра, что я поняла – останутся синяки, он же

протолкнулся в меня последние несколько раз, изливаясь.

В тот самый миг, когда всякая страсть покинула мое тело, пробудился рассудок. С

ледяной ясностью, которая заставила меня содрогнуться с головы до ног, я в ужасе осознала,

чтó мы только что натворили. Что я натворила. Я закрыла глаза. Это был сон, всего-навсего

яркий сон. В любую секунду мне вольно проснуться. Одна беда: то был не сон. Я прикрыла

рот трясущимися руками в тщетной попытке проглотить рыдания, которые теперь было не

остановить.

Келлан отвернулся. Чуть отстранившись, он нащупал свои джинсы и сел на пятки.

Глядя в пол, он подобрал рубашку и вяло держал ее в руках, дрожа от холода.

Живот у меня свело, и я боялась, что меня стошнит, покуда я натягиваю трусы и

оправляю юбку. Я нашла свою футболку и ухитрилась надеть ее, застегнувшись одной

рукой, так как другой зажимала рот. Мне было страшно, что если я отниму ее, то проиграю

битву с желудком. Все мое тело сотрясалось от рвавшихся наружу всхлипов. Келлана трясло

куда больше, но он не шелохнулся, не оторвал взгляд от пола, ничем не попытался мне

помочь.

Я ничего не соображала, не понимала, что произошло и как мое тело столь вероломно

подвело разум. Почему я позволила Келлану дотронуться до меня? Почему я сама так рьяно

касалась его, хотела его, умоляла? И господи – Денни… Я даже не могла додумать эту

мысль.

Хлюпая носом, я пролепетала:

– Келлан?..

Он поднял взгляд. Его сверкавшие глаза встретились с моими – страсти, которая так

недавно в нем полыхала, не было и в помине.

– Я все сделал правильно. Почему ты не дала мне уехать? – спросил он грубым

шепотом.

Его вопрос разбил мое сердце на тысячу кусков, и рыдания возобновились. Дрожа

всем телом, я подняла кофту, встала и пошла к притворенной двери. Келлан таращился в пол

и не двинулся с места, чтобы остановить меня. Я тихо открыла дверь и бросила на него

прощальный взгляд: он так и сидел на коленях с рубашкой в руках. Вдруг я увидела у него на

спине узкие алые полосы, заканчивавшиеся кровавыми каплями. Глотнув воздуха, я подалась

к нему.

– Не надо, – бросил он, не повернув головы. – Уходи. Денни тебя, наверное, уже ищет.

Его тон был ровным и предельно холодным.

В слезах, я распахнула дверь и выбежала в ночную прохладу.

Глава 10

Дальше – больше

Утром, когда мое сознание начало медленно возвращаться к жизни, я заметила три

вещи. Первой было то, что все мое тело болело. Выходит, накануне все вышло жестче, чем

мне запомнилось. О боже… Я что, действительно просила его быть грубым со мной? Какого

черта? Мой мозг невольно затопили мысли о руках и губах Келлана. Я с трудом сглотнула и

заставила себя думать о другом.

Второй вещью был желудок: казалось, я рисковала извергнуть все, что в нем еще

чудом осталось. Но слезы, как я заметила с облегчением, все-таки прекратились. Убедить

Денни в том, что я отправилась на стоянку, гонимая тошнотой, чтобы не вывернуться перед

толпой наизнанку, оказалось намного легче, чем я могла вообразить.

Он ни на секунду не усомнился в моих словах, лишь заботливо помог мне усесться в

машину и отвез меня домой. Когда мы проезжали мимо кофейной будки, я не могла

удержаться от того, чтобы с болью украдкой не взглянуть на нее. Мне оставалось только

гадать, был ли Келлан еще внутри, коленопреклоненный, ожидающий, когда свернется

кровь. Мне пришлось прижать к животу руку и с силой надавить на него, чтобы желудок не

прыгнул вверх. Денни встревоженно взглянул на меня и прибавил скорость. О Келлане он

спросил только вскользь. Я ответила, что оставила того за столом и не знала, куда он

подевался. К своему удивлению, говорила я ровно. Жестко, но ровно. Денни не обратил

внимания на мой тон – а может быть, списал его на мое недомогание.

Дома он со всей заботой помог мне переодеться и уложил меня в постель. Я не могла

вынести его нежность, его любовные взгляды. Мне хотелось, чтобы он орал и бушевал, ведь

я заслужила это – и много больше. Вновь подступили слезы, и я отвернулась от него,

притворившись спящей. Он ласково поцеловал меня в плечо, прежде чем улечься рядом, и

следующие несколько часов я беззвучно проплакала в подушку.

Проснувшись, я предположила, что Келлан направился куда-то прямо из бара.

Очевидно, он не желал больше видеть ни меня, ни Денни. Только не после того, что он – мы

с ним – сделали. В первый раз мы были пьяны и ошиблись, ведь тогда мы с Денни пусть

ненадолго, но расстались. Сейчас все было иначе. Это была неприкрытая измена.

Такая мысль подвела меня к третьему поразительному наблюдению. Снизу

доносились обрывки беседы Денни и Келлана, даже их смех. Никто не кричал и не орал.

Никаких буйств. Он что, правда предавался обычной воскресной болтовне с лучшим другом,

которому только что нанес удар в спину?

Быстро поднявшись, я ринулась в ванную. Выглядела я страшнее смерти. Глаза

измученные и налитые кровью, волосы спутаны и всклокочены. Я прошлась щеткой по

густым локонам, плеснула в лицо холодной водой и кое-как почистила зубы. Не блеск, но

уже лучше, тем более что я прикидывалась больной. Быстро глянув на бедро, я заметила там

синяк и закусила губу, а мой желудок снова ожил. Поспешно приведя в порядок одежду, я

решила остаться в пижаме. Для меня не было ничего необычного в том, чтобы расхаживать в

таком виде, и вдобавок мне стало настолько любопытно, что я не могла утерпеть ни секунды

больше.

Я слетела по лестнице и чуть не упала, затормозив на последней ступеньке. Сделав

намеренно глубокий вдох, я усмирила избыточно частое дыхание и взволновавшееся сердце.

Может быть, Келлан был здесь потому, что минувшим вечером ничего не случилось, а мне

лишь привиделся жуткий сон? Может, я и поверила бы в это, не будь мое тело в синяках, не

боли оно сладкой болью и не наполнись мой рот горечью при этой мысли.

Медленно я прошла в кухню и обогнула угол. Точно, мне наверняка приснилось. Или

же я спала прямо сейчас.

Денни облокотился на стойку и невозмутимо пил чай. Он улыбнулся мне, как только

заметил мое бесшумное появление.

– Доброе утро, соня. Ну что, получше?

Его чарующий акцент был этим утром особенно прекрасен, однако ничто во мне не

обрадовалось, ибо на меня смотрел еще кое-кто.

Келлан небрежно сидел на кухонном столе, одной рукой лениво поглаживая кружку,

полную кофе, а другую спокойно положив на бедро. Должно быть, его глаза устремились в

мою сторону, едва я появилась, потому что наши взгляды мгновенно встретились.

Нынешним утром эти глаза были совершенно безмятежными, но все еще странно

прохладными. Они не потеплели, даже когда уголок его рта дернулся вверх в легкой

полуулыбке.

Вспомнив наконец, что Денни задал мне вопрос, я быстро глянула на него и ответила:

– Да, намного лучше.

Я села напротив Келлана, и все это время он наблюдал за мной. О чем он думал, ради

всего святого? Хотел открыться? Собирался уведомить Денни? Я покосилась на того: Денни

стоял все там же, пил чай и смотрел выпуск новостей. Он уже давно встал, принял душ и

оделся на выход. Его поношенные джинсы элегантно обтягивали ноги, а простая серая

футболка подчеркивала каждую мышцу. С горечью я подумала, что он был прекрасен.

Виновато вздохнув, я отвернулась. К несчастью, я ухитрилась забыть, что Келлан

никуда не делся, а сидел напротив и пялился на меня. На сей раз, взглянув на него, я не

сумела оторваться. Глаза Келлана сузились, изучая мои, улыбка слетела. Вечером он