Москва патриаршая - прот. Лев Лебедев

Таким образом, объективный ход вещей вынуждал и Алексея Михайловича, спасая свой престиж, обращаться к Вселенской церкви. К этому особенно склонил царя Паисий Лигарид. Человек образованный (учился в Риме), хитрый, остроумный, изворотливый, он, прибыв в Россию за милостыней, тут же примкнул к придворной партии противников Никона. Отнюдь не беспорочный, находившийся, как потом обнаружилось, в запрещении, газский митрополит давно сбежал из своей епархии и скитался по разным странам, участвуя в дворцовых интригах, оттачивая мастерство лжи и демагогии. Он явился сущей находкой для тех, кто был заинтересован в низложении русского патриарха.

Газский митрополит прослыл ученейшим человеком. К нему решили обратиться как к авторитетному арбитру в споре царя с патриархом. 15 августа 1662 года боярин Симеон Стрешнев в письменном виде задал Лигариду 30 вопросов по делу Никона и получил 30 письменных ответов. Соединенные вместе вопросы и ответы составили книгу, которая стала распространяться противниками патриарха. В ответ на это Никон написал огромный труд: «Возражение или разорение смиренного Никона, Божией милостию патриарха, против вопросов боярина Симеона Стрешнева, еже написа газскому митрополиту Паисию Лигаридиусу, и на ответы Паисеовы»191.

Кроме вопросов, посвященных делам, связанным с уходом Никона от правления, и борьбой против его личных врагов, в обоих трудах закономерно был затронут самый главный и существенный вопрос - о взаимоотношениях церковной и царской власти вообще и в церковных делах - в особенности (вопросы 20, 24, 25). Следует заметить, что Стрешнев здесь явился выразителем идей и настроений боярско-княжеской верхушки, правящего сословия России. Он стремился не только угодить царю, но вполне искренне высказал сложившиеся представления своего класса. В ответах Паисия Лигарида отчетливо видно также не только подобострастие русскому самодержцу - милостынедаятелю, но и выражение очень древних взглядов определенной части византийской иерархии на взаимоотношения императорской и церковной власти. И Никон в своих возражениях выступает не только от себя. Он так же является выразителем достаточно древних представлений лучших греческих святителей, русского верующего народа и, пожалуй, большинства нашего духовенства. Таким образом, в этом русском споре получил какое-то очередное решение очень древний спор об образе сочетания власти мирской (царской) и власти духовной (церковной) в едином православном обществе и государстве.

Основные идеи противников Никона сводились к следующему.

1. «Самое главное радение царя - это радение о Церкви, потому что никогда не укрепятся дела царские, пока не укрепятся дела матери его Церкви» (П. Лигарид). Это утверждение настолько соответствовало взглядам самого Алексея Михайловича, что он почти в точности повторил его как свою собственную мысль в письме к антиохийскому патриарху, о чем уже говорилось выше.

2. Православный царь «поручает» патриарху «досматривать всякие судьбы церковные», и «дарует» ему различные привилегии, какие даровал Константин Великий папе Сильвестру (С. Стрешнев). Но эти привилегии патриарх должен принимать «с осторожностью», чтобы они не «надмили» его. Царь может отобрать данные патриарху «привилегии», если тот «окажется неблагодарным» (П. Лигарид).

3. Царь имеет право через поставленных на то чиновников судить по мирским делам все духовенство (С. Стрешнев).

4. Царь «может ставить (?) архимандритов и всякие церковные власти - это одна из царских привилегий, и у всех народов обычай - царю раздавать должности, для чего и орел царский пишется двуглавым, расширяющим достоинство царя духовное и мирское» (П. Лигарид).

Патриарх Никон, опровергая эти положения, высказывал следующее понимание дела.

1. Радение о Церкви и управление ее делами не принадлежит царю. В числе чинов Церкви, которые дал ей Бог (1 Кор. 12, 28- 30), нет царя. «... Царю дано устроять только то, что на земле, большей власти он не имеет. А престол священства на небеси: что связывает священник на земле, то связывается на небеси. Он стоит между Богом и людьми и от Бога низводит нам милости, а от нас возводит к Богу молитвы и примиряет нас с Богом. Поэтому и цари помазуются священническою рукою, а не священники - царскою, и благославляют самую главу царскую;... меньший от большего благославляется. Главе Церкви Христос, а царь не есть и не может быть главою Церкви, но только один из ее членов, потому и не может действовать в Церкви». «Священство преболе царства есть», то есть сан священства в Церкви выше сана царского.

2. Царь не может «поручать» патриарху управлять Церковью, ибо «не от царей приемлется начало священства, но от священства на царство помазуются», в этом отношении «священство гораздо больше царства». Определенные привилегии Церкви в государстве установлены со времен Константина многими благочестивыми царями греческими, а у нас на Руси подтверждены и дополнены церковным законодательством св. Владимира, грамотами великих князей и царей. Царь, не совершая смертного греха, не может отбирать или упразднять эти привилегии.

3. Царь не имеет права через своих чиновников судить священное сословие. Такого правила нет в св. канонах. Царь не может также поставлять епископов и других священных лиц.

4.  По мнению Никона, есть две крайности во взглядах на царский и архиерейский сан. Иные думают, что царь выше и важнее, поскольку царская власть исходит от Господа Бога, и не царь платит подати архиерею, но архиерей - царю, царь ограждает и защищает мечом своим государство, творит суд и расправу, чего архиереям не дозволено. Другие, напротив, полагают, что архиерей выше царя, так как власти архиерейской поручил Бог ключи Царства Небесного и дал силу вязать и решить на земле, то есть обладать духовной властью, тогда как царь обладает только властью мирской и «вещами временными». Обе крайности, однако, должны найти примирение, по словам Никона, в следующем решении. «Солнце светит днем, как архиерей душам. А меньшее светило - месяц, заимствующий свет от солнца, светит ночью, то есть для тела: так и царь приемлет помазание и венчание (на царство) от архиерея, по принятии которых ставится уже совершенным светилом. Такова разность между двумя лицами во всем христианстве. Архиерейская власть во дни, то есть над душами, а царская - в вещах мира сего». Царский меч должен быть готов на врагов веры православной. Оборонять и защищать духовенство от всякой неправды и насилия обязаны мирские власти. «Мирские нуждаются в духовных для душевного спасения, духовные в мирских - для обороны». В этом отношении «царь и архиерей не выше один другого, но каждый имеет власть от Бога. В вещах же духовных архиерей великий выше царя, и каждый человек православный должен быть в послушании патриарху, как отцу в вере православной, ибо ему вверена православная Церковь (выделено везде мной. - Авт.). Вот в этой чисто духовной области «священство преболе царства есть».

Во взглядах патриарха Никона перед нами, таким образом, ясная православная позиция, совершенно чуждая каких-либо теократических притязаний и плотских мудрований, основания на здравом христианском представлении об устройстве мира и человеческого существа, где духовное и мирское находится в непрерывном единстве и гармонии при главенстве духовного начала, которое, однако, не означает лишения мирского должной самостоятельности и значимости в Боге - Творце всего.

Говоря о превосходстве священного сана над саном царским, Никон отнюдь не толкует это в том смысле, что царь в своих государственных делах должен подчиняться архиерею, что государственная власть есть как бы орудие в руках церковной власти. Никон категорически настаивает только на том, что в Церкви, в делах церковных «священство преболе царства». В царстве же земном, «вещах временных» царь имеет от Бога всю полноту власти действовать во благо стране и вере, как подобает государю, со всей ответственной самостоятельностью. Переворачивать такой богоустановленный порядок вещей и возвысить царскую власть над властью церковной в делах церковных - значит подрывать и опрокидывать коренные устои естественной и правильной жизни общества, обрекать на погибель саму же царскую власть (Никон приводит много примеров ветхозаветной и новозаветной истории, где показаны разные судьбы царей, верно и неверно относившихся к Церкви).

Патриарх Никон в своем «Возражении», как и во всей своей борьбе, выступает и как пламенный исповедник должной самостоятельности Церкви, и как патриот - защитник глубоко понятых интересов родины и государства.

Особое внимание было уделено Никоном в этом труде «Соборному Уложению» 1649 года в части церковных дел. Никон напоминал о том, что царь приказал главному составителю «Уложения» князю Одоевскому и его помощникам - князьям Прозоровскому и Волконскому и дьякам Леонтьеву и Грибоедову написать «статьи из правил св. апостолов и св. отцов, из градских законов греческих царей и великих князей» и на этом основании составить новый свод законов России - «Уложение». Но составители не исполнили приказа. «Князь Никита Иванович Одоевский человек прегордый, - писал Никон, - страха Божия в сердце не имеет, правил апостольских и отеческих никогда не читал и не разумеет и враг всякой истины; а товарищи его люди простые, Божественного писания несведущие, дьяки же - это заведомые враги Божии и дневные разбойники, без всякой пощады губящие людей Божиих». «Князь Одоевский с товарищами все солгал, ничего не выписал из правил св. апостолов и св. отцов и из законов греческих царей, но написал все новое, чуждое православия»192.