Когда ты исчез - Джон Маррс

постарался их забыть. Затем подробный отчет о его затянувшихся скитаниях. Теперь он оскверняет память о первой годовщине своего исчезновения – поворотном моменте в жизни ее семьи! – рассказом о наркотиках и двух шлюхах.

Кокаин – в его-то годы? Какой же он идиот… И вдобавок издевка: мол, надо было слушать отца и отменить свадьбу.

Да пропади он пропадом за такие слова!

Кэтрин не заметила главного: Саймону тоже нелегко дались ее признания. Он был благодарен за рассказ о детях – ведь Кэтрин имела полное право промолчать. Жаль, что они свернули с легкого пути исцеления, который он для них наметил. Саймон наивно полагал, что в свои юные годы они ничего не поймут и вскоре его забудут. Кто бы мог подумать, что без него им будет так плохо… Перед глазами встал образ безликого сына, отгородившегося стеной молчания от всех, кто ему дорог.

Саймон всегда подозревал, что Робби не такой, как другие дети, но даже не думал, что мальчик окажется настолько ранимым. Сердце больно екнуло.

А ведь это еще не конец истории.

Глава 10

САЙМОН

Ки-Уэст, США, двадцать три года назад

1 февраля, 18:15

Полторы тысячи гектаров. Двадцать пять тысяч человек. Пятьдесят отелей. Двадцать гостевых домов. Три хостела. Семь с лишним тысяч километров до родного Нортхэмптона.

Каковы шансы наткнуться на знакомого? Практически нулевые.

Мне повезло. Я встретил сразу двоих призраков из прошлого.

Ки-Уэст, расположенный в самой южной точке США, был излюбленным местом для рыбаков и аквалангистов. Я, немного научившись нырять вместе с Брэдли во Франции, обещал себе, что при первой возможности обязательно поплаваю в океане.

Первую неделю я плескался рядом с берегом в компании таких же новичков. Буйство коралловых красок и кристально чистая вода вызывали у меня неимоверный восторг. Я плыл за косяком рифовых рыб и дико завидовал тому, что для них эта красота – обыденное зрелище.

Первое настоящее погружение я назначил на выходные – хотел исследовать останки «Бенвуда», старого грузового судна длиной более сотни метров, которое затонуло у берегов Ки-Ларго. На пятый день ныряния мышцы нещадно ныли, поэтому вечер я решил скоротать один в баре на берегу океана.

Я столько времени провел среди рыб, что ужинать ими казалось кощунством. Поэтому я заказал салат «Цезарь», сел за ярко освещенный столик на улице и закурил сигарету, готовясь насладиться видом заходящего солнца над лодками, качавшимися у горизонта.

Взгляд отчего-то тянуло к парочке, шагавшей по ту сторону дороги. Они остановились возле отеля и начали целоваться. В них не было ничего странного или примечательного, но издалека они выглядели будто знакомыми. Может, мы пересекались где-нибудь недавно, в хостеле например?

Фары проезжавшей мимо машины выхватили из темноты лица, и сердце у меня екнуло.

Там стояли Роджер и Пола.

Уронив челюсть, я глядел, как Роджер снимает с шеи фотоаппарат и по ступенькам поднимается в отель. Пола осталась на улице, вертя в пальцах серьгу.

Она лениво огляделась вокруг, посмотрела на меня и отвернулась. Затем повернула голову, наши глаза встретились, и я понял, что мне конец.

КЭТРИН

Нортхэмптон, двадцать три года назад

1 февраля

Они так долго пылились в коридоре, что давно стали частью интерьера. Каждый раз, проходя мимо кроссовок Саймона, я украдкой косилась на них, надеясь, что когда-нибудь муж наденет их снова. Правда, в душе я уже смирилась с тем, что этому, скорее всего, не бывать.

Выкинуть их – все равно что перевернуть последнюю страницу книги, которую я еще не готова была отложить. Я подняла кроссовки и положила их вместе с резиновыми сапогами на полку в кладовой.

Чуть позже в тот же день они снова появились в коридоре. Я опять их убрала, но утром они лежали на прежнем месте. Так, словно это муж клал их обратно. Пришлось напомнить себе, что призраков не существует и я веду себя как полная дура.

Наверное, их перекладывал Робби. Логопеду удавалось понемногу, хоть и очень медленно, возвращать ему речь и уверенность в себе, поэтому я не стала вызывать сына на разговор – вдруг он решит, что поступает неправильно, и опять замкнется. На всякий случай я переставила кроссовки еще пару раз.

Несколько дней спустя я сидела на кухне и распарывала шов на кармане пиджака. Мимо протопал Оскар. Не заметив меня, он приподнял за шнурки одну кроссовку и уволок куда-то. Потом вернулся за второй.

Я пошла вслед за псом и увидела, что он оставил кроссовки у входной двери – точь-в-точь как они стояли последние два года. Увидев меня, Оскар встрепенулся, повесил голову и побрел прочь.

Я старалась беречь чувства всех, кто живет в нашем доме, но забыла про самого верного друга Саймона.

Поэтому я больше не трогала кроссовки, пока псу не настала пора уходить на радугу.

САЙМОН

Ки-Уэст, США, двадцать три года назад

1 февраля, 18:20

Я так быстро отвернул голову, что защемило шею. Нельзя было ни потереть ее, ни переменить позу. Оставалось лишь щуриться, глядя на отражение Полы в дымном стекле ресторана, и молиться, чтобы она меня не узнала. Однако та по-прежнему стояла на месте, озадаченно хмуря брови.

Неужто Роджер выследил меня во Флориде? Я ведь и сам не знал, куда поеду, выбирал путь на перекрестке в самый последний момент. Без хрустального шара гадалки меня не нашел бы ни один сыщик. Кроме того, Саймон не мог оставить никаких следов. Ведь нынче я был Дарреном Гласпером.

Так что в один город, на одну и ту же улицу и в один и тот же час нас привело простое совпадение. Судьба – та еще сука…

Хоть бы Пола поскорей решила, что обозналась. Я наблюдал за ее отражением в стекле. Она качала головой, неловко топталась на месте, явно мечтая, чтобы кто-нибудь развеял ее сомнения. Но рядом никого не было.

Я расслабился: Пола повернулась к отелю, куда только что ушел Роджер. Однако, помешкав, снова глянула на ресторан.

Сердце колотило в груди: хоть бы она ушла вслед за Роджером и дала мне время сбежать! Увы, Пола не стала подниматься в отель, а шагнула на дорогу, решив подойти ближе и присмотреться.

Поддавшись инстинкту, я, не поворачивая головы, бросил горящую сигарету на тротуар, встал и пошел прочь. Ужасно хотелось оглянуться через плечо: идет ли она вслед за мной, но было страшно. Я прибавил шагу.

– Саймон!

Оклик резанул будто стеклом. В груди полыхнуло, кишки в один миг скрутило узлом. Дыхание сбилось, ноги